– РЫЦАРСКОЕ ШОУ?! – если два надувных замка мальчика просто заинтриговали, тогда рыцарское шоу его буквально поразило в самое сердце. Впрочем я знал, что получу от него именно эту реакцию, потому как сам был мальчишкой. – Ты ведь говорил, что рыцарского шоу не будет, – вдруг заметила Августа. – Вроде как это перебор для детей и дни рождения нужно справлять скромнее. – Нет, рыцарское шоу точно будет, – категоричным тоном, не теряя зрительного контакта с ребёнком, констатировал я. – Точно-точно?! – Берек уже просто физически не мог себе позволить стоять за спиной Тессы. – Даю тебе честное слово. – Мам! Он сказал, что рыцарское шоу будет честное слово! – мальчик вновь начал дёргать Тессу за руку, я же вздрогнул, наблюдая за картиной, в которой не этот мальчик, а я собственной персоной в миниатюре оттягиваю на себя руку этой безумно красивой матери. – Я ещё никогда не видел настоящих рыцарей! И двух надувных замков одновременно я тоже не видел! И будут мыльные пузыри, и… – И ещё будут фейерверки, – решил добить я. – Серьёзно будут фейерверки? – продолжала тихо удивляться Августа. – Да будут. – Фейерве-е-ерки… – с придыханием, в тихом восторге повторил заветное слово мальчик, уже явно понимающий, что его мать против этой идеи, но одновременно явно не желающий ей перечить при посторонних людях, но никак не способный удержаться. Этакий джентльмен на старте. – Но мы с мамой не сможем прийти… -в голосе мальчика отозвалась душещипательная тоска. – А Ваше рыцарское шоу можно будет только смотреть или в нём можно будет ещё и участвовать? – Конечно же можно будет участвовать, – доводил но нужной кондиции своего собеседника я, благодаря опыту с племянниками прекрасно владея навыками манипуляции детскими эмоциями. В итоге джентльмен сломался под моим безжалостным напором. – Мамочка! Дорогая! Самая любимая! Пожалуйста, давай сходим туда! Этот дядя нас так сильно приглашает! Пожалуйста! Мне бы так хотелось посмотреть на настоящих рыцарей! Я никогда в жизни не видел рыцарей! Даже игрушечных! Только в книжках видел! Моя любимая! Ты самая лучшая мама на свете! Я обещаю больше никогда не читать книжки ночью с фонариком после того, как ты укладёшь меня спать! Я буду есть болгарский перец! Пожалуйста, дорогая! Я даже научусь красиво складывать свои носки – так же красиво, как их складываешь ты! И я отдам тебе… Отдам тебе что-нибудь… Хочешь моего медвежонка?.. Я заметил, как от этой сцены лицо Тессы начало бледнеть. Резко взяв сына на руки, она что-то прошептала ему на ухо, а ещё спустя несколько секунд мальчик, обернувшись ко мне, но не посмотрев мне в глаза, произнёс словно вникуда слова: “Если моя мама не может пойти со мной, тогда и я никуда не пойду. Я её ни за что не брошу”. Они ушли. А мы с Августой простояли на одном месте без единого движения ещё несколько минут, после чего, не сказав ни слова, двинулись в сторону супермаркета. Уже в магазине детской одежды, выбирая новое платье для Геры, она вдруг словно между прочим произнесла: “А ты ведь в детстве тоже читал книжки с фонариком под одеялом”. Я ничего ей не ответил, а ещё спустя несколько секунд, упустив сестру из поля зрения, не заметил, как замер, засмотревшись на детский мальчишеский костюм в виде волчонка, и простоял так, совершенно потерянный и выпавший из пространства, неизвестное количество времени. Я вспомнил. Почти шесть лет назад, первого января, после бурного празднования Нового года, мы с Тессой занимались сексом. Когда я вышел из неё в последний раз, мне показалось, будто презерватив дал трещину. Но до сих пор мне казалось, что мне только показалось… И вдруг, спустя несколько лет, я встречаюсь взглядом с собой в миниатюре. Этому ребёнку не может быть почти четыре года. Он выглядит крупнее. Он выглядит как я. А значит, ему должно быть почти пять лет. Либо Тереза после меня встречалась с мужчиной, внешне неправдоподобно сильно похожим на меня. *** Я почти был уверен в том, что Тесса не примет приглашение, не придёт на праздник и, тем более, не допустит прихода ребёнка, чем окончательно и бесповоротно подтвердит моё отцовство. Если она решила скрывать от меня моего ребёнка, значит сделает всё возможное, чтобы я не подходил к нему близко. Окажись же этот ребёнок моим, я определённо точно не успокоюсь, пока не привяжу его, а значит и его мать, к себе такими прочными канатами, что этим двум уже будет не сбежать из поля моей досягаемости. И потому я удивился, увидев Терезу паркующейся в моём дворе. В душу мгновенно закрались сомнения: неужели я ошибся? Парню действительно три года?.. Однако стоило мне снова взглянуть на мальчика, как я понял, что ошибки быть не может – он плоть от плоти моей и кровь от крови моей. Моя кожа, мои волосы, мои черты лица, моя манера ровно стоять, поразительно точная копия моих глаз и, самое главное, его мать, Тереза – моя женщина, которую я так часто и так страстно брал, что сейчас мне даже удивительно, как я не оплодотворил её яйцеклетку с первого же раза. Мне было интересно, как отреагирует на мальчика мой отец, не считающийся самым проницательным членом нашей семьи. Поэтому я, затаившись за колонной, продолжительное время оставаясь незамеченным Терезой, якобы слушал разговор своих деловых партнёров, в действительности всем своим слухом сосредоточившись на стоящей передо мной группе людей: – Какой интересный мальчик! – вдруг ухмыльнулся отец, обратившись к Терезе, подошедшей к нему минутой ранее. – Ваш мальчик на кого-то похож, только я никак не могу вспомнить, на кого. – Он похож на меня, – уверенным тоном отрезала Тесса. – Он и вправду похож на Терезу, – заметил Марк. – Только у мальчика глаза ярко-зелёные, а у Терезы синие. – Да нет же, этот молодой человек похож ещё на кого-то… – не отступал отец. Другой бы на его месте сразу заметил. Уверен, все и вправду заметили, только отец до сих пор напрягал свою плохо развитую проницательность. – Он напоминает мне кого-то более знакомого, чем мисс Холт. Точно! – он наконец хлопнул себя по лбу. – Дорогой мой, а сколько тебе лет? Бинго! Если дошло даже до моего отца, значит признание родной крови состоялось. – Тридцатого октября мне будет четыре года, – бойко ответил Берек. Тесса подговорила ребёнка солгать… Подобный подход к воспитанию мне откровенно не понравился. – Честное слово, Тереза, Ваш сын так сильно напоминает мне моего собственного, когда тот был таким же маленьким мальчиком, что если бы Вашему ребёнку было лет пять-шесть, я бы поседел ещё сильнее. – Почему это, мистер Крайтон? – заинтересовался Марк. – Потому что лет шесть назад Байрон около полугода прожил в США, в Бостоне, и, клянусь, я почти уверен в том, что причиной его задержки была женщина. Я никогда не обсуждал с ним своё пребывание в США шестилетней давности. Но увидев Берека он вдруг вспомнил о тех временах. – Я никогда не бывала в Бостоне, – неожиданно выдала Тереза, отчего бокал с шампанским в моей руке едва не треснул. Лучшего подтверждения того, что эта самоуверенная девчонка бесстыдно врёт, я не мог получить. Так мне казалось недолго, так как сразу после истории с Бостоном в диалог вновь вступила моя слегка притупившая внимание лишней дозой шампанского мать. – Эрнест, ты всегда был страшным выдумщиком, но, я тебя умоляю, прекрати приставать к Терезе со столь дикими выдумками. Это, честное слово, переходит все рамки морали и становится неприличным. Тереза родила для себя ребёнка, как сейчас позволяют себе многие женщины, но мы ведь живём не в восемнадцатом веке, чтобы подобное осуждать, так может быть не будем смущать гостью подобными разговорами? Мальчику четыре года, ты это узнал и всё равно озвучил свою безумную теорию, которой не имеет места быть в реальности. Пожалуйста, простите моего мужа, Тереза. Не берите близко к сердцу. Ваш мальчик ни капли ни на кого из наших знакомых не похож и определённо точно похож на Вас. Мой многоуважаемый муж так сильно ждёт внуков от своего единственного сына, что уже давно начал бредить этой идеей и довёл себя до состояния, в котором, кажется, готов принять за своего внука любого прохожего ребёнка, главное чтобы он был темноволосым и светлокожим, каким является Байрон. Тереза не опровергла слов моей матери о том, что она якобы родила для себя! Значит на самом деле никакого брака, о котором она мне распевала, сидя в моём кабинете, никогда не существовало! Ребёнок родился вне брака и без отца! Потеряв терпение, я вступил в их компанию и в диалог с Терезой, и Береком. Мне было настолько сложно себя сдерживать, что с моего языка всё же сорвалась пара выдающих меня комплиментов в сторону Тессы. Разговор же о высоком интеллекте Берека меня окончательно доконал, особенно момент, в который Берек удивился байке Терезы о каком-то одарённом деде-астрономе. Я являюсь первоисточником интеллектуальных навыков этого ребёнка – вот в чём заключается очевидная правда. Вот о чём я думал, прожигая свою мать взглядом из-за её колкого высказывания об интеллекте самой Терезы… Кажется, я начал понимать и замечать. Не сходилась только дата, но лишь потому, что о ней Тереза врала так же, как и обо всей информации, связанной с этим ребёнком-дубликатом меня. Подобное материнское поведение может означать только одно – мать защищает своего ребёнка. Но от кого? От меня? Нет. От опасности. Но эту опасность источаю не я. Эта опасность меня окружает и пусть её не чувствую я, Тереза, как чуткая мать, словно высокочувствительный эхолокатор, улавливает её… И потому врёт. Отвлекает. Путает. Пытается замести следы и не подпустить опасность к своему ребёнку. Но он уже попал в поле моей видимости, а значит и в поле видимости опасности. Она ни за что не признается в том, что родила от меня. Возможно, со временем она даже попробует исчезнуть. Снова. Но на сей раз у неё не должно получиться это сделать… Я не позволю этому произойти. Когда Тереза взяла на руки Берека, буквально вырвав его руку из моей, я не просто понял, но всей своей сущностью ощутил, что для меня грядут тяжелые времена. Весь вечер тайком наблюдая за Терезой и Береком со второго этажа дома, наслаждаясь расслаблением Тессы во время рыцарского шоу, в котором я заранее предусмотрел непосредственное участие Берека, я отчего-то неожиданно почувствовал, что я сильнее этой девочки с бездонными глазами цвета океана. А если я сильнее, значит я способен на то, на что не способна она. Значит именно я буду решать, что будет дальше и чего не будет, и значит отныне всё будет по-моему. Скорее я собственными руками прикончу эту девушку, чем позволю ей вновь сбежать с моим ребёнком. А если я убеждён в том, что этот мальчик мой, значит мне осталось это только доказать, чтобы раз и навсегда отрезать Терезе любые отходные пути. Необходимо провести ДНК-экспертизу, но она должна состояться без ведома матери ребёнка. В этом плане Тереза опасна. Узнает преждевременно – и снова наделает глупостей вселенского масштаба. *** На следующий день после дня рождения Геры я, сам не понимая, зачем это делаю и на что рассчитываю, подъезжал к дому Терезы. Узнать её адрес было несложно – я попросил Ричарда проследить за ней после праздничного фейерверка и он сделал это для меня. Я полночи не спал от неверия в то, что именно Тереза из всех когда-то бывших со мной в сексуальной связи женщин могла пойти на сокрытие от меня беременности и последующие ей рождение, и воспитание ребёнка. Но факт был практически неоспорим – она сделала это. Для того же, чтобы данный факт стал действительно неоспорим, мне необходимо было провести процедуру установления отцовства и обязательно сделать это без ведома матери ребёнка, чтобы не спугнуть и без того разнервничавшуюся красавицу. А ведь Тереза являлась именно красавицей. Самой красивой из всех женщин, которых я знал. Природа одарила её и ростом, и фигурой, и лицом, но, очевидно, на ум магии не хватило, хотя когда-то я и считал иначе. Самым простым и одновременно самым сложным способом получения биологического материала для экспертизы было проникновение в дом. Во что бы то ни стало, я должен переступить порог этого дома, даже если Тереза будет против. Дальше, к примеру, я якобы по-нужде отлучусь в туалет, где попробую найти зубную щётку или расчёску ребёнка. Главное – переступить порог, а дальше дело за малым. Паркуясь у дома Терезы, я заметил, что её автомобиля в пределах видимости нет, а у этих таунхаусов, очевидно, гаражей отродясь не было, из-за чего жильцы оставляли свои машины прямо подле обочины или гнали их на пляжную парковку. Значит, дома Терезы, скорее всего, нет… И всё же я вышел из машины, и, закрыв водительскую дверь и засунув руки в карманы брюк, сам того не понимая, начал хмурым взглядом рассматривать убогое двухэтажное строение, за дверями которого пряталась большая и может быть даже страшная тайна. Не знаю, что я хотел делать и что бы в итоге сделал, но я шагнул в сторону наверняка пустого дома, как вдруг услышал детский плач. Повернув голову вправо, я замер, увидев Берека в компании неизвестной мне длинноногой блондинки со смазливой внешностью недурной модельки. Мальчик, одной рукой вытирая слёзы, вторую руку прижимал к своей груди. Явно обеспокоенная состоянием мальчика блондинка, заметив меня, поджала губы, как будто ища в моём лице понимание. – Добрый день, – спустя полминуты поздоровалась она, остановившись в шаге от моего автомобиля. – Вы к Терезе? – Байрон? – всхлипнул мальчик, прекратив тереть глаза, чем позволил мне уклониться от ответа на вопрос незнакомки. Присев на корточки, я попытался улыбнуться, но, встретившись взглядом, казалось, со своими же глазами, неожиданно почувствовал укол где-то глубоко в душе. – Привет, – в итоге без улыбки поздоровался я. – Ты чего расплакался? – Да ничего… – обиженно поджал в ответ губы Берек, но, очевидно, поняв, что “ничего” – это неправдоподобный ответ, а лгать он не хочет, всё же решил пояснить. – Упал со ступеньки на парковке. Вот, ладошку разбил, – мальчик протянул в моём направлении повреждённую ладонь. Царапины были незначительными и всё же из них всё ещё проступала кровь. Стечение обстоятельств порой бывает лучшим союзником, нежели наличие чёткого плана. Поняв, что нужно хватать удачу за хвост, хотя в моём случае её хвостом была рука стоящего передо мной ребёнка, я поспешно вынул из кармана брюк свой чистый платок и промокнул им ладонь мальчишки. – Рану нужно обработать, – заметил я. – Мы как раз идём обрабатывать, – напряжённо улыбнулась блондинка, о присутствии которой я уже почти забыл. Выпрямившись, я спрятал испачканный кровью платок в карман брюк, но девушка даже внимания не обратила на это моё телодвижение. – Так значит Вы к Терезе? Она уехала на работу, вроде как планирует сдать своему боссу какую-то документацию по прошлому проекту, и попросила меня присмотреть за Береком. Насколько я понимаю, она должна вернуться примерно через час. Хотите подождать её в доме? – Нет, спасибо, я, пожалуй, заеду в следующий раз. – Подожди! – воскликнул Берек и, выхватив из рук девушки связку ключей, побежал в сторону своего дома, крича на бегу. – Не уезжай! Я быстро! Наблюдая за взбегающим на крыльцо дома мальчишкой, я едва дышал. Здесь не нужен никакой ДНК-тест. Это действительно мой сын. – Какой необычный мальчик, – покосившись взглядом на оставшуюся вместе со мной дожидаться возвращения ребёнка девушку, решил прощупать почву я. – Интересно, кто его отец, – раз Тереза доверила этой девушке нашего сына, выходит, эта особа ей подруга, а если она ей подруга, значит помимо ребёнка Тесса могла доверить ей и тайны. Вот только едва ли женщины просто так берут и разбалтывают секреты своих подруг… – Отец Берека – загадка века, – самодовольно ухмыльнулась блондиночка, как может улыбаться только женщина, знающая какую-то великую тайну и готовящаяся её как бы между прочим поведать всему миру. – Известно только, что Тесса родила от парня, с которым потеряла девственность, а с кем она её потеряла, кто же это может знать… Ой! – встретившись с моими округлившимися глазами, внезапно спохватилась девушка, но ни сказанного ею, ни услышанного мной уже было не отменить. Я не верил в то, что всё может быть так просто! Биологический материал был у меня в кармане, знание не только человека, с которым Тереза лишилась своей невинности, но и точное место, и точная дата произошедшего было в моей голове. Тереза Холт была единственной девственницей, которую я знал. Это я сделал её женщиной! – Я не должна была говорить Вам подобного, забудьте пожалуйста! – глупо залепетала стоящая передо мной сплетница, но я уже не слушал её – стук моего разбушевавшегося сердца глушил мои барабанные перепонки. – Эй… Эй! – Берек вновь появился на крыльце и, махая мне одной рукой, кричал. – Байрон, подойди ко мне! Но только ты! Оливия, подожди пока что там! Я стал приближаться к ребёнку на негнущихся ногах. Я понимал, почему так получилось, понимал, что бросил Терезу в самый ответственный и оттого наверняка ставший для неё крайне болезненным момент, но в отместку тайно родить от меня ребёнка и скрывать его существование… Тесса не была стервой и тем не менее… Она так поступила… Берек взмахами рук попросил меня присесть напротив него на корточки и я послушно выполнил его просьбу. Убедившись в том, что Оливия отвлеклась на телефонный звонок и не наблюдает за нами, он вдруг сунул в мою руку самодельную открытку из синего картона, украшенную красивыми цветами, сделанными из цветной бумаги. – Что это? – спросил я и не узнал собственный голос. – Спрячь за пазухой, чтобы Оливия не увидела! – я вновь повиновался. Парнишка продолжал. – Это приглашение… Не переживай, у меня таких ещё больше десяти осталось, их специально мама сделала. – Для чего она их сделала? – Только обещай никому не рассказывать, – перешёл на заговорщицкий полушёпот мой собеседник. – Обещаю, – мгновенно принял правила игры я. Если бы он попросил меня поклясться собственной жизнью, я бы сделал это и сдержал бы клятву. Потому что он хотел этого от меня. – Это приглашение на мой день рождения. Я приглашаю тебя потому, что ты пригласил меня на день рождения Геры. Мама не будет устраивать рыцарское шоу, потому что она зарабатывает не сильно много денег, но зато она пообещала купить самый вкусный торт в Роаре. – А когда у тебя день рождения? – всё моё нутро замерло и моя спина машинально вытянулась в ровную струну.