Встроенный в боковую стену лифт, обслуживал исключительно немногочисленных посетителей Инвалида. В первую очередь медицинскую братию и бригаду из клиринговой компании, раз в месяц наводящую чистоту и порядок на этажах, занимаемых инвалидом. На время уборки сам Паломник прятался в личной бронированной комнате, доступ в которую был запрещен для всех. Да еще, изредка, появлялись те же врач, но уже рангом покрупнее, нежели дежурный персонал. С тем чтобы провести текущее обследование клиента и вынести очередной неутешительный вердикт. Сам лифт содержал всего-то три кнопки: на 24, 25 и 1-й этажи здания. И доступ к нему контролировался как навороченной охранной системой, так и вооруженной охрана, дежурящей в холле Башни Инвалида. А еще в совершенно пустой, сияющей белизной пятидесятиметровой комнате, в которой даже осветительные плафоны отсутствовали, стоял у стены небольшой столик, на котором сейчас валялся рюкзак Бурого. И все. Не считая, конечно, присутствующих трейсеров и самого Паломника, сидящего в инвалидном кресле. Но это на первый взгляд. По мысленной команда хозяина помещения комната начала стремительно преображаться. Оказалось, что боковые стены и не стены вовсе, а раздвижные панели. Которые распахнувшись открыли доступ к огромному пространству. И чего там только не было. Казалось весь этаж был уставлен множеством ненужных и неуместных тут предметов. Таких как многочисленная мебель, включающей огромный, красного дерева стол, за которым можно было бы при необходимости проводить заседание директората какого-нибудь международного концерна, либо устраивать благотворительный ужин на сотню приглашенных персон. В глаза бросался самая настоящая барная стойка, полки которой были забиты многочисленными бутылками разной формы и расцветок. Смысла во всем этом для Паломника не было ни малейшего. Так же как и шансов когда-либо усесться во главе совещательного стола, либо попробовать элитный алкоголь. Вот только он давно уже перестал руководствоваться критериями рациональности. А подобные ненужные поступки, в том числе и ненужные вещи, и ненужная коллекция элитного алкоголя, создавали у него иллюзию причастности к сонму живых людей, для которых стяжательство и накопительство было чуть ли не главным смыслом существования. И вообще: делал, потому что мог! Вот на эту роскошь, в виде барной стойки, и отреагировал в первую очередь Резак. Правда отреагировал в привычной для него манере. Возгласом: «Е-мое!». После чего бросился к бару и сгреб в охапку сразу же семь бутылок, прихватив, к тому же чуть ли не зубами серебряное ведерце для охлаждения шампанского. Причем, как с удивлением отметил для себя Паломником, выбирал исключите виски, включая жемчужину коллекции 80-летний Macallan The Reach, купленную годом ранее на интернет аукционе Sotheby’s за триста тысяч фунтов стерлингов, напрочь игнорируя другие напитки… После того, как Резак сгрузил свою добычу на тот самый, единственный в комнате столик, предварительно освободив его от рюкзака Бурого, Паломник мысленной командой вернул интерьер к прежнему состоянию. Раздвижные панели тут же захлопнулись и комната приобрела прежний необжитой вид. По правде говоря инвалид чувствовал себя неуютно в окружении массы ненужных вещей. И предпочитал пустое пространство вокруг себя. — Ну и зачем тебе столько бутылок, — поинтересовался у партнера Бурый, который и сам несколько офигел от всего случившегося, но вида старался не подавать Резак снизошел до объяснения. Указывая на восьмидесятилетний вискарь, стоящий отсторонь он пояснил: «Да за одну эту бутылку нам Седой половину долга за Малыша спишет». Откуда у человека, судя по манерам выходца из не самых благополучных слоев общества, такое знание в этой области, осталось тайной великой. Паломник, со слов Бурого, знал, как готовится живчик. Необходимо было в любой крепкий спиртной напиток опустить спораны, из расчета один споран на сто миллилитров спирта, ну или на двести пятьдесят граммов водки, чтобы считать легче было. Потом дождаться растворения споранов и процедить полученный раствор сквозь несколько слоев ткани. С тем чтобы убрать ядовитые примеси, возникающие при растворении споранов. Но одно дело, знать, а другое уметь. И сейчас он внимательно наблюдал за процедурой изготовления главного дара Стикса. Можно сказать напитка жизни. И это безо всякого преувеличения. Поскольку без приема живчика любой иммунный загнется в считанные дни. А Резак буквально священнодействовал. Он вылил содержимое сразу трех бутылок в серебряное ведерко для охлаждения шампанского и достал из-за пазухи весящий на шее холщовый мешочек, в котором хранилось валюта Стикса. Добыча извлеченная из споровых мешков зараженных, убитых в ходе нынешней охоты. Резак аккуратно высыпал на стол содержимое мешочка. Получилась этакая небольшая горка. Свою добычу трейсер до сих пор не сортировал. Поэтому среди споранов шариками покрупнее выделялись горошины, составляющие как бы не четверть добычи. И украшением всему служила Черная жемчужина, размером с крупную виноградную ягоду, буквально притягивающая к себе внимание. Полюбоваться жемчужиной захотел и Бурый, который все это время возился со своей винтовкой. Он сделал шаг к столику, как вдруг страшный удар буквально потряс весь этаж. Бронированная плита, отделяющая помещение от лестницы выгнулась во внутрь и после следующего, такого же по силе удара, вырвалась из направляющих разворотив при этом добрую часть стены и со свистом влетела в помещение, похоронив под собой Резака. Последние слова, вернее выкрик трейсера был: «Элитник, блядь!!! Таки нашел!!!» Лужа крови стремительным потоком вытекающая из-под придавленного бронированной плитой Резака, не оставляла сомнений касательно его ближайшей участи. Впрочем, перспективы у пока еще целых Бурого и Паломника, выглядели не намного радужнее. Поскольку в раскуроченный проем ввалилось настоящее чудовище, четырехметровая тварь, тот самый элитник, которого подстрелил Бурый. Глядя на валяющуюся у его ног монстра, Паломник в который раз подумал о том, что от смерти спасло его буквально чудо. А как иначе еще можно назвать ту фантастически невероятную цепочку событий, которая привела к смерти Элитника. Монстр ворвался в комнату с такой скоростью, что никто толком и отреагировать на его появление не успел. По дикому стечению обстоятельств Бурый все это время возился со скобой своей монструозной гаубицей, незадолго перед тем поменяв магазин на полностью снаряженный. Вот только привлеченный видом Черной жемчужины сделал шаг вперед, не выпуская оружие из рук. Причем дуло винтовки смотрело в сторону входной двери. Так что не удивительно, что после своей мгновенной смерти, последовавшей после одного небрежного взмаха когтистой лапы Монстра, пальцы охотника рефлекторно сократились и прозвучал выстрел. Выстрел отбросил Элитника назад, разворотив при этом ему грудную клетку. По ходу падения монстр задел Рубца и тот умер едва ли не быстрее Бурого. Элитник мотая головой перевернулся на живот, пытаясь приподняться. Рана, оставленная пулей калибра 12,7 миллиметров, затягивалась буквально на глазах у последнего живого свидетеля этой скоротечной битвы. Перевернувшись на живот Монстр выставил на обозрение Паломника свой Споровый мешок. Судя по всему, элитник был тем самым, которого незадолго перед своей смертью обсуждали трейсеры. Таки Бурый попал монстру в споровый мешок, вот только по касательной, сорвав по ходу дела костяную броневую пластину, защищающую самое уязвимое место монстра. И хотя регенерация элитника выходила за все разумные рамки, о чем свидетельствовали ребра, развороченные пулей массой в почти в 700 гран и в настоящее время практически восстановившиеся, но вот с броней Защищающей Споровый Мешок дела обстояли не так радужно. Да и то, что винтовочная пуля, пусть и предназначенная для того, чтобы одним выстрелом уложить слона, смогла нанести Элитнику такой чудовищный ущерб, свидетельствовало лишь о том, что повреждение Спорового Мешка не пошло для монстра даром. И он все еще не восстановился в должной мере. Голая плоть, грязно пепельно цвета, выглядывала наружу в том месте, откуда была сорвана броневая пластина. И тогда Паломник, который по идее должен был бы прибывать в шоковом состоянии от всего случившегося, мысленным усилием поднял один из свои дронов, таящимся до сей поры в схроне. А после того, как квадрокоптер завис над загривком ворочающегося Элитника, активировал шокер, встроенный в дрон. Тонкий металлический тросик вынырнул из под брюха летательного аппарата. А потом разряд в двести киловольт и мощностью в полтора киловатта буквально прошил тварь насквозь. Будь защитные пластины на Споровом Мешке у монстра в порядке, он скорее всего ощутил бы разве что неприятную щекотку. А так Элитника выгнулся дугой и он практически мгновенно умер. Приблизительно так же быстро как и Бурый, после того, как лишился головы. — Все таки в том, чтобы быть параноиком есть определенный смысл, — решил инвалид глядя на мертвую тушу у себя под ногами. Этот дрон со встроенным шокером, способным при необходимости поджарить носорога, он заказал и подключил к Система МУПУ после того, как его насторожил взгляд патронажной сестры, выполняющей с его телом утренние гигиенические процедуры. И тогда ему в голову пришла очередная дурацкая мысль, навеянная все той же паранойей. При всем своем богатстве, охране и службе безопасности, готовой по приказу порвать любого, пользуясь услугами продажных юристах из адвокатской конторы, представляющей его интересы, прожженной и беспринципной братии, которая при достаточном финансировании способных доказать, что человек задержанный на месте преступления с окровавленным ножом в руке на самом деле не убийца, а жертва, так вот при наличии всей этой многочисленной публики его жизнь постоянно находится в чужих руках. И ежели та же патронажная сестра захочет свернуть ему шею, то никто ей в этом не помешает. А сам инвалид и пальцем не сможет пошевелить в защиту своей жизни. Вот тогда он и заказал этот дрон убийцу. Отчетливо понимая, что никакая это не защита, поскольку задумай кто-нибудь из медперсонала его убить, он и пикнуть не успеет. Не говоря уж о том, чтобы сконцентрироваться и сформировать у себя в мозгу нужный ритм, способный запустить столь сложную процедуру, связанную с управлением дрона убийца. Вот только инвалид давно понял, что его психика далеко ушла от общепринятых человеческих норм и с удовольствием лелеял собственную паранойю. Одно из немногих чувств, которое оставалось ему все еще доступным. И нате вам, именно это совершенно ненужное, более того, идиотское устройство и спасло ему жизнь. Не будь он убежденным агностиком, непременно бы сказал нечто наподобие: «Чудны дела твои, господи». Так что сейчас на полу, прямо у ног Паломника, валялась мертвая Тварь Стикса, четырехметровый Элитник, внешне чем-то напоминающий Тираннозавра Рекса. Во всяком случае, если принять во внимание многочисленные мультфильмы, посвященные динозаврам. Чуть в стороне расположились еще два биологических объекта: отдельно тело Бурого в большой луже крови и отдельно его же голова. Бурый продолжал сжимать в своих руках свое самое большое сокровище, монструозную винтовку, не имеющую аналогов в прежнем мире инвалида. А вот Резак своего сокровища лишился. Непосредственно перед атакой монстра он высыпал себе на ладонь часть добычи сегодняшнего дня, с тем, чтобы похвастаться ее перед Бурым, а заодно и все пересчитать. И теперь сотни споранов, десятки горошин, и самое главное — Черная жемчужина извлеченная из матерого кусача, практически созревшего к перерождению в элиту, валялись по всему полу, будучи выбитыми из рук Резца в момент столкновения с Элитником. И если на все остальное Паломнику, по большому счету было наплевать, то Черная жемчужина буквально приворожила его. Он отчего-то убедил себя, что если сможет проглотить это сокровище, в дальнейшем все у него будет хорошо. Паломник вспомнил слова Бурого о том, что употребление Черной жемчужины без контроля Знахаря, может привести к превращению в Кваза. Вот только Его это мало пугало. Пусть Квазы и напоминают обликом тех же зараженных, из числа покрупнее, размером с кусача. Зато сохраняют разум и их физическим данным, силе, выносливости и ловкости, можно только позавидовать. К тому же, с точки зрения Паломника, самым большим достоинством Кваза являлось то, что он умеет ходить. Ради этой возможность, думать и ходить, инвалид готов был превратиться даже в человекообразную обезьяну. Правда немного подумав, Паломник решил, что Кваз будет пострашнее той же гориллы. Единственным неудобством при этом Паломник видел в том, что Квазы лишены Даров Улья. Чудодейственные способности им заменяют незаурядные физические кондиции. Опять же, по словам Бурого, вероятность трансформации в Кваза, при потреблении жемчужины, возрастало пропорционально времени, прошедшего с момента извлечения этой самой черной жемчужины из спорового мешка зараженного. А поскольку жемчужина, которую Паломник мечтал употребить, еще буквально пару часов тому назад принадлежала вполне себе живому рвачу, то она без сомнения относилась к разряду свежих. Осталось только понять, каким образом, не будучи в силах даже пошевелиться, он сможет осуществить свою мечту. Глава шестая. Неутешительные перспективы Новый обитатель Стикса по имении Паломник, а именно так отныне инвалид решил себя даже в мыслях именовать, подчеркивая тот непреложный факт, что к прежней жизни возврата нет и не будет, впрочем ничуть об этом не сожалея, вторые сутки сидел в своем кресле и пытался понять — есть ли у него хотя бы малейший шанс продлить свое существование хотя бы на относительно продолжительный срок. По всему выходило, что такого шанса нет. И пусть всего-то ничего, не прошло и трех суток, как он собственными руками, вернее применительно к его случаю — собственной головой, собирался прервать свое бренное существование. Вот только с тех пор многое изменилось. И самое, пожалуй главное, что обязательства по самоубийству он взвалил на себя совершенно в другом мире. Что называется: «Свадьбу отменить, Пельмени разлепить. Невесту считать девушкой». — Мир да не тот, — нелепо скаламбурил Паломник, который никогда, впрочем, не отличался склонностью к изящной словесности. — А вот интересно, моего оригинала на Земле уже похоронили, или городской благотворительный фонд, под руководством самого мэра, которому я поручил в своем завещании проведение траурных мероприятий, решил развернуться на полную катушку и по максимуму освоить бюджет. Пожалуй с моей стороны было ошибкой не ограничивать суммы затрат. Оговорив что остаток уйдет на нужды местного детского дома. Зная способности нашего мэра вполне допускаю, что детишкам ничего и не достанется. На самом деле Паломнику было глубоко наплевать на то, что происходит в его прежнем мире. Он полностью осознал свою принадлежность Стиксу, а всяческие досужие размышления являлись не более чем остаточными эманациями, позволяющими ему на секунду отвлечься с тем чтобы попытаться взглянуть на стоящую перед ним проблему свежим взглядом. Рассуждая логически, сама проблема и яйца выеденного не стоила, поскольку проблемой и не являлась будучи однозначно детерминированной и имеющей всего-то одно решение. И это решение подразумевало неизбежную смерть Паломника в относительно недалеком будущем. Правда касательно не сути, а формы, в этом вопросе у него существовала возможность выбора из нескольких вариантов. Во-первых, можно было воспользоваться заготовкой, подготовленной еще в прошлом мире. Механизмы, обеспечивающее открытие проема в ограждении террасы, выдвижение пандуса в виде этакого трамплина в никуда, продолжали функционировать, будучи подключенными к автономным источникам питания. А сама инвалидная коляска, по утверждению тех же забугорных разработчиков, обладала запасом хода на встроенных аккумуляторах безо всякой подзарядки, чуть ли не в пятьсот километров. По этому показателю мало чем уступая той же Тесле. Вот разве что скорость подкачала. Не превосходя сорока километров в час. Это при том, что у Паломника никогда и в мыслях не было совершать путешествия в столицу на это шедевре инвалидпрома. Смысл в подобных наворотах заключался разве что в том, чтобы оправдать ее цену, сравнимую по стоимости с Суперджетом. Впрочем Паломник никогда не жалел денег, когда дело касалось его собственного благополучия. Вот и в этом случае отнесся к пожеланиям разработчиков инвалидной коляски с должным пониманием. К тому же Система МУПУ — Мозгового Управления Периферийными Устройствами работала как бы не лучше, нежели раньше. После того как прием живчика снял головную боль, способность к концентрации и генерации нужных паттернов мозговой активности как бы не возросла по сравнению с прежним временем. Давно уже он не ощущал такую ясность и четкость мышления. Опять же тестовый прогон — открыть стенной проем и выдвинуть пандус показал, что в этом плане все ОК. Достаточно разогнать коляску и вуаля. В перспективе короткий но запоминающийся на всю оставшуюся жизнь, да и сколько той жизни после этого останется, в лучшем случае секунд пять-шесть, полет с двадцать пятого этажа. С последующим приземлением на брусчатой мостовой, выложенной перед входом в Башню Инвалида по указанию ее владельца. Вариант вполне рабочий, но его Паломник решил оставить про запас. Второй вариант, рассматриваемый Паломником в качестве возможной ближайшей перспективы, выглядел следующим образом: Существовала вероятность того, что многочисленные твари, превратившие улицы города в кровавую вакханалию, доберутся и сюда, наверх. После чего банально сожрут его обитателей. Как живых, так и мертвых. Несмотря на то, что в момент перезагрузки кластера быть праздничный, нерабочий день, отдельные несознательные граждане смогли все же просочиться в здание. И теперь затаились, в ожидании чуда, которое вернет их жизнь в прежнее русло. За исключением этих маргиналов Башня Инвалида была девственно пуста. А на этажах свыше пятнадцатого и вовсе в качестве живого обитателя наличествовал один только Паломник. Из мертвых числились: Бурый, Резак и Элитник. Вот только после обдумывания этого сценарий Паломник пришел к выводу, что он ничтожен. Судя по картинкам, отображающимся на экране монитора, пришлые твари не слишком-то охотно подымались наверх. Полностью удовлетворяясь более доступными жертвами, А немногочисленные люди, прячущиеся в здании, в большинстве своем если и переродились, то никакой опасности не представляли. Поскольку после перерождения им понадобится значительное время для того, чтобы отожраться на своих соседях и начат экспансию наверх. Можно было бы, конечно, надумать, что какой-нибудь кусач энтузиаст почует элитника и захочет полюбопытствовать, а что это его старший собрат делает на последнем этаже полупустого здания, когда другие дома под завязку набиты вкусной и здоровой пищей. Вот только в этом случае все происходит с точностью до наоборот. Запах элиты напрочь отпугивает любую другую тварь рангом пониже, работая надежной охранной системой. По словам того же Бурого, кластер, в котором находился сейчас Паломник, относился к разряду Нестабильных, и процесс перерождения человека в Тварь Стикса в нем мог занимать от нескольких часов до недели. Причем предугадать заранее по какому сценарию пройде перерождение было невозможно. Впрочем, определенные прикидки все же можно было сделать. Исходя из скорости превращения людей в тварей можно было грубо оценить время обновления самого кластера. Длительное время перерождения — большой срок обновления. И наоборот. Если судить по тому что первые пустыши, зараженные начального уровня, стали появляться на улицах города уже к вечеру того же день, когда осуществился перенос города в Стикс, можно было с определенной долей достоверности предположить, что на этот раз процесс пошел по сценарию Быстрого Кластера. А это значило, что в нынешнем виде городу осталось существовать считанные дни. Паломник еще раз проанализировал всю эту цепочку рассуждений, прекрасно понимая, что от того, насколько правильно он все рассчитал, зависит вероятность еще одного способа его неизбежной кончины. Поскольку в случае обновления кластера он просто прекратит свое существование, будучи вычеркнутым из реальности. По непроверенным слухам предварительно став на короткое время ничего не соображающим, пускающим слюни идиотом. О чем говорить. Не самая завидная судьба. Опять же, несмотря на то, что прошло почти три дня с момента переноса в Стикс, и то что по прикидкам, будь он не иммунным, давно бы утратил способность взаимодействовать с Системой МУПУ, возможность того, что он таки сам превратится в тварь была далеко не нулевой. Не даром же Бурый настаивал на том, что от Нестабильного Кластера любой фортель можно ожидать. Правда самого трейсера в этом плане отчего-то больше всего возмущало то, что нормальный кластер всегда имеет строго очерченные границы. А вот в случае с городом, являющимся местом обитания Паломника, это правило опять же не работало. Границы кластера раз от раза гуляли, причем на значительное расстояние. Во всяком случае Бурый, для которого этот город являлся знакомыми охотничьими угодьями на монстров, впервые столкнулся с Башней Инвалида. Которая раньше никогда в зону переноса не попадала, поскольку отстояла от привычной границы кластера километрах в двух. При том, что и Бурый и Резец посещали этот город не в первый раз. С учетом вышесказанного, у Паломника еще оставалась возможность переродится в Тварь Стикса. И это открывало перед ним новое окно возможностей. Превратиться в монстра и тем самым продлить свое существование. Впрочем не надолго. Поскольку на начальном этапе пустыши, а именно так Бурый называл перерожденцев первого уровня, критически нуждались в пище. Без которой впадали в спячку и в конечном счете погибали, будучи не в силах покинуть кластер к началу его нового обновления. Так что самый вероятный исход для Паломника, если пустить все на самотек, сводится к тому, что он встретить собственную кончину сидя в этом самом кресле и наблюдая процесс перезагрузки кластера. По всем прикидкам, это должно произойти в где-то течении недели с момента предыдущей перезагрузки. Так что жить ему осталось еще от силы дней пять. В сравнительно комфортных условиях, Это при условии того, что живчика, которым его снабдил Бурый, хватит на такое время. В противном случае снова запредельная жажда, головная боль и спутанность сознания, которую он не собирался терпеть предпочитая полет вниз. Ощущение голода как и впрочем другие чувства, обеспечивающие физиологические потребности нормального человека, уже много лет как атрофировались у него. Даже чувство жажды, сигнализирующее о потребности организма в живчике, стало для него откровением. Пусть и неприятным, но привлекающим давно забытыми ощущениями. И тем не менее, впервые за последние годы, Паломник почувствовал, что он хочет жить. И хотя объективный анализ однозначно указывал на несостоятельность такого желания, мозг продолжал лихорадочно искать варианты выхода из сложившейся безнадежной ситуации. И снова, ка и в прежнем мире, все упиралось в дефицит времени и ресурсов. Вот только тогда ему не хватило пяти лет. А сейчас надо было продержаться всего-то пару недель. Ежели верить тому же Бурому, то не случись с ним перерождения в Тварь Стикса и имей он возможность регулярно принимать живчик, через какое-то время к нему вернется способность двигаться. А там Паломнику и сам черт не брат. После всего того, что ему пришлось пережить в предыдущем мире, Стикс смотрелся этакими райскими кущами с массой плюшек вкусных и полезных. Вот только до этих самых плюшек необходимо было дожить. Чего только стоили Дары Стикса. А Паломник собирался приобрести себе целый набор таковых. Говорите для этого надо жрать горох и жемчужины. Значит будет жрать. Убивать элиту. Так одного элитника он уже прикончил. Пусть и чудом. Но как говорится, чудо к делу не пришьешь. А этот самый Элитник сейчас валяется у ног Паломника. Рядом с трупами Бурого и Резака. Валяется и пованивает. — Пованивает? — Паломник внезапно понял, что то, совершенно непонятное чувство, которое беспокоило его последние часы, является ощущением вони, сладковатого трупного запаха, знакомого ему из детства, когда большую часть своей жизни он проводил в больничных палатах, убогих и неухоженных, палатах в которых смерть пациента не представлялась чем-то необычным. И сосед покойник вполне мог ожидать своей очереди на вывоз в морг часами, заполняя сладковатым гнилостным духом жаркое помещение. — Ко мне вернулась способность ощущать запахи, — ликуя сообразил Паломник, который несмотря на все рассказы Бурого, вроде как подтверждаемые многочисленными фактами, до конца не верил в возможность собственного излечения. — Если вернулось чувство запаха, то возможно, следует рассчитывать на восстановление рефлекторной моторики. Пусть и не всей, но хотя бы в части способности глотать. Паломник попытался сделать глотательное движение. Язык, который он до последнего времени не ощущал вроде как пошевелился во рту и кадык судорожно дернулся. Осознав новые реалии и перспективы, которые он перед ним открывали, Паломник совсем другим взглядом окинул помещение. Вроде как за это время ничего не поменялось. Все так же громоздилась на полу огромная трехметровая туша элитника, чем-то напоминающая помесь Голливудского Кинг-Конга с Тираннозавром Рексом, с ребрами, торчащими из грудины, развороченной выстрелом монструозной винтовки Бурого и, главное, вскрытой и запеченной электрической дугой шишкой в районе загривка. Грибницей, которая и делало из людей, и не только из людей, Тварей Стикса. Бурый называл это новообразование Споровым Мешком, объясняя что таковой возникает со временем у всех, кто попадает в Стикс. Даже у иммунных он имеется в наличии. Только у людей, которым посчастливилось сохранить свой разум, споровый мешок недоразвит. Вроде как это и здорово. Вот только в качестве компенсации, для сохранения баланса между между черным и белым, либо между Инь и Янь, это кому как больше нравится, иммунные вынуждены постоянно принимать живчик. Который в свою очередь изготавливается из споранов, возникающих в нормальных споровых мешках. А вот для сохранения этого самого пресловутого баланса, Твари Стикса, у которых с грибницей все в порядке, в свою очередь вынуждены жрать все живое. И особой популярностью, в части гастрономических предпочтений у них пользуются те же иммунные. А еще коты. Коты отчего-то действуют на Тварей Стикса, как та же валерьянка на самих котов. Появление способности ощущать запахи однозначно свидетельствовало о том, что излечение организма Паломника протекает ускоренными темпами. Ему оставалось разве что придумать, как ускорить это излечение до такой степени, чтобы обрести способность двигаться до начала перезагрузки кластера. С тем, чтобы успеть удрать куда подальше. Постоянные отвлечения от главного, в том числе и прокручивание в голове информации, которой поделился Бурый, никоим образом не мешали Паломнику анализировать ситуацию. Он давно заметил заметил, что взаимодействуя с Системой МУПУ научился как бы распараллеливать работу собственного сознание на три независимых процесса. Причем, что самое удивительное, мозг в таком режиме эффективнее решал каждую из поставленных перед ним задач, в сравнении с тем, когда концентрировался на выполнении всего лишь одной. Очередной парадокс. Это как если бы повару легче было бы готовить одновременно три блюда,нежели одно. Вот только инвалида давно уже нельзя было удивить парадоксами. И он воспринял свою способность как данность. Даже придумал ситуацию с тремя женщинами и одним героем любовником, который настаивал, что ублажить трех легче, чем одну. Вот и сейчас, рассуждая о то, что в его нынешней ситуации извлечь живчик из рюкзака Бурого, и залить воняющую грязными носкам жидкость в картридж инвалидной коляски, для него столь же невыполнимая задача, как и слетать на Марс. Причем не с Земли, а со Стикса. И касательно запаха живчика он сам ничего определенного сказать не может, а вынужден пользоваться рассказами своего крестного. Но помимо этих, ни к чему не обязывающих размышлений о собственных недостатках, антикварной мебели и полете на Марс он параллельно обдумывал возможность проглотить жемчужину. Намек на восстановление глотательного рефлекса делал эту перспективу достаточно реальной. В отличии от того же спорана или гороха, которые без должной обработки являлись ядом, жемчужину можно было просто заглатывать. А прием этого необычайно ценного образования несомненно будет способствовать как улучшению физических кондиций инвалида, так и ускоренному пробуждению у него Даров Стикса. Во всяком случае Бурый это однозначно утверждал. Что в свою очередь улучшало перспективы Паломника и давало надежду на то, что ему удастся покинуть кластер до того момента, когда случится новая перезагрузка. Осталось понять, каким образом переместить черный шарик, валяющийся у ног Резака себе в рот. И сделать это без помощи рук и ног, одним лишь усилием мысли.