Эпиграф Пролог. Красноглазая и золотая Глава 1. Теперь слышите, как поём? Глава 2. Плохой человек Глава 3. Марш несогласных Глава 4. Ничего не знает Глава 5. Решетки, башни и катакомбы Глава 6. Маленькие марионетки, большие марионетки Глава 7. Черный, белый и мертвый Глава 8. Виновных нет Глава 9. В одиночестве Глава 10. И цветы прорастут Глава 11. Рыбья кость Глава 12. Зло на сотню золотых ос Эпилог. Зеленый огонек * * * Рыбья кость Эпиграф Виновных нет, поверь, виновных нет: Никто не совершает преступлений. Берусь тебе любого оправдать, Затем что вправе рот зажать любому. Купи себе стеклянные глаза. У. Шекспир "Король Лир" Пролог. Красноглазая и золотая Рихард Гершелл, пресс-секретарь реабилитационного центра «Сад-за-оградой», никогда не отличался тягой к прекрасному, и все же предпочел бы, чтобы мертвая женщина в стеклянном саркофаге с проводящим раствором была красива. Марш Арто не была красива в юности, когда он ее знал, и прошедшие годы ничего не исправили. Какой была, такой и осталась – бледная, с костистым лицом и злым подбородком. Только теперь не было зеленых кудрей, а в пустой левой глазнице чернели разъемы, к которым недавно крепилась снимающая повязка. Он смотрел на синий гребень считывающих игл в ее позвоночнике – от бритого затылка до впадины у копчика. Эти иглы все из нее вытянули – осколки витража на полу, разноцветные на белом. Горящий дом на пустыре, патетические речи. Закопченные стены, неоновые лозунги. Все секреты – маленькие и большие. Что она ела по утрам, с кем спала и какие позы предпочитала. Что говорила тем соплякам, которые до сих пор ее покрывают, цепляясь за браслеты с сетевым помощником, будто пытаются заглушить настойчивый голос, советующий поступать правильно. Как она потеряла глаз. Где-то там же была история последних дней карьеры Леопольда Вассера. Все эти никому теперь не нужные секреты. Рихард Гершелл никогда не любил, а теперь, пожалуй, ненавидел Марш Арто, но все равно предпочел бы, чтобы она была красивой. – Вы уверены, что вам требуются эти записи? – раздался за его спиной голос доктора Чарльза Эффа. – Да. Мне нужно проанализировать ситуацию и провести конференцию по итогу, – дежурно ответил он. – Думаю, это хороший инфоповод – трагическая смерть прямо после… совершения подвига. Это были хорошие слова, легкие и пустые – именно такими он всегда говорил о своих подопечных, пациентах центра для тех, кто совершил «социально приемлемое» преступление – не тяжелое или непреднамеренное. Рихард умел хорошо тасовать такие слова и играть со смыслами, но сейчас техничная ложь далась неожиданно тяжело. Он знал, что Марш Арто совершила не одно намеренное, совершенно социально неприемлемое преступление. И до сих пор до конца не понимал, почему все закончилось именно так. – Снятие данных с трупа стоит дороже, чем этот инфоповод, – резонно заметил доктор. – К тому же не забывайте, что она устроила за пару часов до подвига. В сети сотни записей с обоими… инцидентами. Рихард обернулся. Чарльз Эфф стоял, засунув руки в растянутые карманы клетчатого пиджака, и в его глазах отражалось голубое свечение саркофага. – Я уже решил этот вопрос, – глухо ответил Рихард. – Девушка болезненно жаждала внимания, у молодежи сейчас с этим серьезные проблемы. Вы же понимаете, почему я хочу сделать акцент на подвиге? – Не только вы. Легаши были здесь несколько часов назад, та девочка, Беатриса, все еще на допросе. Снимают данные с ее помощника. И всем интересно, что за странный… сбой произошел в системе начисления баллов. – Это не первый случай, – поддакнул Рихард. – Я тоже… провел расследование, если можно так сказать. Обнаружил десятки таких сбоев, и до сих пор никого не нашли… это ужасно, доктор Эфф. Отвратительно. Бедные дети, ну вы знаете. – Он поправил высокий ворот жилета так, чтобы скрыть микрофон. Никакого толка от этого не было, но его раздражала угодливая зеленая лампочка Аби, готового к работе. – Может, на этот раз найдут, – равнодушно сказал Чарльз. – Вы данные приберегите, может их потом захотят посмотреть. – Всенепременно. Что будет с телом? – Мы его утилизируем, разумеется, – пожал плечами доктор Эфф. – Или вы хотите выкупить еще и труп? – У нее есть мать, – напомнил Рихард. – Она давно подписала отказ. Между прочим, она могла и данные перекупить, но ей, на ваше счастье, они оказались не нужны, – в голосе доктора слышалось неприкрытое ехидство. Интересно, в чем он его подозревал? Впрочем, какая разница – Рихард готов был поставить почти обустроенную квартиру на окраине Среднего Эддаберга на то, что Чарльз Эфф понятия не имел, зачем ему данные с трупа террористки. Как удачно все складывается, кто бы мог подумать. Рихард обернулся. Голубое свечение в саркофаге помутнело. Скоро оно погаснет, раствор сольют на очистку. Рабочие отмоют стекло, лаборанты простерилизуют иглы, и от Марш Арто останется прозрачная пластинка с данными от Аби и биометрикой. Туда ей и дорога. – Могу я попросить оставить нас на пару минут? – не оборачиваясь, спросил Рихард. – Конечно. Все-таки нежные чувства? Клетчатое отражение Чарльза Эффа так и не вытащило руки из карманов. И не двинулось с места. – Как ответственный за имидж центра, я радуюсь, когда его выпускники становятся героями, но как человек искренне скорблю, – глухо солгал Рихард. И отражение вздрогнуло, расплылось. Послышалась шаги и шорох закрывающейся двери. Рихард окинул кабинет быстрым взглядом. Сесть было некуда, и он, поддернув брюки, тяжело опустился на корточки. Колени сгибались без боли, но туго, а в суставах что-то отчетливо скрипело. Нужно было записываться на очередную коррекцию. А он слишком устал. – Ты такая дрянь, Арто, – хрипло сказал он, приложив ладонь к саркофагу. Ее лицо было совсем рядом – прямо у него под пальцами, за прохладной стеклянной коркой. Единственный глаз затянуло мутной пленкой, как у рептилии. – Такая дрянь, – со вздохом повторил Рихард, погладив стекло. В голубом свечении скользнула тень. Он безучастно смотрел, как голографическая татуировка – саламандра, золотая и красноглазая, судя по фотографиям из морга, – суетливо скользит вдоль игл, огибая каждую, будто они в самом деле ей мешали.