Молчат. Видимо, их много, да вот беда, рядом со мной сидит Сталин и смотрит на них. – Погоду там кто-нибудь может дать? Капризен этот «тюк с сеном» на ветру. – В Ленуар-сити есть радиостанция, каждые полчаса дает реальную температуру, направление и скорость ветра. Частота записана в задании. В Ок-Ридже радиостанции нет. Между ними 24 километра, но Ок-Ридж за холмами, и погода отличается. Ближайший аэродром называет Плаза, по состоянию на позавчера истребителей там не было. По маршруту еще есть Поуп-филд, это в Форт Брегг, нашли? – Да. – Там – ближайшие истребители. Если их так можно назвать. Километров триста вам по ходам проигрывают. – А не проще ли их – ракетой? – Проще, но тогда погибнет много людей, очень много, миллионы, – за меня ответил Сталин. – Да не волнуйтесь вы, товарищ Сталин, справимся, не впервой. И шкурой рисковать мы привычные. Машины освоили, «Залив» здорово помогает. Сдюжим, не беспокойтесь. Кинем мы этот мешок с сеном куда нужно, – за всех сказал Лещенко. Через три часа в наступившей ночи раздался мощный рев их турбин, они ушли к месту назначения: на аэродром Рёст, в Норвегии. В 16.00, в годовщину «Кровавого воскресенья», посол Смит прибыл на Малую Лубянскую или улицу Дзержинского в МИД. Содержание послания он знал и внутренне гордился своим президентом. Тот нашел выход из сложившейся ситуации. Он сослался на состояние своего здоровья, написал, что ему срочно требуется обследование, не отказался принять участие в мирной конференции, при условии того, что ее перенесут на сентябрь-октябрь 1945 года. К тому времени он будет в состоянии перенести дальнюю дорогу и напряженный график ее работы. – Сроки и место проведения конференции определены графиком и совместными решениями руководства стран-победительниц. Повода для переноса конференции нет, и ваш ответ будет восприниматься руководством СССР как отказ от участия. Конференция начнется в 10.00 24 января 1945 года. С участием вашей страны или без, господин посол. Можете это передать господину Рузвельту, – в моем присутствии произнес товарищ Молотов. После того, как посол вышел, мы позвонили в Кремль. Сталин выслушал Молотова, который затем пальцем показал мне на вторую трубку. Я поднял ее: – Передайте «Звягину»: План «7». – Принял, товарищ Ива́нов. «Семь» означал седьмую планету Солнечной системы: Уран, в честь которого и была названа операция, она начнется в 19.00 Москвы, с тем, чтобы в 22.00 восточного времени два летающих крыла Ho-IX и Ho-XI приступили к операции. – В 19.00 – совещание в Ставке. Быть обоим. – Есть! С этого момента можно забыть о мирных привычках, вновь функционирует Ставка Верховного Главнокомандующего, и мы сами себе уже не принадлежим. Небольшой перерыв – закончился. «Отдыхали» всего 2 года и 11 месяцев. В 18.55 мне привычно показали рукой на вход в кабинет Сталина. В Кремле необычно безлюдно для этого времени, все встречи отменены. Состав Ставки практически не изменился: два маршала: Буденный и Шапошников, два генерала армии: Жуков и Василевский, адмирал флота Кузнецов, Молотов и я. Кроме нас присутствуют Маленков, Филин и генерал-лейтенант Вершинин, командующий особой воздушной армией, в которую входили все дивизии, оснащенные баллистическими ракетами. Почему-то нет командующего АДД генерал-полковника Голованова. Сталин посмотрел на часы: – Приступим, товарищи. Мы собрались здесь, в этом составе, в связи с отказом президента США прибыть 24 января в Москву на конференцию по разоружению и послевоенному мироустройству, назначенную главами стран-победительниц во Второй мировой войне. Он мотивировал это предстоящим ему медицинским обследованием и попросил перенести сроки ее проведения на сентябрь-октябрь месяц. Все эти три года США проводили исследования в области ядерного оружия и строили завод по обогащению урана, и реактор для получения еще одного делящегося вещества: плутония, с атомным весом 239. По оценкам наших специалистов, американцам требуется от семи до девяти месяцев, чтобы наработать необходимое количество делящихся элементов и создать это оружие. На встрече в верхах в Ницце, собранной по предложению Америки, нам предлагалось вступить в Совет учредителей Федеральной Резервной Системы, ввести в мировой оборот, в качестве основной валюты международных торговых операций, доллар США, вместо британского фунта и французского франка, а рубль сделать второй резервной валютой для этих операций. То есть совместно выступить против нашего основного союзника, финансовое положение которого заметно пошатнулось в ходе войны. Нами было принято решение отказаться от этого плана, так как было совершенно понятно, что американцы просто оттягивают время, для завершения разработки ОМП, и пытаются иными способами решить главную для них задачу: экономически раздавить Соединенное королевство, стать лидером капиталистического мира. Ради этого они вооружили Гитлера и создали условия для начала большой войны на Тихом океане. Советский Союз не дал возможности реализоваться этим агрессивным планам. На совещании в Скапа-Флоу, проведенному нами с премьер-министром страны Эттли и главнокомандующим Георгом Шестым, было принято решение принудить Соединенные Штаты прекратить развернутую ими гонку вооружений, лишить их права владеть и создавать ядерное оружие, и иметь флот, бо́льший по водоизмещению, чем половина британского. Наше решение еще не озвучивалось ни президенту, ни Сенату, но, скорее всего, со стороны Британии была допущена утечка информации, так как совсем недавно, лично королем, был отправлен в отставку господин Бевин, министр иностранных дел Великобритании. Так или иначе, но отрицательный ответ нами получен в 16.00 московского времени, за час до истечения срока ответа в совместной ноте СССР и ЮК (Соединенного королевства). Исходя из сложившейся ситуации, мы приняли решение о проведении на территории Соединенных Штатов стратегической операции «Уран», разработанной товарищами Никифоровым и Филиным. Цель операции: вывести из строя газодиффузионный завод по разделению природного урана. В ходе этой операции будет применяться особое оружие, позволяющее нам избежать больших человеческих жертв, как если бы мы применили наши ракеты со специальными боевыми частями. Но ущерб от такой бомбардировки будет огромным. По оценкам наших специалистов, на строительство инфраструктуры по проекту «Манхэттен» выделено два из трех миллиардов долларов, полученных американским правительством в качестве кредита от ФРС на эти цели. Как вы понимаете, проведение такой операции в глубине территории США чревато возможным объявлением нам войны, что достаточно маловероятно, так как мы способны в кратчайшие сроки нанести непоправимый ущерб противнику, не обладающему термоядерным оружием. На совещании в Скапа-Флоу британские руководители признались, что у них нет возможности повлиять на правительство США, так что они надеются только на нас. Положение серьезно обострили и американцы, которые напрямую обвинили короля и премьера Эттли в исповедовании коммунизма и антиамериканской деятельности. Ими инициированы беспорядки в Новой Зеландии и появление в парламенте Канады Билля о независимости. Есть высокая вероятность, что вслед за Канадой последует и Австралия. То есть разгром Великобритании может состояться, если мы спасуем. Слушаю всех. Прошу, товарищ Молотов. – С точки зрения международных законов проведение диверсии на территории другой страны – это равносильно объявлению войны. Я не совсем понимаю, как товарищам Никифорову и Филину могла прийти в голову такая мысль. – Она там давно сидит, товарищ Молотов. Они должны ответить за две мировые войны, ими развязанные. – Это сделала Германия. – Да-да, так записано во всех учебниках, товарищ Молотов, я в курсе, вот только первое крупное изменение политических границ государств исполнила Америка, начав 23 апреля 1898 года войну против Испании. 7 июля того же года она аннексировала Гавайские острова, затем захватила остров Гуам, Филиппины, Кубу и Пуэрто-Рико. Они не успели, как и Германия, к дележу мира, им нужны были колонии. Совершенно неслучайно русско-японские переговоры после поражения в русско-японской войне прошли в Портсмуте, американцам было все равно, кто победит в этой войне, но «поддерживали» они Японию, как и Соединенное королевство. В результате Русско-китайский договор 1896 года был денонсирован, а русско-китайская конвенция, дававшая России незамерзающий порт на Тихом океане, была расторгнута. Экспансия России на Тихий океан была остановлена. Одна бездарно проведенная операция, и Россия получила следующие подарки: признание свободы действий Японии в Корее, отвод российских войск из Маньчжурии, передача Японии Ляодунского полуострова и Южно-Маньчжурской железной дороги (ЮМЖД), уплата Россией военных издержек, передача Японии интернированных ею российских судов, присоединение к Японии Сахалина, оккупированного японскими войсками накануне открытия конференции в Портсмуте, и Курильских островов, ограничение российских морских сил на Дальнем Востоке, предоставление Японии права ведения рыболовства вдоль российского побережья. Исправлять это пришлось нам, в ходе Второй мировой войны. Надеюсь, вам известно, кто подтолкнул Японию объявить нам войну? И война в Китае, как шла, так и идет, и основной заказчик – те же самые США. США – это империалистический хищник, и он должен сидеть в клетке. Попытка покушения на товарища Сталина – это тоже дело рук США, товарищ Молотов. Мы находимся в состоянии перманентной войны с этим государством. Надеюсь, вы помните, что на Тихоокеанском побережье Америки мы оказались несколько раньше, чем США. Будете в Ленинграде, зайдите в Кунсткамеру. – Товарищ Никифоров, я в курсе этих событий, но всегда их рассматривал с иной точки зрения, как их описывал товарищ Ленин. – Товарищ Ленин рассматривал это со своей точки зрения: военное поражение Российской империи дало значительный толчок русскому революционному движению, в результате действий которого мы с вами не сидим по тюрьмам и каторгам, а решаем, что делать с Америкой. Так что и моральное, и международное право на нашей стороне, нам они войну тоже не объявляли. Отнекиваются даже от того, что они спровоцировали печать в доминионах и напали на наших союзников. Впрочем, самолеты на связи, и мы имеем возможность их вернуть и ударить термоядом. Пророем канал имени товарища Сталина. – Шутки шутками, а что будем говорить тому же самому послу Смиту? – Что Правительство СССР и Министерство иностранных дел не имеют к этой катастрофе никакого отношения. Мы же не красноармейцев в буденовках, с водкой, балалайками и медведями туда направили, а проводим серьезную скрытную операцию. Прямых доказательств, что это сделали мы, не будет. Молотов не выдержал и рассмеялся. А Буденный, которого я ненароком упомянул, заинтересовался: – Где будет нанесен удар, и каким образом удастся избежать огневого воздействия противника? Я посмотрел на Сталина, тот кивнул головой, разрешая дать информацию присутствующим. Я показал места на карте. – В налете принимают участие самолеты новейшей конструкции, радиозаметность которых снижена за счет специальной формы и специального покрытия, поглощающего радиоволны основных радаров противника. Металлические детали прикрыты пластиком специфической формы и состава, в результате чего отражение происходит не под углом 180°, а в сторону. То есть радар противника может облучать наш самолет, но отраженный сигнал на его антенну не попадет. Серия таких самолетов заложена на втором экспериментальном заводе НИИ ВВС. Три первых выпущенных машины направлены к местам сосредоточения. В первом ударе примут участие два таких самолета. Они небольшие, дозвуковые, имеют дальность, без дозаправки в воздухе, 3800–4000 километров. Два турбореактивных двигателя позволяют им разгоняться до скорости 1050 километров в час и иметь высотность 17 000 метров. Бомбардировщик имеет четыре двигателя и дальность 20 000 километров. То есть из Елизово, под Петропавловском-Камчатским, может слетать по маршруту: Анкоридж – Сиэттл – Сан-Диего – Даллас, пролететь над всеми крупными городами Америки и сесть в Москве. Может нести как свободнопадающие термоядерные бомбы, так и четыре ракеты типа «Х-10». Если до правительства США не дойдет с первого раза, то мы готовы продемонстрировать этот самолет днем в воздухе над США. Цели для него есть. – Так, может быть, с этого и начать? – Это будет просто небольшой укол по самолюбию, и он подстегнёт гонку вооружений. Реально требуется другое: показать, насколько уязвима сама экономика Соединенных Штатов. Ударить в самое сердце этой экономики: по гидроэлектростанциям. Причем аккуратно, без человеческих жертв. Есть у нас такое оружие и применено будет именно оно, а не простые бомбы. Уничтожать будем не людей, а энергетику этой страны. Без которой производство такого оружия просто невозможно. Для нас опасны не люди Америки, а стремление их правителей монополизировать этот мир. У себя они эти законы приняли, а мирового антимонопольного закона нет. Вот они и пытаются захватить весь мир. Развалив Соединенное королевство, они получат эту возможность. Так что тут все средства хороши, товарищи члены Ставки. Большинством голосов решение о продолжении операции было получено. Воздержались Маленков и Молотов, сославшись, что военные решения принимают не они. Генеральному штабу и генералам Филину с Вершининым дано задание уточнить целеуказания для имеющихся ракет. Заболевшего Голованова будет подменять сам Филин. Боевая тревога и готовность номер «1» будет объявлена только после официальных заявлений правительства США. Пока только соединения атомного флота получат такую установку. Одна эскадра крейсирует возле Исландии, вторая опирается на Маршалловы острова. Отдыхать сегодня вряд ли придется, хотя основные события развернутся в семь утра Москвы, а о результатах станет известно только в 9.30 МСК. Но приказано находиться в центре управления. Но это гораздо более комфортное времяпрепровождение, чем у экипажей «Горбиков». Им сейчас тяжелее всех: 12 часов придется сидеть в тесной кабине под позолоченным фонарем, глядя, как проплывают под ними облака и волны. Скорость пока расчетная, расход топлива даже ниже, чем при испытаниях под Москвой. Все идет по плану. Борт «73» садиться в Сент-Джонсе не будет, примет топливо в воздухе, с танкеров авиации Северного флота. У них идут учения, осваивают Кефлавик, после выселения оттуда американцев. Так даже проще и незаметнее. Получив сводку за сутки, пошел в комнату отдыха и уснул. Майор Лещенко тоже спал, сзади наблюдал за обстановкой только штурман, капитан Горячев. Собственно, наблюдать пока особо не за чем. Внизу облака, справа должна быть Гренландия по расчетам. Но ее не было видно. Жаль! Так далеко от дома он ещё ни разу не был. Их самолет был выполнен с двойным управлением, несмотря на то обстоятельство, что за головой у штурмана находилась спаренная огневая точка с дистанционным управлением. Но он мог стрелять назад, прижимаясь лицом к наглазнику прицела, который создавал полную иллюзию того, что он сидит спиной вперед. Сейчас стволы пушек убраны в фюзеляж, чтобы не создавать радиоэха. Скукотища, конечно, смертная, но он – боевой штурман, 115 боевых вылетов на По-6, начинал еще в Греции. Саша вчера, впервые в жизни, дважды пожал руку самому Сталину, который лично приехал проводить их на это задание. Поэтому он переключился от собственных мыслей о том, что устал и у него побаливает пятая точка, и занялся тем, что начал перекладывать карту в планшете, переходя на новый лист, не забывая при этом и осматриваться, каждые тридцать секунд, и каждые полчаса нажимать на приемоиндикатор «Цикады», получая сведения о своей точке над морем, чтобы сверить их с прокладкой. Появились первые звезды. Он разбудил командира, включил астрокорректор и настроил его на известные светила. Невязки он не получил, поэтому успокоился. Теперь его очередь отдыхать, поэтому можно сунуть в рот калорийную плитку, заменявшую в таких перелетах все блюда мира собой. Сделав пару глотков чая из одного из трех термосов-чайников, он навернул крышку обратно, осмотрелся и, сообщив об этом командиру, закрыл глаза. Спать ему можно было еще два часа, затем начнется его работа. Прорыв обороны ПВО во многом зависит от работы штурмана. В 06.45 МСК его разбудил ревун, сопровождавшийся морганием желтой лампочки. Это сигнал «Приготовиться». Пока командир читал «молитву», Саша щелкал тумблерами согласно запросам командира и отвечал на его команды. Между делом успел взять точку и сличить с предварительной прокладкой. До точки старта оставалось буквально несколько минут. Проверил связь, защелкал фиксаторами ручек автопилота, выставляя на нем цифры координат западной оконечности острова Халлфинд, точки поворота на боевой курс. Командир открыл заслонку левого двигателя и начал его раскручивать набегающим потоком. Зажигание! Несильный хлопок с выбросом пламени из сопла. – Левый в порядке, выхлоп в норме! – доложил Саша по СПУ. Командир раскрыл правый заборник и проделал ту же операцию со вторым движком. Громадный «носитель», после запуска, тоже увеличил обороты двигателей и чуть приподнял нос, на пару-тройку градусов. – «Один-один», «Семь два»! – раздалось уже не по переговорному устройству, а по рации. – Горка! Обороты. Еще задрался нос носителя, затем он пошел вниз. Щелчок основного замка, и командир двинул РУД вперед. Кабина «носителя» ушла из поля зрения штурмана, и, обернувшись, он увидел его уже сзади. Альтиметр медленно крутился по часовой стрелке, в ту же сторону вращался указатель скорости, небольшой вираж, курс 270. «Вперед, на Запад!» Чернокрылый самолет послушно набирал высоту. До побережья – 400 километров, СПО, прибор предупреждения об облучении радаром, помалкивает, так что придется шариться узконаправленной антенной по горизонту, чтобы что-нибудь предварительно обнаружить. Чем Саша и занялся, пока командир шел в наборе. При этом он постоянно оглядывался, хотя сзади в 17 километрах находился «девятый», шедший этим же курсом чуть слева. В Норфолке работал десятиметровый радар, в проливе Гаттерас – 3,2-сантиметровый, но очень слабенький сигнал, скорее всего навигационный, там судоходный пролив. В Стив-Пойнте еще одна «десятка», расстояние между ними – 230 километров. И, похоже, всё! Высота 17 000, командир перевел машину в горизонталь и начал убавлять обороты. Требовалось убрать инверсию и шум двигателя. – Все, сорвалось, сзади чисто. – Влажность большая, будем медленно терять высоту, примерно три километра в час, Саша. По носу маяк появился. – Ага, вижу, это Боди. А слева – Гаттегат, тоже уже виден. Черт, непривычно, что никто не подсвечивает. – Всё, не болтай, СПО молчит, будем рвать нитку здесь. Через 15 минут они пересекли узкую полоску песчаной косы в 24 километрах от того места, где впервые взлетел самолет братьев Райт. Под ними была Северная Каролина, густо освещенная многочисленными огнями. – Радар по носу, «десятка». Релейгн или Роли, черт знает. – Радио слушаешь? – Да, чисто, несколько бортов идут на пяти километрах, говорят с Релейгном-Дарлемом, а так тихо. Блин, ведь зима же, а снегом и не пахнет. – Впереди виднеется, я тоже обратил внимание. – Че им не сидится на жопе ровно? – Да кто их знает! Снос есть? – Практически нет, видишь-же, что компас как вкопанный стоит, а в автопилот введена точка поворота на боевой. – Что сзади? – Чисто. Через полчаса местность под ними сменилась, огней стало меньше, кое-где на вершинах лесистых гор были небольшие островки снега. Появились облака. – Федор, пятнадцать минут до поворота. – Есть, снижаемся, штурман. Повнимательнее. Через некоторое время Федор Лещенко спросил у Саши: – Что там за огни? – Аэродром Плаза, военно-транспортный, три минуты. Ввел координаты цели «один» в прицел. – Добро, справа под нами цель «три», видишь реку и мост. И плотину. – Да, вижу. Траверз, сигнал. Это они передал на «девятку», чтобы они рассчитали время подлета. – Приготовиться! На курс 20 по сигналу. – Изгиб реки вижу, остров вижу, что с ветром? – Один-четыре у земли, будет попутным. – Пьехо!