– Зачем? А зачем там крутилась экспедиция вашего Старосельцева в тридцать втором году? И ваша же Блаватская. И британец, профессор Мюррей, – ответила вопросом на вопрос шведка. – Тибет – мать цивилизаций, и таит в себе многие тайны Вселенной. Владеть ими – значит, владеть миром. А импотент с челкой спит и видит себя как раз властелином всего мира. – Гитлер, что ли? Правда импотент? – Поговаривают, – усмехнулась Катарина. – У вашего фюрера хоть жена есть и дети, а этот бобылем кукует. Значит, импотент или латентный гомосексуалист. – Педераст? Я всегда подозревал. Что значит латентный? – Скрытый, – пояснила шведка, скривившись. – Да и хрен с ним. Не перебивай. Так вот… Отец увлекся пангерманизмом… – Давай нормальными словами. – Особой ролью Германии в мировом порядке. Возрождением Великой Германии. Ты вообще в школе учился? Простых вещей не понимаешь… – В университете. Почти год, потом перевелся в военное училище. Но у нас такую хрень не преподают. – Зря. Слушай дальше. Он решил, что тайнами Тибета должна владеть только Германия… Глава 9 Катарина, свернувшись калачиком, дремала на ящике с припасами, а я сидел на капсуле, греясь под заходящим солнышком, и переваривал полученную информацию. Которая меня даже не удивила, а что называется, прибила и размазала… – Отвали… – я отмахнулся от настырной твари, очень отдаленно похожей на здоровенного комара. – Сука… Все же не Земля… Почему не Земля? А вы посмотрите на местное солнце и две луны, уже проявившиеся на небе. Солнце немного поменьше, чем земное. Но одновременно и ярче. А с лунами и так все понятно. Одна, большая, кажется расположенной очень близко, даже кратеры на ней отчетливо видно, вторая меньше, размером с земную. М-да… Вот так… и от этого наблюдения мне что-то очень тоскливо. Даже не то слово. Выть хочется на эти гребаные луны. Лучше бы я сдох в бою… Какая-то тварь загавкала в кустах. Твою же мать… Пальнуть, что ли? Ан нет… теперь у нас каждый патрончик на вес золота. А зверья порядочного я еще не видел. Одни птицеобразные пернатые по кустам шныряют. Как хищные, так и вполне мирные. Комариков и червячков жрут с травкой. Сам видел. И флора, в подавляющем большинстве, какая-то доисторическая. Хвощи гигантские и папоротники. Млять… динозавров мне еще не хватало. Да… рядом море или океан. Я влез на скалу поблизости и умудрился рассмотреть. Он примерно в километрах двух ниже, так как мы грохнулись на плато. И еще… Грохнулись мы не в случайное место, а на сильно разрушенную временем и природой посадочную площадку. Или что-то вроде нее. Во всяком случае, металлические концентрические круги, утопленные в камень, на одном кусочке площадки еще видны. Все остальное исковеркано до неузнаваемости. А еще я отыскал обломанный под основание странной формы стержень. Металл, кстати, временем совсем не тронутый. Матово-серый, без малейших следов ржавчины. Значит, призрачная надежда на то, что здесь могут встретиться люди, есть. Хотя после разговора с Катариной я не совсем уверен, что это люди, да и вообще, ни в чем не уверен. Чертова шведка выдает информацию так дозированно, что пока толком ни хрена не понятно. Капсула дрогнула, и сразу же в паре сотен метров от нас в небо с оглушительным грохотом взметнулся столб пара и кипящей воды… – Черт… – выругался я от неожиданности. – Гребаные гейзеры. Да, полно их здесь. Большие и маленькие, да и просто горячие источники тоже есть. Но это в некотором смысле даже хорошо. В долине, в которую мы попали – тепло, даже жарко, а вот вне ее, думаю, не очень. Потому что склоны трехглавой горы, по словам Катарины – спящего вулкана, с северной стороны в некоторых местах покрыты снегом. Очень хорошо видно, как он блестит под лучами солнышка… или как оно тут называется. Странно… когда отправлялись, было лето, а прибыли в зиму. Хотя толком ничего не ясно. Пока не ясно. Шведка вскочила с ящика, разбуженная грохотом, но увидев меня, зевнула и, прикрывшись парашютной курткой, опять свернулась калачиком. Катарина… После того как узнал некоторые факты из ее биографии, поневоле стал смотреть на удивительную шведку совсем по-другому. Дочь известного исследователя Тибета, Свена Гедина, во многом превзошла своего отца. Доктором физики Франкфуртского университета она стала в двадцать шесть лет, а в двадцать семь возглавила отдел «Общего естествознания» в могущественной и в чем-то мистической нацистской организации «Аненербе». Катарина участвовала в трех экспедициях на Тибет, причем в последней, самой успешной, как руководитель. А финалом ее карьеры стал почти удавшийся переворот с целью свержения Гитлера. Охренеть и не встать. Это в неполных-то тридцать лет. Тут поневоле зауважаешь, несмотря на то, что она законченная нацистка. Помимо всего этого шведка – спортсменка, летчица и просто очаровательная женщина. Да и смелости ей не занимать, хотя стервозности все-таки больше. Удивительно вредная девка. Видимо, поэтому до сих пор мужиком не обзавелась. Или просто они ей не нужны? В голове одна наука, нацизм и оружие… Оружие… Кстати, с оружием и патронами у нас оказалось не так уж плохо. Верней плохо, но не совсем критично. У меня «люгер», а у Катарины, помимо крошки «Вальтера РРК», полноценный «Вальтер Р-38» – тоже очень неплохое оружие. Но это, естественно, не всё. Многое из того арсенала, который она взяла на пострелушки, сгинуло, но что-то все-таки удалось прихватить… Я погладил лежащий у меня на коленях охотничий карабин с оптикой… Тот же обычный «Маузер К-98» по конструкции, но исполнение!.. Никогда не видел такого красивого оружия. Причем на нем гравировки и резьбы самый минимум, но это только подчеркивает красоту. Катарина говорит: делали на заказ и стоит он как хорошая машина. А оптику заказывали в фирме Цейсса, специально под этот карабин. Шестикратка и линзы какие-то особенные. Шведка хвасталась, что на Тибете она на семистах метрах положила горного барана. Верю… Ну-ка… Перекрестье прицела легло на голову одной из гигантских птиц, так и продолжавших безмятежно копытить корешки на полянке. Пальнуть? Не… пусть живет. Еды пока хватает, а патронов всего сорок штук. Тысячу раз подумаешь, прежде чем в кого-то стрельнуть… Еще раз полюбовался карабином и убрал его в кофр. Надобности в нем пока нет, а вот воздух влажный, поэтому пусть лежит в чехле. А вот это стандартный тройник люфтваффе из аварийного набора пилотов. Он оказался при капсуле, в так называемом «наборе первой необходимости». Добротное оружие. Перед последней моей операцией наши зенитчики сбили «юнкерс», и я со своими ребятами выезжал ловить пилотов. Вот точно такой же тройник в сбитом самолете и нашелся. Только он мне тогда не достался. Сдуру похвастался в отделе – и пришлось отдать. Намекнули, что для подарка «самому». Соврали, конечно. У тройника нижний ствол нарезной, под могучий патрон калибром 9.3 74, но, в великому моему сожалению, патронов этого калибра всего два десятка. А вот верхние два, под охотничий, двенадцатый. Но со сверловкой парадокс, так что и пулей можно вполне точно бить. Пулевых патронов у нас ровно двадцать, до обидного мало, с картечными тоже ненамного лучше: их двадцать пять. Вот и весь боезапас к дриллингу, то есть тройнику. Но есть дополнительных пятьдесят патронов с дробью «нулевкой», их Катарина брала с собой на охоту, а я, к нашему счастью, захватил сумку с ними при отступлении в бункер. Но тройник тоже в футляр. Пусть лежит, кушать не просит. Есть более интересная штука. Стрелять из нее не приходилось, но в руках держал. У моей студенческой подружки Альки Курицыной дома. Ее батя был заместителем наркома легкой промышленности и привез его из Америки, куда летал в командировку. Помповый дробовик «винчестер», образца 1897 года. Это такая система, когда из подствольного трубчатого магазина, движением цевья, загоняешь патрон в патронник. Это армейский вариант дробовика. С защитным кожухом на стволе и штыком. Союзники такими якобы траншеи фрицевские зачищали в Первую мировую. Весьма сомнительный способ, как по мне, штык надежней, но это же американцы, по своему определению не совсем нормальные люди. Общался – знаю. Да и хрен с ними. Здесь их не наблюдается, как, впрочем, и остальных, более нормальных наций. Так вот, у меня в руках «винчестер», но не американский, а вполне фрицевский, производства фабрики Кригхоф. Немчура скопировала систему, но на вооружение не поставила. Один из штучных прототипов подарили Гиммлеру, а из его рук он достался Катарине. Исполнение классное, куда там американцам. Я собирался помповик себе на личное ношение определить, но Гедин сказала категоричное нет… ну и ладно. Я все равно внакладе не остался, она в качестве компенсации отдала мне автоматический карабин Маузера. Пистолет, переделанный в карабин. Обычный «маузер» семьсот двенадцатой модели, только с тридцатисантиметровым стволом и присобаченным цевьем с прикладом. А что? Магазин на двадцать патронов, режим автоматического огня есть, чем не автомат или не легкий карабин? Он, правда, под маузеровский патрон 7,63 25, которых всего сорок штук в наличии, да и запасной магазин всего один, но мордой воротить не приходится. Короче, посмотрим. Как бы с оружием всё, хотя от пулемета и ящика гранат я бы не отказался… – А где доклад? Повторяй за мной. Фрекен Гедин, во время моего дежурства происшествий не случилось. – Шведка проснулась и, зевая, вылезла из капсулы. – Непорядок. Так кто ты там по званию? И вообще, теперь твоя очередь рассказывать. – По-вашему я буду штурмбанфюрер. Военная профессия: разведчик-диверсант. Смысла скрывать свою личность уже нет, поэтому я решил признаться. Ну… почти во всем. – Ну да… головорезы НКВД. Как там у вас говорят?.. Кровавая gebnya, – хмыкнула шведка. – Как же, слышала, но никогда не думала увидеть вживую. Когда ты парашютисту шею сломал, я сразу заподозрила, что с тобой не все чисто. – Пользуйся случаем. Можешь даже потрогать. – Очень надо… Получается, мы равны по званию, но тогда кто будет главным? – озадачилась Катарина. – Предлагаю благородно уступить первенство мне. – Еще чего. Ты майоршей всего пару суток побыла, к тому же я мужчина… – Ладно, мы к этому вопросу вернемся позже… – многозначительно пообещала шведка. – Теперь рассказывай, как в плен попал. – Обычное дело. Перешли линию фронта, но в месте выполнения задания нас ждали. Был бой, все погибли, а меня без сознания взяли в плен. Не очень веселая история. До сих пор не понимаю, как так получилось. Вместо радарной станции, которую мы должны были уничтожить, оказался макет. – Утечка информации у вас, либо… – Катарина слегка задумалась. – Либо этой информации дали специально уйти, чтобы вычислить «крота». Ну а вы… вы оказались разменной монетой в этой игре. – Вполне может быть. Я такой вариант тоже обдумывал. Особых иллюзий не питаю. Идет война и сантименты совершенно не уместны. Они в нашей конторе и в мирное время не особо приветствовались. На войне как на войне. Пожертвовав малым, решили гораздо более важную задачу. Но все равно как-то неприятно. – Это тогда? – Катарина слегка коснулась рукой шрама у меня на лбу. – Нет, на Карельском перешейке… – Я невольно отклонил голову. Слишком… слишком острые получились впечатления от прикосновения. Меня как током ударило. Черт… надо держать себя в руках. Или не держать? Черт… бабы же хрен знает сколько не было… – А это? – Катарина, не заметив моей реакции, прикоснулась теперь к скуле. Или сделала это специально?.. От нее чего угодно можно ждать. – Да. Это на последней операции… – Мне захотелось накрыть руку девушки своей ладонью, но неимоверным усилием воли я все-таки умудрился сдержаться. – С тобой все ясно… – неожиданно буркнула шведка, сама отдернула руку и даже отодвинулась от меня. – А у тебя кто-то остался? Ну там… дома. – Я же говорил тебе, что сирота. В детском доме воспитывался. – Я не об этом. Жена, девушка, подружка, подружки? Я невольно призадумался… Черт, а меня же действительно никто не ждет. Жениться, к счастью, не сподобился. Даже постоянную девушку не завел. Хотя проблем никогда с женщинами не испытывал, даже совсем наоборот. И в родном наркомате пользовался популярностью среди его сотрудниц. Даже по морде пришлось одному ревнивцу съездить. Хотя… честно говоря, он правильно ревновал свою женушку. – Чего ты задумался? Считаешь своих жен? – Да нет у меня жены. И никто не ждет. – Как это? – озадачилась шведка. – Красавцем особым тебя не назовешь, но, к примеру, в Швеции ты был бы очень популярным среди женщин. А-а… я догадалась, ты жадный? – Совсем нет, даже наоборот… вот как-то так сложилось. – Поняла. Ты со шлюхами любил развлекаться, – презрительно усмехнулась девушка. – Никакой ответственности, заплатил и отвалил. – Да что ты пристала! – разозлился я. – Нет у нас в стране шлюх. И публичных домов нет. – Шлюхи есть везде! – тоном умудренной женщины назидательно заявила шведка. – Среди женщин всегда есть шлюхи. Среди мужчин, кстати, тоже.