— Ай! Ох! Ааааа… — я путалась во вскриках, стонах, возмущенных выдохах, потому что легкая боль мешалась с возбуждением и сладкой нежностью, которую дарил его язык. — Я тоже хочу тебя съесть! — заявила я, собирая со своего тела сливки и размазывая их по груди Егора. Он замешкался буквально на мгновение, а я уже набросилась на него, скользя губами по твердой груди, приправленной сливочным вкусом. — Ах так! — он подхватил креманку и выгреб остатки сливок мне на живот. Да, тот был не такой идеально-вогнутый, как стоило бы для таких развлечений, поэтому сливки стали сползать ниже. Но Егора это не остановило — напротив, он опрокинул меня на спину, пригвоздил рукой к простыням и принялся слизывать их у меня между ног, временами забираясь языком глубоко — туда, где сливок точно не было! Что ж, я ответила ему тем же — превратить его член в пирожное мне бы никто не дал, но вымазать сливками и тут же облизать мешать не стал. Мы лапали друг друга липкими руками, сражаясь за право коснуться кожи языком, бесились и возились в постели — и хохотали, прикусывая сладкую кожу на совсем уж непредсказуемых местах. В одно мгновение Егор вдруг замер, обхватив меня поперек живота, развернул к себе и посмотрел прямо в глаза. — Ты такая прикольная, — сказал он с откровенной щемящей нежностью. — С тобой весело даже в постели. — Я… — даже не нашлась, что сказать. Кожа вспыхнула от неожиданного и странного комплимента. — Еще хочу! — нагло заявил он, протягивая руку к тумбочке. И прежде чем я успела сообразить, чего же он хочет, Егор уже натянул презерватив, опрокинул меня на спину и заполнил собой пустоту, которая скучала по нему все это время с момента стука в дверь. Занятие сексом — очень серьезный процесс, думала я всегда. Возбуждение смывает смех, а смех убивает возбуждение. Но мы почему-то все не могли остановиться и продолжали ржать и слизывать остатки сливок друг с друга даже во время очень-очень глубоких толчков в бешеном темпе. Каждое его движение становилось все напряженней, и я подавалась бедрами вверх, чувствуя, как становится теснее внутри. — Погоди, — сказал Егор, отлипая от меня со смешным чавкающим звуком. Он облизнул липкие пальцы и опустил их вниз, нащупывая клитор. Глядя мне прямо в глаза, он стал тереть его, одновременно двигаясь во мне, хоть и не с такой скоростью, как прежде. Когда горячая волна стала подступать совсем неумолимо, дыхание стало резким и частым, и я задрожала всем телом — он убрал пальцы и взвинтил темп до совершенно сумасшедшего. Липкая сладкая кожа шлепала о кожу с забавным чпокающим звуком, но мы почему-то уже не смеялись — меня выгнуло навстречу ему, он жестко сжал ладонью мое бедро — и мы снова умудрились кончить одновременно, разом выдохнув наши стоны в долгий поцелуй. *** Утром я проснулась с тянущей болью в мышцах. Особенно в тех, которыми я не пользовалась уже добрых четыре года. Липким было все! Даже пальцы склеивались между собой. Но ночью мы так устали, что не сумели доползти до душа, уснув, кажется, на половине поцелуя. Я покосилась на соседнюю подушку. Растрепанные русые вихры, широченный разлет мускулистых плеч, мышцы спины, переходящие в узкую талию, аппетитная задница, в которую так и хотелось вонзить то ли ногти, то ли зубы… Уффф… Как это было горячо! Но мне пора. Современные золушки сбегают с бала не в полночь, а на рассвете, пока утомленный принц еще спит. Душ принимать не стала, чтобы случайно не разбудить Егора, натягивать чулки на липкую кожу — тоже. Быстро застегнула лифчик, набросила на себя платье, запихнула трусики в сумку и вызвала такси, пока ждала лифт. Понимающие взгляды персонала в лобби гордо встретила встречным наглым взглядом. Смутить человека, водящего экскурсии по коммуналкам и парадным — это утопия! Даже если этот человек орал прошлой ночью на весь отель. Прыгнула в такси и откинулась на сиденье, прикрыв глаза и дорогой прокручивая в голове невероятную ночь. Которая больше не повторится. Глава двенадцатая, в которой много сладкого и чуть-чуть объятий — Дура! Элка знает как приободрить невыспавшуюся подругу, которая только что час смывала с разных труднодоступных мест остатки взбитых сливок. Выходишь такая из душа с легким чувством стыда, но довольная как кошка, потягиваешься еще, чтобы почувствовать, как сладко ноет внутри… А тут тебя караулит выездная допросная служба с сывороткой правды. Мол, хочешь моего вручную сваренного капучино? Рассказывай. — Не дура, а секс-позитивная современная женщина без психологических проблем с привязанностью, — гордо сконструировала я. Раньше я искренне не понимала, почему подруги обсуждают мужиков. Чего там обсуждать-то? Может лучше про сериальчики? Джон Сноу-то каков подлец! Но вот про Егора есть, что рассказать! Похвастаться даже. Так что я теперь решила считать себя тоже секс-позитивной и открытой обсуждениям. — Ну и нахрена ты сбежала, секс-позитивная? А как же утренний секс? — Утром он протрезвеет и рассмотрит меня в подробностях! Зачем такому юному мальчику инфаркт в его молодые годы? — фыркнула я в чашку с кофе. Прошлась к холодильнику — только чтобы выяснить, что печеньки с банановой прослойкой так и не научились в нем самозарождаться. И сырки с вареной сгущенкой тоже. Когда уже начнут продавать нормальные холодильники? — Вы что, трахались в темноте под одеялом в длинных ночнушках с дырками? — Элка посмотрела на меня, вздохнула… И привстала на цыпочки, потянувшись вверх ровно на десять сантиметров разницы в росте между нами. Достав кончиками пальцев шоколадку с верхней полки шкафа. Это был подлый ход! То есть, все это время там лежала шоколадка? Может, даже вчера? Или неделю назад, когда я в три ночи ныла, что хочу вкусняшку? Вот Элка! Подлая волчица! Волчица насладилась сменой выражений на моем лице и тем, как я хватаю ртом воздух, не в силах сформулировать всю полноту моего возмущения. И расхохоталась гиеной: — Хочешь? Хочешь шоколадку? — Допустим, — сглотнув, я усилием воли запретила себе подпрыгивать. — Где подписать, что отдаю тебе свою бессмертную душу? — Иди звони своему Ромео и немедленно приглашай в гости. Можешь сказать, что я тебе с утра написала в истерике, что у нас трубу прорвало, поэтому ты сбежала. Так и быть, беру огонь на себя. — Звонить?