– Прекрати, Саммер, – перебил Ксандер. – Ты же не думаешь, что теперь я позволю Сэнди петь эту песню. Нет, пусть она спокойно продолжает строить глазки Блейзону. Мы сделаем это без нее. Брат решительно встал. – Что? Но, Ксандер, так не пойдет. Кто же тогда будет петь песню? – Ну а кто, по-твоему? – фыркнул брат, который уже скользнул в свои кеды и бросил мне куртку. – Ты, конечно! – Что… я? Ты спятил? Нет! – Прости, сестренка, но это, к сожалению, не обсуждается. Ксандер внезапно начал излучать решимость, которой я давно в нем не замечала. В последний раз такое случилось, когда он объявил, что не пойдет в колледж, а после средней школы покинет дом, чтобы стать диджеем в Нью-Йорке. – Блейзон может трахать моих подруг, но мою гениальную сестру он никогда не получит! С тобой, черт возьми, я выиграю этот фестиваль! – Ксан! Я же не умею петь, – запротестовала я, вызвав у брата лишь очередное фырканье. – Еще как умеешь. – Нет, не умею. Поверь мне, Итан никогда не упускал случая напомнить мне об этом. Я пою, словно кошка, которой прищемили хвост. – Итан – идиот. Конечно же, ты умеешь петь. Ты попадаешь во все ноты, и этого более чем достаточно. – Ксандер! – прошипела я, не желая впутывать себя в этот безумный план. – Саммер! – передразнил меня брат, желая разрушить мою жизнь. – Я не могу этого сделать. Эту песню услышат тысячи, если не миллионы людей. Если выяснится, что это мой голос, то ни один классический оркестр в этой стране больше не воспримет меня всерьез. – Никто об этом не узнает. – Ничего не выйдет. – Совсем наоборот, это гениально. Я думал об этом всю ночь. Сэнди не понимает песню, она снова и снова пела бы ее неправильно. Но ты… ты знаешь, как должен звучать вокал. Ты споешь ее, и споешь потрясающе. Его карие глаза сияли от восторга. – Ксандер, не… – Пожалуйста! Умоляю тебя! – запричитал брат, молитвенно сложив ладони. – Нет, Ксандер, оставь это! – Я дам тебе все, что ты захочешь. В самом деле все, просто спой для меня одну песню. – Нет, Ксан, я не собираюсь ради этого рисковать своей карьерой. У тебя нет ничего, что мне нужно. – Даже так? – Ксандер выпрямился и одарил меня хитрой улыбкой плохиша. – Совершенно случайно у меня может оказаться кое-что, что тебе нужно. Нет, я даже видел, как ты была невероятно подавлена, когда не получила это. – О чем ты сейчас? – с подозрением поинтересовалась я. Брат сорвался с места и убежал. – Ксандер? – Я с опаской выглянула из-за угла и едва до смерти не перепугалась, когда он сунул мне под нос билеты. – Билеты на концерт? – Ах, посмотри внимательно, – предложил Ксандер, в то время как мои глаза уже скользили по строчкам, расширяясь все больше и больше. Все мое тело начало покалывать. – О боже! Где ты их взял? Неужели это билеты на летний концерт филармонии в Далласе с Ринальдо Алессандрини в качестве приглашенного дирижера? – Совершенно точно. – Он помахал билетами перед моим носом. – Но они были распроданы уже через час. Где ты их взял? – Хм… есть определенные преимущества в том, чтобы иметь богатого брата с хорошими связями, – вкрадчиво проговорил Ксандер. – Я отдам тебе билеты, когда ты споешь песню. У меня уже дернулись пальцы, но я остановилась на полпути. – Нет, я не позволю себя подкупить. – Точно? – выдохнул Ксандер. – Даже если я скажу, что эти билеты дают право на проход за кулисы, включая встречу с Алессандрини? Моя рука метнулась вперед и выхватила у него билеты. Как Голлум свое кольцо, я прижимала драгоценные квадратики к груди. Мало того что пригласительные на концерты этого дирижера были распроданы на два года вперед, так еще и с такими эксклюзивными возможностями они стоили по пятьсот долларов каждый. – Прекрасно, – буркнула я, – я спою твою песню. Но если кто-то посторонний узнает, что это я, ты будешь умирать долго и мучительно. – О, я люблю свою сестру! – Ксандер прижал меня к себе так крепко, что у меня из легких вышел весь воздух. – Ладно-ладно, – проворчала я, запихивая билеты в сумочку. Ксандер ласково зарылся носом в мою шею и произнес гораздо серьезнее, чем я могла от него ожидать: – Спасибо, Саммер. Я люблю тебя. Мое сопротивление растаяло, и я прижалась щекой к его мягкой шевелюре. – Я тебя тоже, – прошептала я. Некоторое время мы просто стояли и наслаждались тем, что в этом безумном мире есть друг у друга. В какой-то момент брат отстранился от меня и усмехнулся. – Поехали в студию. Нам не стоит терять время! Кивнув, я зачесала волосы назад и вместе с весело болтающим Ксандером спустилась на лифте на подземную автостоянку. Я не представляла, как Брайан отреагирует на блестящий план моего брата, но уже подозревала, что эта идея не вызовет у него энтузиазма. Когда мы наконец сели в машину и помчались по улицам Нью-Йорка, я вспомнила другую горячую… проблему. Проблему с карамельным голосом и темными волосами, спадающими на насмешливые серые глаза. Черт. Как избежать встречи с Габриэлем Блейзоном? – С тобой все в порядке? – быстро обернулся Ксандер, когда я шагала, прячась за ним, через студию звукозаписи и с подозрением оглядываясь по сторонам. – Конечно, что не так? – ответила я, прячась за кулером для воды. Габриэля не наблюдалось ни справа, ни слева. Я скользнула дальше к автомату с закусками. Ксандер покачал головой и двинулся рядом со мной, шаркая, словно неотесанный мужлан. Из него получился бы действительно паршивый ниндзя. – Ты что-нибудь ищешь? – Эмм, да… – И что именно? – Я ищу… – …туфлю? Я застыла, когда перед моим лицом появилась красная лодочка на высоком каблуке, которую держала бледная рука. Не потребовалось раздраженных стонов Ксандера, чтобы понять, кто стоит позади меня. Один только его голос вызвал у меня мурашки по коже. В голове стало совсем тихо, внимание сконцентрировалось только на мягком тембре, а я медленно, почти мучительно повернулась. Светлые глаза встретились с моими. Насмешливая улыбка приподняла левый угол рта и показала ямочки, которых не должно было быть, потому что… да потому что они меня раздражали. – Думаю, это твоя, не так ли? – спрашивали меня ямочки, пока я сосредоточенно пыталась выйти из шокового состояния. – Саммер, откуда у Блейзона твоя туфля? Я думал, она упала в унитаз, – словно откуда-то издалека послышался голос Ксандера. – В унитаз? – весело поинтересовался Габриэль. – Да, в унитаз, – решительно отрезала я. – Ты спас ее от утопления, спасибо! Я поспешно выхватила обувь из пальцев Габриэля. Мы так близко стояли друг напротив друга, что я впервые смогла рассмотреть его с головы до ног. И он явно делал со мной то же самое, да так настойчиво, словно в мыслях уже раздел меня. О боже! Я покраснела? Да, покраснела. И Габриэль заметил это. Он усмехнулся, показавшись мне в этот миг невероятно горячим дьяволом. – Держись подальше от моей сестры, Блейзон, – резко проговорил Ксандер, и мы оба вздрогнули. Брат протиснулся между нами, взял меня за руку и притянул к себе. Ксандер был хоть и немного ниже, но гораздо мускулистее Габриэля, который теперь небрежно прислонился плечом к автомату и засунул руки в карманы штанов. На его запястьях висели десятки разноцветных браслетов с разных фестивалей. – Прайс-Икс, вечно ты мешаешь всем жить, – произнес он пренебрежительно, прежде чем снова перевести взгляд на меня. – Как надоедливый таракан, – буркнул он. Я лишь холодно посмотрела на Габриэля. – Все время чувствовал, что здесь воняет придурком. Если бы я знал, что тебя пустят в студию, то взял бы с собой освежитель воздуха, – высокомерно отозвался мой брат. – Ах нет, ты, наверное, что-то не так понял, Ксанни-бой. Я профессионал, моя песня была готова еще вчера. Я здесь только для того, чтобы вернуть туфлю твоей милой сестренке, которая… потеряла ее вчера. Он ухмыльнулся, и я с трудом подавила желание бросить лодочку ему в голову. А ведь я всегда считала себя пацифисткой. По крайней мере до тех пор, пока пять минут общения с Габриэлем Блейзоном не убедили меня в обратном.