Судя по всему, возмущенный, он скрестил руки на груди. – Почему именно я должен быть тем, кто сделал что-то не так? Пейтон закатила глаза. – Ты сейчас серьезно? Уголки рта Габриэля дернулись. – Нет, – признался он. Ребята посмотрели друг на друга и рассмеялись, словно маленькие дети. Я не смогла не рассмеяться вместе с ними. – Как ты относишься к совместному завтраку, Саммер? – спросила Пейтон. – Тогда ты сможешь рассказать мне, что сделал мистер 2g4u, чтобы у меня был повод отвесить ему пощечину, если это необходимо. – Как будто тебе для этого нужен повод, – фыркнул Габриэль, но в его глазах плясали искорки веселья. Пейтон подняла брови. – Разве ты не заслужил пощечины? Габриэль посмотрел на меня, и его улыбка стала явно двусмысленной. Его серые глаза скользнули по моим губам, и я быстро поджала их, как будто таким образом могла защитить от дальнейших поцелуев. – Определенно, но это того стоило, – почти промурлыкал парень. Пейтон снова рассмеялась, и эти двое выжидающе посмотрели на меня. И только тогда я вспомнила о ее приглашении. – Я с удовольствием позавтракаю с тобой. Вот только мы как раз собирались кое-что обсудить с Кельвином, – нерешительно произнесла я. Ксандер тоже ничего не знал. – Габриэль, конечно, может сделать это и в одиночку, – отмахнулась Пейтон. – Я умираю от голода и буду рада твоему обществу. – Но я тоже голоден! – возразил Габриэль. – Я принесу тебе что-нибудь. А теперь будь джентльменом и иди к Кельвину, – мягко приказала Пейтон, похлопав парня по заднице и вцепившись в меня. – Пойдем, моя прелестная Саммер. Не знаю, как ты, но я бы все отдала за несколько горячих вафель с Nutella. 13 Пейтон совершила то, что, по-моему, было невозможно. За пятнадцать минут она протащила меня через огромную площадку фестиваля, провела через толпу уже пьяных гостей, а затем протянула мне пиво и горячую вафлю из одного из киосков с едой без всяких панических атак с моей стороны. Она просто не дала мне времени. А еще не дала мне возможности объяснить, что я не пью пиво и не ем вафли. В выпечке в моей руке содержалось столько же калорий, сколько я съедала за неделю. А из-за шоколадного соуса мои пальцы за секунду стали липкими. Пейтон также не удосужилась встать в очередь перед тележкой с вафлями. Она просто протиснулась между ожидающими и улыбнулась парню, который стоял за прилавком. – Кстати, это Саммер, – познакомила меня Пейтон, забирая свою вафлю. – Саммер, это наш вафельный герой Тайлер. Он, кстати, может раздобыть и все остальное, что тебе необходимо или хочется. Или, по крайней мере, он знает человека, который может достать это… – Она усмехнулась своей грязной шуточке, в то время как я покраснела. – Привет, Саммер. Мне кажется или я откуда-то тебя знаю? – поинтересовался Тайлер, который на самом деле выглядел довольно горячо. С волнистыми каштановыми волосами, он весело сверкал зелеными глазами в мою сторону. – Ты кажешься мне такой знакомой. – Н-нет, я так не думаю. – Жаль. Но вафля все равно за счет заведения. Друзья Пейтон – мои друзья, – сказал Тайлер. – Спасибо, – улыбнулась я, искренне удивленная его дружелюбием. Тайлер вздохнул. – Она – просто сахарок. – Я же говорила. Уже лизнула ее, – ответила Пейтон. – Скорее всего, это сделал Габриэль, – вырвалось у меня. В ответ на что я получила заинтересованные взгляды обоих. – Что он сделал? – с интересом спросил Тайлер. – Ничего-ничего, – быстро проговорила я, позволяя Пейтон идти дальше. – Еще раз спасибо! – Всегда пожалуйста, – заметил Тайлер и подмигнул мне. Пейтон поцеловала его на прощание и потащила меня дальше по территории фестиваля. Сейчас людей было куда больше, если такое вообще возможно. Куда ни посмотри, всюду на глаза попадалась заваленная палатками, походными стульями и пивными ящиками лужайка. Вся территория представляла собой яркое, громкое и совершенно хаотичное смешение разных людей. Не будь я так занята обляпыванием себя сверху донизу шоколадным соусом, у меня случилась бы очередная паническая атака. Как бы то ни было, я последовала за Пейтон через поле к небольшому холму, где еще осталось немного свободной травы, чтобы мы смогли удобно расположиться на ней. – Отличный сегодня день, не так ли? – произнесла моя новая знакомая и глубоко втянула воздух в легкие. Солнце падало на ее золотистое лицо и подсвечивало локоны медным светом. – Похож на день, полный безграничных возможностей, – размышляла она вслух, кусая вафлю. Я тихо рассмеялась и посмотрела на свою. Если я съем эту штуку, мне придется голодать две недели. А может, и все три. – Что такое? Ты так странно выглядишь. Я сказала что-то смешное? – с набитым ртом поинтересовалась Пейтон. Я покачала головой и скрестила ноги. – Да нет, просто сегодня нечто подобное сказал Габриэль. Вы очень близки, не так ли? Близки… насколько близки? – Да, мы знаем друг друга с детского сада, – пробормотала Пейтон в свою вафлю, от которой осталось уже меньше половины. Я нерешительно укусила свою и тут же испытала сахарный шок. – О господи боже, – выдавила я, заставив девушку рассмеяться. – Не волнуйся, после трех укусов твои вкусовые рецепторы к этому привыкнут. Прежде чем осознаешь, ты полюбишь вафельные бомбы Тайлера, – заявила она и продолжила есть с таким аппетитом, что я тоже вонзила зубы в мягкое тесто. Обилие шоколада едва не склеило мне рот, но в мгновение ока его на мне стало больше, чем во мне. Пейтон выглядела не лучше. – Что именно ты делаешь здесь, на «Зажигай»? Сопровождаешь Габриэля? – спросила я с таким набитым ртом, что у меня едва оставалось место, чтобы дышать. Пейтон проглотила последний кусок и начала слизывать шоколад с пальцев. – И да, и нет. Я отвечаю за хореографию в нескольких постановках. Включая одну для Габриэля в Лос-Анджелесе. Тот факт, что мы тоже путешествуем вместе, связан с тем, что Кельвин так запланировал. Он провел с Габриэлем достаточно много времени, чтобы понять, что я единственная, кто может выдержать его в автобусе целых три недели. – Она пожала плечами и с переменным успехом начала стирать шоколад со своих щек и подбородка. Я подняла кружку с напитком и впервые испытала благодарность, что у пива которым запивала сахар, терпкий аромат. – Скажи, обалденное сочетание? – со знанием дела осведомилась Пейтон, и я не могла не согласиться. Никогда еще пиво не казалось мне таким приятным на вкус, тем не менее уже через несколько глотков я заметила, как алкоголь ударил мне в голову. Следовало быть более осторожной, если я не хотела, чтобы меня вырвало в автобусе. После выступления Ксандера сегодня вечером мы отправимся в Орландо. На дорогу нам потребуются целые сутки, поэтому я была благодарна, что большую часть времени мы будем спать. Мысль о предстоящем путешествии заставила желудок покалывать от предвкушения и нервозности. А с Пейтон, казалось, все стало гораздо лучше. – Раз отвечаешь за хореографию, то ты – танцовщица? – полюбопытствовала я. Пейтон глотнула пива и кивнула. – Да. Моему отцу принадлежит танцевальный центр на Бродвее в Нью-Йорке. Я практически появилась на свет в танце, – усмехнулась она и наклонила голову. – А ты? Потому что я как-то не могу себе представить, что ты, как и твой брат, кутишь ночь напролет. Я покачала головой. – Нет, конечно, нет. Я изучаю классическую музыку. – Дай угадаю… скрипачка? – сказала Пейтон. Обычно из-за подобного любопытства и прямоты мне неудобно общаться с людьми, но эта девушка оказалась особенной. – Пианистка, – поправила я, чувствуя, как мои пальцы с тоской подергиваются. Я скучала по белым и черным клавишам под ладонями. Если я действительно проведу в пути три недели, мне нужно срочно найти синтезатор. Я ощущала себя как наркоман во время ломки. – Значит, еще один клавишный наркоман, – заметила Пейтон с искоркой в глазах. – Еще один? – озадаченно переспросила я. – Да. Бывают моменты, когда Габриэля невозможно оторвать от стула у пианино. – Этот факт меня по-настоящему удивил. – Он безнадежный случай в том, что касается музыки, – продолжила Пейтон. – Я люблю этого придурка, но, если бы у него не было фанаток, он, вероятно, трахнул бы свое пианино, – сухо проговорила она, заставив меня рассмеяться так сильно, что пиво пошло у меня носом. – Ау! – пискнула я, вытирая лицо рукавом и продолжая смеяться. Углекислота впилась в слизистые оболочки и вызвала слезы на глазах. Пейтон сочувственно скривилась и похлопала меня по плечу. – Лучше? – Почти, – выдохнула я и быстро поставила кружку. В моей крови явно уже хватало алкоголя. – Скажи, – спросила я девушку, которая подставила лицо солнцу и щурилась на него, как кошка, – разве ты не хочешь знать, что сделал Габриэль? Пейтон открыла один глаз и искоса посмотрела на меня.