Так-так, это уже интересно. – Заранее прошу простить, если мои слова будут недостаточно прекрасны для вашего божественного слуха, – наконец-то произнес Максимон. Не стоило обладать каким-то специальным даром, чтобы понять: тонкая издевка, прикрытая вежливостью. В этом весь Максимон. В ответ – недовольные взгляды. Но все молчат. Не рискуют нарываться на гнев Тах-Шеца. Раз Старейший мужчина позвал сюда… этого, значит, так тому и быть. – Земля много говорит, – продолжил Максимон. – Оутль готовится к Карнавалу Мертвых. В каждом городе царит предпраздничная суматоха, когда смертные подбирают наряды и дары для предков, эс-калавера вспоминают свои страшные ритуалы, а вугу призывают темнокожих божеств на пир духа и плоти. Именно в это время случается то, к чему мы часто не готовы. Вчера мне попало это… Раскрытая ладонь Максимона. На ладони… Ичтли чуть склонил голову к плечу и прищурился. Скорпион. Только не из тех, что живут в реке Шибальбы. Он небольшой, скорее похож на пустынных жителей, которые обитают в песках за Чиламом. Только вот даже отсюда чувствуется, что со скорпионом что-то не так. Ну, кроме того, что он мертв. Будто какая-то неведомая сила, сладковатая и густая, наполняет его изнутри и светится через трещины на расколотом панцире. Шбаланке вдруг зашипел подобно разъяренному ягуару. Максимон бросил на него задумчивый взгляд. – Ты прав, бог-ягуар. Здесь есть то, с чем мы все когда-то сталкивались. Там, где остались навсегда покинутые храмы таинственных ольтеков, что давно не видели ни жертв, ни даров, восстало нечто такое, с чем не стоило бы встречаться. Шок-Аху оказалась рядом с Максимоном. Хотела было взять скорпиона, но сухая рука замерла над мертвым тельцем. – Я чувствую кровь, – отрывисто произнесла она. – Много крови. Тах-Шец сжал кулак. – Ты хочешь сказать… – Он вернулся. У нас мало времени. *** – Яяухкуи. – Повтори… – Яяухкуи. Черное курящее зеркало. Что тут не ясно-то? Нет, это решительно невозможно. Если придется каждый раз к нему так обращаться, то я попросту сломаю язык. А мне он еще дорог как память и крайне важный орган в организме. Лицо во тьме постоянно меняло очертание. Точнее, в темном пространстве, которое было «ограждено» тяжелой золотой рамкой, сделанной с нереальным мастерством. Кто бы ни был этот создатель, он разбирался в прекрасных вещах. Даже квадратные лики древних божеств были наделены такой красотой, что я на некоторое время позабыл обо всем на свете. Но вот внутри рамки… Там было нечто живое и беспокойное. Оно то становилось гладким, словно речная гладь на рассвете без единого вздоха ветерка, то рябило без остановки. А то и вовсе начинало клубиться смоляным дымом, рисуя фантастические фигуры. Последней из них стало морщинистое лицо. Вытянутые мочки ушей, полные губы в кривоватой, но весьма добродушной усмешке, и глаза, прикрытые тяжелыми веками. Причудливый головной убор. Такое наверно носили ольтеки, во всяком случае, нечто похожее изображено на стенах заброшенных храмов в пустыне. Потом из дыма появилась худая рука с невероятно длинными пальцами. Между последними была зажата сигара. Запах нуа-нуа наполнил всю комнату. Роза смотрела на это во все глаза. Она явно не ждала, что в доме могут быть такие сюрпризы. – Простите, а вы кто? – наконец-то спросила она. – Черное курящее зеркало, – любезно повторил Яяухкуи, – прорицатель. Вы дивно хороши собой. Буду признателен, если представитесь, прелестная сеньорита. – Роза ди Муэртос, – пробормотала она. – Прорицатель? Мы с Чочу переглянулись. Да, было дело. Еще в те времена, когда я тут жил и всячески наслаждался жизнью, не заимев толпу врагов, слышал про дивных прорицателей. Зеркальных прорицателей, которые могли показывать будущее. От своего приятеля Ичтли, бога дождя. Что у забытого народа ольтеков и у их предков были чудные живые артефакты – живые зеркала времени. Они могли приподнять дымовую завесу реальности перед будущим. А временами и показать прошлое. Только вот… я не подозревал, что когда-нибудь смогу их увидеть. И что он… оно… курит! Яяухкуи покосился на меня и хмыкнул: – Молодой человек, я чрезвычайно благодарен, что вы почуяли мое желание вновь увидеть этот мир. Видите ли, меня любезно положили в этот шкаф, а потом зачаровали сном, чтобы никто не мог нарушить покоя. Но со временем что-то пошло не так, не хватало сил самому выйти из состояния сна-транса. – Сколько же вы спали? – осторожно поинтересовалась Роза. Что интересно, она по-прежнему стояла за моим плечом. Несмотря на то, что Яяухкуи вел себя весьма миролюбиво, сразу принять, что это нечто находилось в твоем шкафу, пялилось на нижнее белье и слушало, чем ты занималась в спальне, весьма проблематично. – Долго, – задумчиво произнес он. – Сейчас очень сложно прикинуть… Ощущение времени в этом гробу весьма странное. А что сейчас у нас вообще? – Девятый кин Дождливого Ягуара Вактуна Ночи по Долгому Счету Дней, – мрачно встрял Чочу. В глазах Яяухкуи на мгновение отразился целый спектр эмоций. – Охо-хо, милосердные боги, как долго я спал! – И сколько же? – уточнил я. – Много, – обтекаемо ответил он. – Посчитаю – скажу. Чочу медленно подплыл к зеркалу. Череп окружило алое сияние. Легкая вспышка. Яяухкуи ругнулся на каком-то древнем наречии. – Прошу прощения, – ни капли не смутился Чочу. – Я – Хранитель этого места. Поэтому не одобряю сюрпризы. – Чочмо на твою макушку, Хранитель, – проворчал зеркальный прорицатель. – Какие сюрпризы? – Теперь вижу, что никаких, – хмыкнул тот довольно. – Добро пожаловать и все такое. Правда, шкаф… Роза только вздохнула. Ну да, шкафа толком и нет. После того, как Яяухкуи вернул свою прежнюю форму, ничего от шкафа и не осталось. Хорошо хоть находившиеся там вещи рухнули на пол. Иначе бы Розе пришлось срочно обновлять свой гардероб. Яяухкуи посмотрел на Розу: – Простите, прелестная хозяйка, не хотел доставлять вам хлопот. Но уж так вышло. Обещаю помочь в том, в чем попросите. Конечно, той мощи, что у вашего друга, во мне нет. Но, тем не менее, можете на меня рассчитывать. – Друга? – непонимающе спросила Роза. Я насторожился. Взгляд Яяухкуи скользнул по мне. Пусть быстро, но Роза не дура, она успела все увидеть. Но на выручку пришел Чочу: – Роза, дорогая, давай-ка выйдем на пару слов. Она попыталась возразить, но он так деловито пронесся мимо нее, обдав алой волной искр, что той ничего не оставалось, как последовать за ним. Я только недоуменно проводил их взглядом. Кажется, мелкий что-то задумал. Стоило двери закрыться, как повисла тишина. Я почувствовал взгляд, которым мне сверлили спину. Внимательный, цепкий… взгляд существа, которое родилось слишком давно, чтобы размениваться на любезности с теми, кто живет всего ничего. Невольно расправил плечи и медленно повернулся, чтобы встретиться взглядом с горящими белым пламенем глазами. Сигара больше не находилась в длинных пальцах. Ее поддерживал смоляной дым. Ноги почему-то словно приросли к полу. Воздух в легких застрял. Меня изучали так, будто решали: стоит позволить жить или стоит прямо сейчас уничтожить на месте. Из жидкой тьмы, только каким-то чудом походившей на дымную поверхность, высунулась рука. Длинный указательный палец поманил меня. Наперекор собственным желаниям, я двинулся вперед. Оставалось совсем немного до того, чтоб шагнуть за золотую рамку, как внутри вспыхнул огнем протест. Ну, нет! Этого еще не хватало! Каждый артефакт тут приказывать будет! С кончиков пальцев само сорвалось зеленое пламя. Да такой мощи, что безумным потоком хлынуло в дымную тьму.