– Теперь уже только для твоей подруги, – прикусила щеку изнутри я. – У тебя в запасе менее получаса. Успей оказаться рядом с ней. – Я позову на помощь её младшую сестру, Пенелопу, – шокированным тоном отозвалась Астрид, наконец начав понимать приблизительный уровень опасности ситуации. – Призывай хоть все доступные тебе потусторонние силы. Только поспеши. Предупреждение было вынесено. Только Астрид не все мои слова поняла так, как мне того хотелось бы. И потому она не предупредила Рене о том, что в её дом скоро заявится полиция. По-видимому, я намекнула недостаточно прозрачно. В итоге Астрид лишь успела позвать Пенелопу и очутиться на месте неизбежной встречи с бурей за пять минут до её начала. 22:25 На пороге дома семейства Ламберт я, Рид, братья Джексон и лейтенант Вайолет Расселл оказались почти в половину одиннадцатого – время было поздним, но дело было неотложным и потому мы действовали уверенно. Всю компанию вёл за собой Рид, остальные же старательно делали вид, будто ничего не знают о моём отстранении от этого дела. Если завтра начальство их спросит, какого хрена они проигнорировали моё присутствие, они скажут, что не знали о моём отстранении. Впрочем, Рид так открутиться не сможет, потому как он присутствовал при моём диалоге с Ротом и собственными ушами слышал приказ о моём недопущении к этому делу ближе чем на пушечный выстрел. Навряд ли Рот и его отстранит, так как в таком случае это расследование попросту больше некому будет передать: Сэмюэль болеет, а Айрин разгребается с поножовщиной в Куает Вирлпул. Однако взбучки Рид явно не избежит, возможно даже ему грозит выговор, если только Рот не оттухнет к утру… Я же могу попытаться выкрутиться утверждением, будто занималась не делом Стрелка, а отдельным делом Ламберта, но едва ли мне удастся избежать серьёзных последствий из-за столь грубого ослушания. Конечно маловероятно, что меня выгонят из полиции, но погоны оборвать могут в два щелчка. И тем не менее, сейчас я стояла за спиной Рида и наблюдала за тем, как его палец нажимает на кнопку дверного звонка дома Ламберта. Я дошла до точки невозврата. Теперь либо всё это дело убьёт меня, либо я его прикончу – третьего не дано. К моему удивлению и облегчению дверь открыла не Рене, а Астрид. – Вам что-то нужно? – идеально отыграла эффект неожиданности она. Рид, которого я предупредила о поверхностном просвещении Астрид, продемонстрировал ей своё удостоверение: – Полиция города Роар. Разрешите войти? Как только Астрид отстранилась, пропуская нас внутрь, Арнольд вошёл в дом, и я вошла за ним следом. В момент, когда я сравнялась с Астрид, она едва заметно коснулась моего плеча и так, чтобы идущие за мной люди ничего не расслышали, быстро прошептала мне на ухо одно-единственное слово: “Держись”. Как только мы вошли в гостиную, перед нашими глазами разверзся настоящий хаос: все вещи здесь были перевернуты и хаотично разбросаны, даже некоторая мебель лежала вверх ногами. Очевидно, после случившегося обыска Рене с дочерьми ещё не успела прибраться как минимум на первом этаже дома. Рене находилась в дальнем конце комнаты, сидела в глубоком кресле, за которым стояла среднего роста и телосложения молодая, и явно напуганная женщина, очень сильно внешне похожая на хозяйку дома. Значит, это и есть Пенелопа, младшая сестра Рене. Братья Джексон остались в коридоре, лейтенант Расселл достала блокнот и ручку для ведения протокола, Астрид поспешила зайти в гостиную вслед за нами, а мы с Ридом уже стояли посреди комнаты, когда Рене вдруг резко вскочила и, едва сдерживаясь от рыданий, бросилась в мою сторону: – Как ты смела! Предательница! – с этими словами она попыталась врезаться обеими предплечьями в мою грудную клетку, но я вовремя с силой схватила её за оба предплечья и тем самым не позволила свершиться атаке, после чего Рид своевременно оттащил её в сторону. – Стэнли неоднократно предупреждал меня о тебе! Он видел, что ты с гнильцой, но я не послушала его, хотя знала, какой он у меня проницательный! Я идиотка! Я думала, что ты мне подруга! Отстранив Рене от себя и встав между мной и ей непроходимой горой, Арнольд начал зачитывать ей правило Миранды*: – Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Вы понимаете свои права? (Правило Миранды* – юридическое требование в Соединённых Штатах Америки, согласно которому во время задержания задерживаемый должен быть уведомлен о своих правах, а задерживающий его сотрудник правопорядка обязан получить положительный ответ на вопрос, понимает ли он сказанное). – Я всё поняла! – яростно вскинула руки Рене, и в этот момент на её плечо опустилась рука её сестры. – Я поняла, что ты, Пейтон Пайк, предательница! Ты могла хотя бы предупредить меня о том, что планируешь погром в моём доме! Я так часто рассказывала тебе о том, как я счастлива, о том, какой у меня замечательной дом и муж, что ты позавидовала мне и решила отобрать у меня это, так ведь?! Ведь у тебя самой всё не так хорошо, как у меня! У тебя нет ни любящего мужа, ни детей, и с твоей самоуверенностью вкупе с трудоголизмом у тебя этого всего, судя по всему, никогда и не будет! Бедная сиротка навсегда останется бедной сироткой, так почему бы не отобрать счастье у кого-нибудь, кто рядом?! – Это ужасно! – сдвинув брови, Пенелопа неожиданно резко дёрнула свою старшую сестру за плечо. – Прекрати говорить такие гадости! Ты ведь не такая… – Не такая – это наша драгоценная красотка Пейтон! У неё в голове одно, а на деле совсем другое… – Рене, – на сей раз её попыталась одёрнуть Астрид. Мою душу захлестнуло тошнотворное ощущение, будто на неё плеснули помоями: обида смешалась с досадой, и это месиво чувств достаточно предсказуемо начало источать боль. Однако мой голос не выдал моих чувств: – Я не имела права тебя предупреждать: ты могла скрыть улики и в таком случае стала бы соучастницей Ламберта. – Соучастницей моего мужа?! – истерически воскликнула Рене. – И в чём же вы его обвиняете, скажите мне?! Насколько мне известно, при обыске вы ничего не нашли! И не могли найти, потому что мой Стэнли чист перед законом, как роса на рассвете! Ты вообще слышишь, что ты говоришь, завистница?! Прочь из моего дома! – впавшая в истерику хозяйка дома вновь бросилась на меня, но на сей раз Арнольд сразу же скрутил ей руки. – Как ты посмела переступить порог моего дома! Как ты могла предать нашу дружбу, предать мою семью! В последний раз врезавшись в грудь Арнольда ладонью, Рене вдруг истерически всхлипнула и, обмякнув, опустилась на ковёр и разрыдалась. Увидев эту сцену, я уже почти пожалела о том, что пришла сюда. Я думала, что моё присутствие в конце концов сгладит истерику Рене, но оно лишь усугубило ситуацию. Отведя Арнольда в сторону, я поделилась с ним мыслями по поводу того, что, может быть, не стоит рассказывать ей обо всём сейчас, раз она находится в таком расшатанном состоянии: может быть стоит просто взять необходимый для проведения экспертизы биологический материал и ничего не объяснять? Арнольд сразу же уязвил меня моими дружескими чувствами по отношению к миссис Ламберт, сказал, что они затуманивают мой профессиональный разум, и что своим молчанием мы сделали бы только хуже, так как уже завтра весь город будет гудеть на эту тему. Он был прав. Неправа была я. И потому неосознанно прикусила свою щеку изнутри до крови. Потому что поняла, что страшный и страшно желанный момент настал: я стою на пороге закрытия двери, которая всю мою жизнь обдавала меня сквозняком, но, держась за ручку, начинаю сомневаться в её закрытии, потому как слишком сильно привыкла к сквозняку. Правильно сделал Рот, что отстранил меня от этого дела. Рид справится с ним лучше меня. Но от этого осознания мне вдруг стало ещё больнее, чем от истерики Рене. Я как будто потерпела поражение и на фланге, и в тылу. Дважды проиграла одну партию. В итоге Рене вынудили выпить настойку валерианы и, подождав начала действия успокоительного всего лишь пять минут, Рид снова начал действовать. Переместив разбитую горем женщину с пола в кресло и по пути подняв опрокинутый пуфик, Арнольд сел напротив неё и, пытаясь заглядывать в её опущенные глаза, начал разговор, должный окончательно и бесповоротно разделить жизнь этой ещё молодой и ещё красивой женщины на “до” и “после”: – Миссис Ламберт, скажите пожалуйста, является ли Ваш муж, мистер Ламберт, биологическим отцом ваших детей? – Вы издеваетесь? – надломленным голосом, всхлипнув отозвалась Рене. – Я спрашиваю обо всех ваших детях, – непоколебимо настойчивым тоном уточнил Арнольд. – Естественно! Естественно Стэнли является отцом всех четырёх наших дочерей! Вы что же, хотите ещё обвинить меня в супружеской неверности?! Да я обожаю своего мужа больше, чем себя! Пусть Ваша подружка подтвердит мои слова, она-то наверняка знает, как сильно я счастлива со Стэнли! – при этих словах Рене врезалась в меня ненавидящим взглядом. – Миссис Ламберт, боюсь, у нас есть основания полагать, что дети, появившиеся в вашем браке с доктором Ламбертом, не являются ему биологическими детьми. – Что?.. – полушёпотом переспросила Пенелопа, стоящая позади кресла, в котором сидела Рене. – Это как это… – нервно хихикнула Рене. – Вы ещё скажите, что мои девочки и не мои тоже, и что я их не рожала. – Всё возможно. – Что за… Абсурд… – на сей раз не сдержалась Астрид. – Скажите, миссис Ламберт, мог ли Ваш муж прибегнуть к искусственному оплодотворению Ваших яйцеклеток? – Искусственному оплодотворению кого? Меня? – совсем истерически захихикала Рене. – Ваших яйцеклеток, – максимально серьёзным тоном повторил Рид. – Что?.. Нет.. Нет, это какой-то абсурд… – веселость Рене становилась всё более печальным зрелищем – уже в следующую секунду она едва не плакала сквозь смех. – Что Вы такое говорите? – она спрятала лицо в своих ладонях и всхлипнула, а Пенелопа с Астрид так и застыли за её спиной с вытянутыми бледными лицами. – Что вы говорите? Девочки были зачаты в любви! Я родила их всех от Стэнли! Они НАШИ дочки! У неё вновь начинала открываться истерика. – Боюсь, у нас есть серьёзные основания полагать, что Ваш муж без Вашего ведома минимум трижды оплодотворил Ваши яйцеклетки спермотозоидами, не принадлежащими ему, в результате чего Вы вынашивали своих детей, но не его. Для проверки данного подозрения посредством проведения генетической экспертизы нам необходимо взять биологический материал: Вашу слюну и слюну Ваших дочерей. – Это невозможно… Невозможно… Вы не слышите, что Вы говорите… Никто не может оплодотворить женщину без её ведома! – Кто был Вашим личным гинекологом, миссис Ламберт? – Мой муж, но и что с того?! Он не только мой личный гинеколог! Он обслуживает половину всех женщин Роара! – Вы можете не отвечать на этот вопрос, так как мы проверим эту информацию в Вашей медицинской карте, и всё же, скажите, Вы проходили процедуру кольпоскопии? – Да… Стэнли делал кольпоскопию, чтобы убедиться в том, что всё в порядке… Это была стандартная процедура… – Вы видели, что мистер Ламберт делал, когда Вы лежали на кушетке? – Что?.. – Он прикрывал Вам обзор ширмой, верно? Чтобы Вы не видели, каким именно образом он осуществляет процедуру. – Эта процедура не очень приятна, так что да, он прикрывал обзор ширмой, чтобы я не переживала… – При вашем осмотре он всегда использовал ширму? – Нет, только во время кольпоскопии. – Сколько раз вы проходили эту процедуру? – Три раза… – поморщилась Рене, очевидно начиная понимать. – И Вы не видели, что именно он делал? Чувствовали лишь помещение прибора во влагалище, но не видели, при помощи какого именно прибора он с Вами работал? Рене разрыдалась. Не громко, как прежде, а тихо, словно ударенный безжалостным сапогом щенок. Стоящие позади неё Пенелопа с Астрид практически одновременно пошатнулись. – Нам необходим биологический материал Ваш и Ваших дочерей. Биологический материал Вашего мужа мы уже взяли. – Это невозможно… – убитым голосом простонала в свои ладони Рене. – Девочки сегодня ночуют у нас с Одриком, – опустившись на колени справа от Рене, потерянным полушёпотом начала говорить Пенелопа. – Они там… У нас дома. Девочек здесь нет. – Бесполезно… – вдруг едва уловимо прошептала Рене. – Что, простите? – переспросил Арнольд. – Бесполезно, – повторила она и, оторвав ладони от заплаканного лица, указала на каминную полку, на которой стояло огромное фото в золотистой рамке с обилием завитушек. – Мои дочери: блондинка, рыжая, брюнетка и шатенка… Все эти годы я никак не могла этого понять, ведь у нас в роду не было ни блондинов, ни рыжих, ни брюнетов. Мы все шатены… Даже Стэнли шатен… – Миссис Ламберт, Вы должны знать, что изначально Ваш муж был взят под стражу по другому обвинению. – О, Рене!.. – приложив одну руку к губам, второй рукой Пенелопа коснулась карамельных волос своей сестры. – Мы подозреваем, что Ваш муж может быть связан с событиями тридцатидвухлетней давности. Помните стрельбу в больнице Роара? – Конечно помню, – всхлипнув, Рене утвердительно, но вяло кивнула. – Мне тогда было пять лет и мама была беременна Пенелопой. За день до этого страшного происшествия мы были в больнице, именно тогда мы узнали, что мама беременна девочкой…