— Один из каких дней? — Ты же знаешь. — Нет, не один из тех дней, — возразила я. — Ага, она такая в хорошие дни, — встряла Лула. — Ты не захочешь узнать, на что она похожа в один из тех дней. Я оставила Лулу и Клауна внизу, а сама прошлась по спальням. Одежда все еще висела в шкафах и лежала сложенной в ящиках. Эвелин, должно быть, взяла самое необходимое. Либо она исчезала на время, либо собиралась в большой спешке. А, может, и то, и другое. Одно я могла сказать: Стивеном здесь и не пахло. Эвелин провела санитарную обработку на предмет его присутствия в доме. В ванной никаких остатков мужских туалетных принадлежностей, в шкафу не притаились забытые мужские ремни, никаких семейных фото в серебряной рамке. Я подобным же образом вычистила дом после развода с Дикки. Все же еще несколько месяцев спустя после нашего разрыва я то и дело подвергалась нападению каких-то невыявленных предметов… то мужской носок завалился за стиральную машину, то под диваном обнаруживалась потерянная связка ключей. В аптечном шкафчике стояло обычное содержимое… пузырек тайленола, бутылочка детской микстуры от кашля, зубная нить, маникюрные ножнички, зубной эликсир, коробка пластырей, тальк. Никаких барбитуратов и транквилизаторов. Никаких галлюциногенов. Или таблеток счастья. Заметно пропало все алкогольное. В кухонных шкафчиках не было вина или джина. В холодильнике — пива. Может, Кэрол ошибалась насчет выпивки и таблеток. Или же Эвелин забрала все с собой. Клаун просунул голову в дверь в ванную: — Не против, если я тоже посмотрю? — Нет! Возражаю. Я же сказала тебе сидеть на кушетке. А чем Лула занимается? Она должна была не спускать с тебя глаз. — Лула проводит обыск. Второй там лишний, поэтому я решил помочь тебе искать. Ты уже смотрела в комнате Энни? Я просто туда заглянул и не нашел никаких улик, но ее рисунки настоящий ужас. Ты ее рисунки видела? У этого ребенка не все в порядке с головой. Это все телевидение. Сплошное насилие. — Единственный рисунок я видела — красно-зеленый дом. — Разве красное не похоже на кровь? — Нет. Выглядит, как окна. — Ой-ой-ой, — раздалось из передней комнаты. Черт. Ненавижу это «ой-ой-ой». — Что? — закричала я Луле. — К твоему «Си Ар-Ви» подъехала машина. Я выглянула в окно спальни Эвелин. И увидела черный «линкольн». Из него вышли двое и направились к крыльцу. Я схватила Клауна за руку и потянула его за собой по лестнице. Только без паники, приказала я себе. Дверь закрыта. Внутри ничего не видно. Я сделала всем знак вести себя тихо. Мы застыли как статуи, чуть дыша, пока один из типов постучал в дом. — Дома никого, — сказал он. Я облегченно выдохнула. Они ведь сейчас уйдут? Как бы не так. Раздался звук поворачиваемого в замке ключа. Замок щелкнул, и дверь распахнулась. Лула и Клаун выстроились позади меня. На крыльце стеной стояли двое мужчин. — Да? — спросила я, стараясь сделать вид, что этот дом принадлежит мне. Обоим мужчинам было лет под пятьдесят, может, чуть больше. Среднего роста. Коренастые. Одеты в деловые костюмы. Белые. И с виду не очень обрадовались, увидев «Трех Уродов» в доме Эвелин. — Мы ищем Эвелин, — сказал один. — Ее нет здесь, — сообщила я. — А вы кто такие? — Эдди Абруцци. А это мой партнер Мелвин Дэрроу. Глава 3 О черт. Это же Эдди Абруцци. Кстати о дне, который спустили в унитаз. — До моих ушей дошло, что Эвелин выехала, — сообщил Абруцци. — Вы случайно не в курсе, куда? — Нет, — ответила я. — Но, как видите, она вовсе не выехала. Абруцци огляделся: — Мебель на месте. Это не значит, что она не выехала. — Ну, технически… — промямлил Клаун. Абруцци впился взглядом в Клауна: — А ты кто такой? — Я Альберт Клаун. Адвокат Эвелин. На лице Абруцци расцвела улыбка. — Эвелин наняла клоуна в качестве адвоката. Отличненько. — К-л-а-у-н, — произнес по буквам Альберт. — А я Стефани Плам, — присоединилась я. — Я знаю, кто ты, — произнес Абруцци. Голос звучал зловеще тихо, зрачки сузились до размера булавочной головки. — Ты убила Бенито Рамиреза. Бенито Рамирез был боксером-тяжеловесом, пытавшемся несколько раз прикончить меня, и в конце концов его застрелили на моей пожарной лестнице, когда он ломился через окно. Он был сумасшедшим преступником и запредельным злодеем, получавшим удовольствие, мучая людей, и черпавшим в том силу. — Я был владельцем Рамиреза, — сообщил Абруцци. — И вложил в него уйму времени и денег. Мы с ним родственные души. Оба получали удовольствие от одних и тех же занятий. — Я не убивала его, — напомнила я. — Да ведь вы же об этом знаете, верно? — На курок не ты нажимала… но все равно его прикончила ты. — Тут он повернулся к Луле. — И тебя тоже знаю. Ты одна из шлюх Бенито. Ну и каково это — проводить время с Бенито? Тебе понравилось? Чувствовала себя польщенной? Может, научилась чему? — Ой, что-то мне плохо, — произнесла Лула. И лишившись чувств, обрушилась на Клауна, увлекая его за собой. С Лулой Рамирез жестоко обошелся. Он пытал ее и оставил умирать. Только Лула не умерла. Так уж выходит, что не очень-то легко убить Лулу. В отличие от Клауна, который, казалось, в любую минуту готов был отдать концы. Клауна Лула просто-напросто раздавила, виднелась только одна его нога, являя собой отличную имитацию ведьмы Гингемы, когда на нее свалился домик девочки Элли. (персонажи сказки «Волшебник Изумрудного города» — Прим. пер.) Клаун силился издать какой-то звук, не то скрип, не то предсмертный хрип. — Помогите, — хрипел он. — Задыхаюсь. Мы с Дэрроу схватили Лулу: он за ногу, я за руку, и скатили ее с Клауна. Секунду тот лежал, выкатив глаза и часто дыша. — Все ли там с виду цело? — спросил он. — В штаны я не наделал? — Что это вы здесь делаете, а? — поинтересовался Абруцци. — И как сюда попали? — Да вот, приехали навестить Эвелин, — ответила я. — Задняя дверь была открыта. — А вы со своей жирной подругой-шлюхой всегда носите резиновые перчатки? Лула открыла один глаз: — Кто это назвал меня жирной? — потом открыла второй. — Что случилось? Что я делаю на полу? — Ты упала в обморок, — пояснила я ей. — Что за вранье, — возмутилась она, поднимаясь на ноги. — Я никогда не падаю в обморок. Ни разу в жизни не упала. — Тут она посмотрела на Клауна, который все еще лежал на спине. — А с ним-то что? — Ты на него приземлилась. — Раздавила, как жука, — пытаясь встать, пожаловался Клаун. — Повезло, что жив остался. Секунду Абруцци наблюдал за нами. — Это моя собственность, — заявил он. — Не вздумайте вломиться снова. Мне плевать, кто вы такие: друзья семьи, адвокаты или суки подзаборные. Понятно? Я крепко сжала челюсти и ничего не ответила.