— Слушай, Келда, — мысль, вернее вопрос пришел в голову неожиданно, — а Хельми женат? — Нет, — удивилась та, улыбнулась, — а с чего такой вопрос? За ее спиной я поймал такой-же удивленный взгляд Гретты. — Да ты не подумай ничего! — я, как бы защищаясь выставил руки, — просто интересно: я знаю, что в поход берут только тех, у кого родился ребенок. Но… — замялся, как бы спросить: «а куда Хельми дел мать своего ребенка с ним самим?» — Где его сын? — уточнила Келда — Да. — Ты видимо или много не помнишь, или не про все тебе отец с матерью рассказывали. Да, есть такое непреложное правило, прежде чем орку выйти в море, надо чтоб на берегу у него остался потомок, желательно — сын. Нас, орков мало, — печально пояснила женщина, — это люди да гоблины плодятся как кролики… — тут же испуганно взглянула на меня, вспомнив видимо кто моя мать, но увидев что я не отреагировал, продолжила, — в некоторых, особенных случаях даже разрешается чтоб просто беременная женщина была… Хельми пока не думает жениться: он все время в походах, но на свой одаль, где бы мог оставить жену с детьми не накопил. В общем он нашел одну семью, где у старого бонда была молодая жена и они сговорились. Бонд старый, ребеночка сделать уже не мог, а деток ведь всем хочется… Словом родила эта жена от Хельми, а усыновили они его как своего. — И что? — потрясенный переспросил я, — такой ребенок тоже идет в зачет? — А что? Он же жизнь после себя оставил? И ребенку хорошо — у него и отец и мать будут. Во дела! Это я думал только в наше, развращенное время старики готовы пользоваться услугами молодых жеребцов. Оказывается здесь тоже так можно! Еще немного поговорили с хозяйкой о том, о сем. Квас допит, общие нейтральные темы перебраны, ну-с вроде ничего не держит. Залип в планах чем сейчас заняться, коль уж с Хельми обломался? Пойду тогда сеть доделывать: надо хорошие ветви на рамку найти, да и на станок для «рюкзака» все никак не соберусь вырезать… И только спустя некоторое время сообразил, что взгляд сам собой остановился на сидящей по ту сторону очага девчонке. Мысли тут же потекли в определенном русле: все-таки она симпатичная… Пусть талия и не «осиная», но она по крайней мере есть. И грудь… Не эти орочьи бидоны, а вполне себе… И личико приятное, волосы копной… Прям как я люблю! Вот только как бы познакомиться поближе? Еще по Йоргеновой усадьбе помню — все обычно работают до ужина, и лишь потом: «свободное время». Как правило народ предавался болтовне, починке личных вещей, мелкому рукоделию. Я больше бродил по ближней округе. Хм, дождаться ужина и после пригласить пройтись? А может… Может придумать повод и остаться на ночь… Фантазия тут же разыгралась: ладони и пальцы как наяву ощутили бархат кожи, перед мысленным взором ее волосы рассыпались по подушке, а вот эти глаза, что напротив, расширились в немой мольбе… Мое тело непроизвольно передернула сладкая дрожь. Так-так-так, Гера, тормози, у тебя же женщины не было сколько? Да офигеть сколько! Блин, у меня же от одних таких мыслей все дымиться! А штаны, между прочим, почти в обтяг, экономят, суки материал!!! Как сейчас вставать то из-за стола?! Только тут осознал, что пока я купался в эротических фантазиях, Гретта пару раз ответила мне на взгляд, первый раз с милой улыбкой, второй — как бы незаметно прикусив губу. Я еще метался мыслью, «что делать?» как вдруг… — Келда, я отойду ненадолго? — Тебе еще много на сегодня? — хозяйка бросила рассеянный взгляд на пук шерсти, привязанный к прялке, — может…? Сбилась на полуфразе, брови чуть сдвинулись, будто сообразила что-то, перевела взгляд на меня, на Гретту… Кончики губ тронулись в еле заметной понимающей улыбке. — Ну ладно, Келда, пойду, пожалуй… Спасибо за квас, за разговор, — поднялся я из-за стола, расправляя подол рубахи. Как же хорошо, что орки их на выпуск носят! — Пока Асгейр, заходи еще! — Зайду обязательно! — Гретта, — как бы невзначай попросила Келда, — проводи сначала нашего гостя. Та встала, изобразила местный вариант книксена. Блин, как же глупо себя чувствую! Я же взрослый парень, самостоятельный. Между прочим, у многих моих сверстников уже семьи, дети… Почему у меня ощущение, будто все понимающие родители отпускают на первое свидание к четырнадцатилетнему мальчику-зайчику свою тринадцатилетнюю дочку? Ага, чтоб погуляли, взявшись за руки, и мороженного поели! Ну давай, добавь еще: «и чтоб к ужину были дома!» С совершенно серьезными мордами мы вышли из дома. — Слушай… а не покажешь мне… ну, что тут у вас и где? Вроде как… — чуть не ляпнул «экскурсии». Э-э-э… чем бы заменить? Не найдясь, просто сделал круг кистью, типа: «всё вокруг», добавил, — а то я всё: прибежал, убежал… — Тебе… — чуть запнувшись и сдвинув брови спросила девушка, — показать усадьбу? — Не… — отрицательно замотал рукой я (и почему здесь нет отдельно стоящего сеновала?), — здесь я уже более-менее ориентируюсь. А вот в округе… Нет ли каких?… — блин, чего? Достопримечательностей? — Красивых мест? О, кстати! — ее лицо осветилось идеей, — пойдем, я покажу тебе наш ручей! Представляешь, там иногда даже бывает рыба! Тебе точно будет интересно! «Да какая нафиг рыба?!» чуть не выпалил я, но вовремя сообразил. Охренеть, что со мной? Я действительно, как на первом свидании! Хотя… Так-то у меня деревенских девушек никогда не было, круг моих знакомых был вполне очерчен, и все словесные игры хорошо знакомы обеим сторонам. Иногда в баре вообще достаточно просто переглянуться. Гретта на самом деле схватила меня за руку, и чуть ли не бегом потащила куда-то за ворота. Усадьба Гунара, как и усадьба Йоргена стояла в небольшой долинке между холмами. Впрочем, небольшой эта долинка была только для тех, кто видел и другие горные долины, например в Австрии. Но поскольку я уже неплохо познакомился с местностью, то понимал, что это: в ширину метров четыреста, а в длину почти километр — просто гигантская долина. У Йоргена, к примеру, была меньше. Я думал, что Гретта поведет меня к небольшому ручейку, что тек почти по забору, но она, чуть ли не бегом потащила на вершину ближайшего холма. — Смотри, какой вид! — обвела она рукой местность как заправский экскурсовод, — видел ли ты когда-нибудь что-то подобное? Вид и действительно был прикольный, холм оказался самым высоким из близлежащих, и с него открывалась неплохая перспектива: возвышенности, иногда с лысыми макушками, иногда поросшие языками леса, взмывающими из низин. В низинах то тут то там мелькали ручейки и речушки. Облачность сегодня оказалась с большими разрывами, и кое-где широкие пятна солнечного света падали на окрасившуюся в осенние краски местность. Но что-то мне сегодня было не до видов. — И где твой ручей? — спросил я девушку, привлекая ее за талию. Рука легла на крутое бедро. — Ручей внизу, пойдем, — с улыбкой мягко отстранилась Гретта Я сглотнул — Пойдем. Почти бегом спустились вниз, ну чисто дети, выбравшиеся поиграть в догонялки! — Вот, — она остановилась на берегу довольно широкого ручья, меж крутыми берегами было метра три, а внизу журчал вполне себе глубокий поток воды, — иногда сюда даже… Не дав договорить, я привлек ее к себе, впился в губы. — Подожди… — девушка попыталась отстраниться — Чего? — голос внезапно охрип. Преодолевая несильное сопротивление вновь притянул к себе, руки отправились в путешествие по ее телу. Наконец она ответила, да еще как! — Какой ты… — задыхаясь, наконец оторвалась от моих губ — Какой? — спросил игриво, принимаясь за фибулы, скрепляющие лямки на ее хангерке — Такой… — она расстегнула мой пояс, потянула за ворот рубаху. Одежда полетела в траву, я взялся за завязки на вороте ее рубахи, она — за завязки на моих штанах — Подожди, порвешь… — пришла на помощь, когда я совсем запутался в завязках Чуть ли не рыча, обнажил ей грудь, вцепился обеими руками, девушка выгнулась, откидывая назад голову. Пару минут я мял ее полушария, затем вновь привлек, поцеловал в засос, она ответила. Вновь оторвавшись и глядя в ее такие близкие глаза, я мотнул головой, как бы говоря — извини, но прелюдии кончились. Нагнувшись в пару движений раскидал пошире валяющийся плащ, Гретта молча опустилась на него. Какими-то дерганными движениями спустил штаны, мысленно матерясь на обмотки на голенях. Да их же сейчас целую вечность разматывать! Нафиг! Моя рука, скользя по ее ноге от лодыжки к бедру попутно задирала такую длинную рубаху… Потом мы лежали рядом, вновь расправив скомканный плащ, глядя в небо. Молчали. Что за глупость, спрашивать девушку сразу после секса, понравилось ли ей? А то ты и так не понял? Лично я в себе уверен: конечно, холм высокий, и до усадьбы вряд ли долетело, но местную живность, если таковая и пряталась в траве, мы точно распугали ее криками. Перевернулся на бок, подставив руку под голову принялся заново ее рассматривать. Девушка, с деланной скромностью спрятала грудь в вырез рубахи. Протянул руку, вернул как было. Она притворно надула губки, попыталась вновь прикрыться, поймал ее кисть своей, отбросил, принялся указательным пальцем водить по ареалу вокруг соска. Гретта прикрыла глаза, потянулась словно довольная кошка. — Келда тебя не будет искать? — Она хорошая, и все понимает, — ответила она, не открывая глаз. — Вот и здорово. Я наклонился, поймал сосок губами, чуть прикусил, в ответ она слегка застонала. Ну что, маленький Гера, ты там как, готов ко второму раунду? Я вновь потянул подол ее рубахи вверх… Глава 20 — Не знаешь, что можно подарить местной девушке? Фроди оторвался от тарелки традиционной вечерней каши, поднял на меня удивленный взгляд, понимающе ухмыльнулся. — А я-то сижу думаю, что ты такой довольный весь вечер ходишь, — заговорщически подмигнул, — что, затащил Гретту в темный уголок? — Слышь, старый, — нахмурился я, — ты за словами следи!