Тем не менее, через три дня после прилета истребителей, мы пошли встречать 1-ю эскадрилью над морем. Ланганес уже функционировал, РЛС доставили в Ланганесбигд еще две недели назад, еще до нашего прибытия в Исландию. Она пришла самой первой. Так как «грибочки» вылетали с минимальной бомбовой загрузкой, то летать из Тоурсхёбна им понравилось больше. Местность там более ровная, чем на основной базе, и море ближе. Работали в основном оттуда. Плюс Ланганесбигд какой-никакой, а поселок, а Эйильсстадир, как я уже писал, это один дом на берегу озера. А девушек в обслуге из БАО и там, и там хватало, но сами понимаете, одно дело сходить с ней в настоящий кинотеатр или паб, это одно, а свидание где-нибудь за складом боепитания или вещевым, это совершенно другой коленкор. Второй «подарок от американцев» тоже состоял из трех частей, как говорится: Мой миленок, мой миленок состоит из трех частей: генератор, трансформатор и коробка скоростей. Этот состоял из приемника, блока питания и приемоиндикатора с электронно-лучевой трубкой. Работал на средних волнах и позволял замерить время между приходом сигнала от ведущей и ведомой станции системы «Лоран-А». Измерение производилось вручную с помощью ЭЛТ. Как только остановил бег сигнала на экране, останавливай секундомер и снимай показания с двух механических индикаторов настройки. Дальность, правда, не слишком большая, но есть кнопочка, которая позволяет переключиться на длинные волны и одновременно замерять разницу во времени и разницу в фазе подобных сигналов. Это уже «Лоран-С», новейшая разработка американского авиапрома. Ей еще и года нет от роду, тоже в «сикрет-лист», а главное, работает значительно дальше, чем не слишком удачный «Лоран-А». Такие станции американцы успели соорудить как на самой Исландии, так на Ньюфаундленде (британская Канада), в Гренландии (оккупированная часть Дании), на острове Шпицберген (Норвегия и СССР) и вдоль всего восточного побережья США, Канады и Мексиканского залива, включая острова в Атлантическом океане и Карибском море, чтобы не заморачиваться с определением координат классическим способом через секстан и таблицы. Самолеты делались на разных заводах, но сборочные чертежи для всех были одинаковыми. Поэтому любой В-24 имел одинаковую для всех машин проводку. Приборы снимались перед отправкой машин «заказчику». А провода оставались. Поэтому снятый приемоиндикатор через пару суток встал на штатное место на один из прилетевших «грибков». Петр погонял его некоторое время, разобрался с моей помощью: что и как, и «слегка» его усовершенствовал. Теперь одновременно принималось две пары станций и получались четыре линии положения. Точность кратно возросла по сравнению с аналогом. Впоследствии именно такие станции встали на все дальние боевые и пассажирские самолеты и суда, использующие «Лоран-С» и нашу «Чайку». По точности она сравнялась с «Деккой», впрочем, как и по скорости определения места. В местах, где углы пересечения гипербол были близки к перпендикуляру, появилась возможность бомбить через облака с отличной точностью. Ну, а на патрулирование наши «грибочки» вылетали в сопровождении восьмерки истребителей ГС-5, если маршрут шел на восток, и четверки, если на запад. Уничтожали лодки в основном истребители. PB4Y-1R, такое название получили эти машины и у нас, и на Западе, ниже трех тысяч метров обычно не спускались, предпочитали руководить действиями прикрытия оттуда. Уже первые недели их использования принесли огромный результат: 16 лодок уничтожено днем и 8 ночью. Активность немцев на этом участке упала до нуля. Чуть позднее, уже осенью, у немцев, правда, появились лодки со «шнорхелем», и русским «либерейторам» пришлось снизится, так как цель была слишком мала, а немцы поставили на лодки сдвоенные и счетверенные «эрликоны» вместо орудий. Но это было позже. Наши локаторы позволили проводить конвои практически без потерь до конца лета 1943 года. Петру же пришлось расстаться с 392-м ОСДРАП ВМФ через две недели после прилета. В одной радиограмме было получено распоряжение Ставки возвратиться в Москву для отчета о миссии. Ни полетать, ни поохотиться на «серых волков Деница» ему так и не дали. Обидно! Несмотря на то обстоятельство, что Николай Николаевич в конце декабря 1942 года вернулся из госпиталей и Кисловодска в Москву и фактически возглавил ОКБ-51, и даже с новым проектом самолета НБ, уже прошедшим макетное проектирование и включенным в план НКАП, Петра на фронт не отпустили. ОКБ-51 расширили, передав ему здания и территорию бывшего завода № 63. Некогда он был авиаремонтным заводом ГВФ, затем НИИ ГВФ, потом стал тюрьмой, а затем его передали в НКАП. Фактически это остров, образованный реками Москва, Сходня, Химка и каналом имени Москвы. В южной части острова – большой аэродром, некогда это был главный аэропорт Москвы, но на нем давно базируются военные. Сам завод стоит на берегах Сходни. Здесь же находится Центральный аэроклуб ОСОАВИАХИМа и парашютный завод. Все это привязано к железнодорожной станции Тушино и носит такое же название. Кстати, это еще не Москва, а Московская область, Москва заканчивается окружной железной дорогой. Сама деревня Тушино имеет две улицы и располагается справа и слева от Волоколамского шоссе в западной части острова. Центральный аэроклуб практически не пострадал от бомбежек, но в его зданиях сейчас находится штаб Западного сектора ПВО Москвы и все помещения забиты солдатами и офицерами-зенитчиками. В дни обороны Москвы все заводы подвергались неоднократным бомбежкам, немцы пытались разбомбить шлюз канала, который использовался для поставок всего и вся на фронт. Оборудование с заводов вывезли в сорок первом. На другом берегу Сходни находится вторая половина 63-го завода, 62-й, с марта месяца ее восстанавливают под номером «82» и в его цехах сейчас выпускают Ар-2 и Ту-2у. Нам же достались фактически развалины моторостроительного участка. Им присвоили № 500, выделили средства и стройматериалы, немецких военнопленных, два штрафных батальона и батальон охраны, у расходного канала шлюза на западном берегу восстановлены бараки и создано два лагеря для военнопленных и арестованных, а командовать всем этим назначили Петра. Задача: восстановить завод и приступить к созданию прямоточных и турбореактивных двигателей. Цеха № 25 и 26, это здания радиозавода № 85 ГВФ, подготовить для производства систем управления и ГСН. Это у Сходненского канала. Оборудование идет частью по ленд-лизу, точнее, вместе с ним, морем из Англии и Америки, а частично из Рыбинска, Казани и Молотова, куда его и отправляли в сорок первом. Тема «управляемая зенитная ракета» – утверждена ГКО, финансирование выделено, самолетостроительная часть ОКБ продолжает курировать серийное производство на двух заводах и строит опытный ночной бомбардировщик. Поликарпов всерьез заговорил об усовершенствовании прицела Нордена, в плане возможности связать его с имеющимся локатором. То есть речь идет о создании радиолокационного гиростабилизированного прицела. Что-то вроде ОПБ-11Р или ОПБ-48. В общем, жизнь бьет ключом, и все по голове. Правда, сразу после возвращения и доклада об успешном начале операции «Сатурн» получил звание генерал-лейтенанта. Впрочем, все директора крупных оборонных заводов неожиданно стали генералами, даже если до этого в армии не служили. Поликарпов получил звание генерал-майора. Чаромский, главный конструктор «пятисотки», тоже стал генерал-майором инженерно-авиационной службы еще раньше, в апреле 1942 года. Несмотря на разбитые цеха, завод производил с июня месяца мелкие серии дизеля М-30Б для самолетов Пе-8 и Ер-2. Чаромскому и главному инженеру Танакаеву прибытие новой «метлы» не сильно нравилось, как и предстоящие перемены в плане выпуска продукции. Но старый директор Дубов их не устраивал еще больше, он вообще требовал закрыть завод и все оборудование передать на новый 45-й завод, восстанавливаемый на месте 24-го моторостроительного завода на Соколиной горе в Москве. Там производились двигатели АМ и требовались станки и персонал. ЦАГИ продолжило свои атаки на Петра, особо напирая на полное отсутствие у него какого-либо образования. Особенно старался лично начальник ЦАГИ Сергей Шишкин, редкостное сено, пропущенное через корову. В общем, чтобы отделаться от нападок, пришлось диссертацию написать на тему «Автоматизированные системы управления летательными аппаратами», благо что сам я по ней защищался. Высшая аттестационная комиссия зарегистрировала тему. Научным руководителем стал доктор Некрасов, из МГУ, замначальника ЦАГИ по науке. А оппонентом он выбрал Сергея Христиановича, академика, замначальника и руководителя отдела больших скоростей ЦАГИ, который закончил летом 1942 года новую трубу ЦАГИ Т-106. Тот очень заинтересовался планером Х-1. В январе 1943-го он продул предоставленную ему модель Х-1 и «доказал», что планер свободно преодолевает трансграничный порог, не теряя управляемости. Защищаться, правда, не пришлось: уже в феврале 1943-го Петру присвоили звание доктора наук без защиты диссертации по совокупности работ в области авиации, радиотехники и радиолокации. Учиться было некогда: полным ходом шло строительство турбореактивного двигателя со сверхзвуковой скоростью потока на первой ступени компрессора. Более ранние двигатели мне учить не приходилось, я же начинал уже с КРД-26 комплекса П-6. А он – сверхзвуковой, с тягой 2250 кг. Дабы не перекрывать кислород всем и не лезть в чужую епархию со своим уставом, так как от нас требовали пока только зенитную ракету, а делать самолет мы отказались, мы занялись именно короткоресурсными двигателями. Они – одноразовые, первое время в этом качестве использовались выработавшие свой ресурс авиадвигатели, но это все равно было дорого. И только позже развилось короткоресурсное направление. Если скорость у ракеты 1750–1800 км в час, то движок должен отработать только 500 секунд при дальности 250 километров, то есть 8–10 минут. После этого он может начать кидаться лопатками, оправляться, взрываться или пробивать своей бешено вращающейся турбиной броню крейсера или авианосца. Х-1, к сожалению, имела двигатель без такой «бронебойки». И при попадании в корпус корабля, например, она обращалась в пыль. Но и корабль мог получить значительные повреждения из-за переданного импульса, скорость у нее была гораздо выше. Но прямоточный двигатель массивных частей не имеет, у него нет турбины, он использует для сжатия специальную форму воздухозаборника и воздухопровода. Воздух сжимается и нагревается до температуры воспламенения топлива, подаваемого с помощью испарительных форсунок. На Х-1 топливо подавалось турбонасосом, работавшим от керосино-перекисно-водородной турбины, с коими я был знаком по торпедам 65–73, 65–76, 65-76А, керосин для которой подавался вытеснительным методом сжатым воздухом. В отличие от Сталина, меня больше интересовали англо-американские «коробочки», я их опасался гораздо больше, чем их армад в воздухе. Сказывался опыт боев с немцами и наличие ГС-5, вооруженного ракетами С-3. Задавим и в воздухе, и на земле. А вот на море их «давить» нечем, кроме авиации. Поэтому вместе с зенитной ракетой мы начали проектировать авиационную крылатую ракету, строить для нее КР-двигатель с осевой турбиной. Пришлось отказаться от наработок по диагональному компрессору, так как требовалось уменьшить диаметр двигателя. Первыми носителями станут поршневые самолеты, скорее всего ими будут ленд-лизовские «Ланкастеры». Он имел самый длинный бомбоотсек, длиной 9,4 метра, шириной 1,5 метра. Глубина бомбоотсека составляла 1,2 метра. Еще 1,2 метра можно было использовать под брюхом «Ланкастера», в случае полуутопленной подвески. Короче, предстояло создать что-то вроде АМ-5, дабы втиснуться в эти размеры. Сам прототип сделали довольно быстро, только он получился совсем не дешевенький. Координатно-расточных станков с ЦПУ, сами понимаете, нет. Максимум, что может предложить промышленность, это копировально-фрезерные. А они демонтированы и вывезены на другие заводы. А те, что вернули – их еще устанавливать надо. Поэтому компрессор получился золотой. А малоресурсные должны быть «штамповкой». Только приступили к «упрощению процессов», как набежали деятели из ЦИАМа. После испытаний Х-1 они глаз с КБ не спускают. Этот-то работает и тонны тяги выдает, целых одну и восемь, при весе 492 кг. 3,65 килограмма тяги на кило, без форсажа. До форсажной камеры наши руки пока не дотянулись, продолжаем снижать вес и надежность. А «циамщикам» пока такие характеристики и не снились. Через неделю они притащили постановление изготовить и передать им 20 двигателей до конца года. Под шумок сумели выбить поставку литьевых машин «Ротакастер» для литья с противодавлением, из Америки, так что статорные направляющие начали отливать с приличным качеством. Стальные крыльчатки научились лить в жидкостекольную смесь, а три первых ступени – штамповать. Много промучились с балансировочным станком. Но ленинградские товарищи, ставшие основой нового завода, с этими задачами справились. Тем более что практику строительства квартир для рабочих Петр не забросил. А люди намучились за два года без жилья. Удешевить двигатель удалось. Одновременно подбирались параметры его работы с точным хронометражем начала разрушения или достижения критических температур. Кроме этих работ, выпустили опытную партию германиевых диодов, кремниевых транзисторов и тиристоров. Несколько примитивных, но изготовленных по КМОП технологии, напряжение питания от трех до 15 вольт. Новая ГСН выполнена почти полностью на них, стала дешевле в сорок раз, компактнее и надежнее. Лампы остались только в выходных каскадах активно-пассивного канала наведения. Удалось создать восьмипиновую ячейку динамической памяти, что значительно упростило хранение промежуточных вычислений. В июне 1943 года на государственные испытания были представлены обе ракеты: Х-1м, и новая Х-Х. Х-Х полностью в люк «Ланкастера» не влезла из-за оперения. Вертикальный киль и сложенные крылья торчали из специально сделанных отверстий. Причем до принятия в серию нам не разрешили «портить боевую машину». Поэтому выглядело все это предельно «убого». Но другого самолета для нее не было. Нами было подготовлено пять ракет и летающие радиоуправляемые модели, и «Ланкастера», и Х-Х. Х-1м были подготовлены для запуска в серию. Ну, а вторая была опытовой. В качестве «аккорда» на суд публики выставлялись радиовзрыватели к зенитным и дистанционным ракетам и снарядам калибра 57, 76, 85, 100, 130, 180 и к перспективному 220 мм, то есть всей линейки флотских орудий, выполненные на новейших тиристорах и с турбогенератором, работающие на допплер-эффекте. Несмотря на то, что Сталин дергал нас только по поводу серийного выпуска ПС и ГС, на заявленные испытания он приехал, хотя отдельно его мы с Поликарповым не приглашали. Работы были больше перспективными, чем злободневными. Переименованная РККА еще зимой 43-го вышла на государственную границу СССР. В мае сорок третьего она отразила наступление немцев под Нововолынском, в котором приняли участие новейшие немецкие танки «Тигр» и «Пантера». Румыния и Болгария вышли из Оси и перешли на сторону Объединенных Наций. На юге идет стремительная операция по освобождению Румынии и Югославии. В центре войска вышли к Висле, началось освобождение Прибалтики. Ему не до нас было. «Ха-Ха» ему не понравилась, опять придрался к тому, что с ним ее концепцию не обсудили. Во-вторых, сказался стереотип, что ракета должна лететь ровно, как стрела. А она у нас противозенитный маневр осуществляла, как по курсу, так и по высоте, причем на основе случайных величин в каком-то заданном диапазоне. Наши объяснения, что прямоидущую ракету легче сбить, на него не подействовали. – Давайте у зенитчиков спросим, какой самолет им удобнее сбивать. Но предложение было им проигнорировано. Начал выяснять у Поликарпова: как ему с Петром работается? А мы с Николаем Николаевичем не ссорились ни разу, если не считать ситуации с прототипным движком, который он сразу хотел плюхнуть на самолет и никому не отдавать. Поликарпов пожал плечами и сказал: – В общем и целом – нормально работается, есть вопросы, по которым спорим, особенно что касается двигателей. И наблюдается большая разность в подходах между тем, что называется авиацией и ракетной техникой. Намного более жесткий подход ко всему, что касается самолетов, а интереснейшие предложения по совершенствованию ракет бывает, что не проходят, если они ведут к увеличению стоимости. Мы хотели присоединиться к программе высотного реактивного перехватчика, очень перспективное направление, так он отказался принимать в этом участие. – Почему? Что скажете, генерал? – Ракетой достать высотную цель быстрее, надежнее и дешевле. Смысл тратиться на самолет, его оружие, обучение личного состава, создание и поддержание аэродромов и средств их обеспечения, если есть взлетающая почти вертикально, дешевая и достаточно надежная Х-1м? Обогнать ее по скорости и скороподъемности пока возможности нет. Летает ракета в любую погоду. Один оператор может управлять несколькими ракетами. В любом случае этот способ «держать небо» гораздо более выгоден. Есть, конечно, задачи, которые решить ракете невозможно, например, перехватить и посадить цель на своем аэродроме, но самолеты ПС и ГС вполне справляются с подобными целями. Двигателей для подобных реактивных перехватчиков пока нет. Мы передали в ЦИАМ три, различных по конструкции, ТРД и несколько схем их охлаждения. Ждем промышленность. У нас – другое направление, вполне перспективное: дешевые короткоресурсные ракетные ТРД и прямоточные воздушно-реактивные двигатели. И есть задумка на будущее: можно попытаться совместить двухконтурный ТРД и прямоточный двигатель. До определенной скорости машина разгоняется за счет ТРД на форсаже, при достижении давления в камере сгорания близкой к расчетной, воздухозаборник первого контура перекрывается, и машина идет на ПВРД, который использует собственную камеру сгорания. Турбина работает только на обеспечение самолета электроэнергией за счет частичного отвода газов от ПВРД. После снижения скорости турбина раскручивается с помощью открытия воздуховода первого контура и самолет садится с помощью ТРД. Над созданием такой системы можно и подумать, товарищ Сталин. Правда, нам самим ее не потянуть, там значительные расходы. – Почему вы так считаете? – Рост скорости неизбежно вызовет нагрев поверхности фюзеляжа. Как вы знаете, большинство метеоритов до земли не долетают. Потребуются новые материалы для защиты от перегрева. – Еще один вопрос, генерал: назовите причину, почему вы взялись за проектирование противокорабельной ракеты? – Косвенные признаки говорят о том, что наши отношения с союзниками ухудшаются. А это – морские державы. Вероятно, что скоро задачей авиации СССР станет перекрытие ленд-лиза военными методами. Сталин долго и неотрывно смотрел в глаза Петру. Тот взгляда не отвел. – Для нее нужен другой самолет. Подумайте вместе над этим. Финансирование мы выделим. * * * notes Примечания 1 Обмен позывными и приказ сбросить бомбы, или добью. 2 Полубалансирные элероны со значительным зазором у передней кромки, отклоненный элерон выступает над несущей поверхностью и перераспределяет поток воздуха на обратную поверхность.