Два дня Вильке трудился с личными делами агентов и отобрал десять человек, которые могли бы подойти для роли исполнителей. Затем он явился к зондерфюреру СС Ланге с этими делами. — Я отобрал десять личных дел, герр Ланге. Вот на этих людей я хотел бы взглянуть. И времени у меня слишком мало. — Позвольте, — Ланге протянул руку к папкам. — Прошу вас. Зондерфюрер просмотрел дела и сразу отобрал шесть папок. — Что-то не так? — спросил его Вильке. — Видите ли, герр оберштурмбаннфюрер, мы ведь совсем недавно перебрались на территорию Германии. В марте этого года при эвакуации группы из Риги, мы попали под налет красной авиации. — И какое это имеет отношение к людям, которых я отобрал? — Самое прямое. При налете погибла радиостанция и часть личного состава. И вот этих шести агентов более нет в составе структуры. — Они погибли? — Именно это я и хотел вам сказать. — Но зачем тогда мне выдали их дела? Я прибыл для отбора агентов вашей структуры для выполнения важного задания рейхсфюрера СС! Зачем мне дали папки с личными делами агентов, которых больше нет? — Я же пытаюсь вам это объяснить, герр оберштурмбаннфюрер. Я лично подготовил вот эту картотеку к эвакуации. И прямо перед отправкой был сформирован список сотрудников, которые есть в наличии. Но в пути мы попали под советские бомбардировщики. И именно они внесли коррективы в архив, герр Вильке. — Но почему вы не исключили эти дела, герр зондерфюрер? — Я просто не успел этого сделать. Времени слишком мало. Мы только осваиваемся на новом месте. — Я потратил два дня на работу, герр зондерфюрер! Вы же могли мне сказать. — В вашем приказе сказано, что я должен предоставить вам доступ к картотеке всех агентов «Цеппелин-норд», что я и сделал. Вы же не сказали, с какой целью вам нужно просматривать эти дела, герр Вильке. — Я не могу вам этого сказать, герр Ланге. Информация под грифом «совершенно секретно». — Но тогда чем я смогу вам помочь? Структуру «Цеппелин» создавали для заброски подготовленной агентуры в тыловые районы СССР. Наша структура создавалась отдельно от Абвера и никаких связей с разведкой адмирала Канариса не имела. — Мне нужны агенты для заброски в советский тыл. — А с какой целью? Разведка? Диверсия? — Диверсия, — ответил Вильке. — Тогда вот эти два человека вам также не подойдут, — Ланге убрал еще две папки. — Это хорошие агенты. Преданные нам и ненавидящие большевизм. Но они отлично подойдут для сбора информации о положении в стране, для проведения пропаганды и даже для организации повстанческого движения. Но не для диверсии. — Но в их делах отличные показатели боевой подготовки. — Это так, но для диверсии они не подойдут. Для такого нужны совсем другие люди. Вот этот подойдет, — Ланге указал на папку. — Агент «Таврин». Шило Петр Иванович. Сдался сам в районе Ржева в мае 1942 года. У красных был командиром пулеметной роты в стрелковом полку. Смел, предприимчив, готов рисковать. После сдачи в плен Шило был доставлен в лагерь для военнопленных в Летцене. На допросе он заявил, что является сыном полковника царской армии. Выразил желание помогать немецкой армии в борьбе с большевизмом. — Меня привлекло его образование, — сказал Вильке. — Здесь сказано, что он учился в Московском институте цветных металлов. — Это по словам самого Шило. Но курса он не завершил. — В начале 1941 года Шило учился в школе особого назначения НКВД. Это проверенные сведения? — Нет. Проверить это у нас не было возможности. Все записано со слов самого Шило. Шило проходил подготовку в центе «Цеппелин» в Пскове в 1943 году. Но школу в ноябре 1943 года передислоцировали в Ригу. Затем выполнял задания в советском тылу. Вернулся обратно благополучно. Был награжден. Но вы обратили внимание на тот факт, что Шило женат, герр Вильке? — А это имеет значение? — спросил Вильке. — Жена его Лидия Бобрик также готовилась в нашей структуре. Закончила курсы радистов при разведшколе центра «Цеппелин». Они взяли фамилию Таврин. — А могу я получить и дело Лидии Тавриной? — Конечно, герр Вильке. — А что вы скажете об этом? — Вильке показал на папку из отобранных им дел. Ланге посмотрел на фамилию и сказал: — Агент «кузнец» — Репин Григорий Иванович. Весьма хорошо подготовлен физически. Но для серьезного дела не годится. Небольшая диверсия это его. Устранение ненужного свидетеля. Шею свернет и глазом не моргнет. Но слишком недалекий. — Но, если он будет в подчинении Таврина-Шило? — Я ведь совсем не знаю о цели вашей операции, герр Вильке. Мне трудно судить. — Спасибо вам, герр Ланге. И могу я попросить помочь мне быстро отобрать еще семь дел. Я должен представить моему шефу десять кандидатов. Шило, жена Шило Лидия, Репин и еще семь человек. — Этак вы лишите нас лучших кадров, герр Вильке. — Нет. Я заберу только Шило, Лидию и Репина. Остальные для отчета. У меня нет больше двух дней, чтобы еще раз перебирать дела агентов. * * * Вечером с Вильке связался по телефону личный порученец Гиммлера штандартенфюрер[40] СС Брандт. — Оберштурмбаннфюрер Вильке? Это штандартенфюрер Брандт из канцелярии рейхсфюрера СС. — Я слушаю вас, герр штандартенфюрер. — Вас отправили в командировку в «Цеппелин». Но, как сказал ваш шеф Танцман, у вас недостаточно полномочий. Вы можете посвятить в детали операции зондерфюрера Ланге. Также с вами будет работать штурмбаннфюрер СС Хенгельгаут. Все детали операции доложите бригаденфюреру Танцману! Брандт отключился. Фридрих Вильке решил отложить обсуждение этого с Ланге до утра. Он страшно устал и хотел спать… * * * Утром его разбудил телефонный звонок, но уже по местной линии. — Герр, Вильке? — Да это я. Кто говорит? — Штурмбаннфюрер Хенгельгаут. Нам с вами предстоит работать вместе. Когда вы сможете быть в штабе «Цеппелин»? — Я буду на месте через полчаса, герр штурмбаннфюрер. — Жду. Вильке ранее никогда не пересекался по службе с Хенгельгаутом. Но тот знал о его работе в Харькове в 1942 году. Штурмбаннфюрер работал с микропленками архива, который достал Вильке. Хенгельгаут был уже не так молод — в 1944 году ему исполнилось 48 лет. Но выглядел он хорошо, высокого роста с хорошей фигурой атлета. Его портили только морщины на лице. — Штурмбаннфюрер Хенгельгаут. — Оберштурмбаннфюрер Вильке. — Нам предстоит работать вместе. Вильке понял, что штурмбаннфюрер не совсем доволен вмешательством постороннего в его дела и поспешил заверить его, что мешать не станет. — Я не посягаю на ваши полномочия, герр штурмбаннфюрер. Хочу сказать сразу, что я выступаю в роли координатора от имени своего начальника бригаденфюрера Танцмана. — У вас есть приказ привлечь к делу зондерюрера Ланге? — Да. Такой приказ я получил вчера из штаб-квартиры рейхсфюрера СС. Я готов положиться на ваш опыт. Хотя агентов я уже отобрал. — Я познакомился с делами, герр Вильке. — И что скажете?