— Пусть так, — я не видел, просто почувствовал, что она кивнула. — Пусть так. Но, заметь! Они почти не используют в разговоре слова языков своих народов. Почти чистый интер, и ничего более. Мне кажется, одно это уже о многом говорит. — Например? — мне хотелось обернуться, взглянуть в ее глаза. Хотя бы уже за тем, чтоб лучше ее понимать. Хотя, кого я обманываю⁈ Хотелось получить законный повод ими любоваться. — Например, это значит, что туземцам не важно, кем ты был там, во внешнем мире. Природа, стихия, образ жизни вычеркнули из их культуры расовые признаки в одежде, в обычаях. Теперь это что-то новое, общее… Всеобщее! Маленький анклав человечества, способный стать образцом того, что мы можем жить в мире. Все вместе. Не делая различия на народы. — Далеко идущие выводы, Селена, — чтоб развернуться к ней и не вывихнуть руку, мне пришлось переложить ладошку этой межзвездной идеалистки из правой в левую. — Остается создать некую угрозу. Выдумать и организовать какого-нибудь чудовищного врага. Каких-нибудь гигантских разумных насекомых — арахнидов, жрущих человечину на завтрак. Иначе, боюсь, объединить всех на примере этой могилы былого величия, будет невозможно. — Почему же? — она очаровательно и трогательно прикусила нижнюю губу. — Потому что каждый человек в отдельности был бы рад жить в мире со своими соседями. Но, когда они собираются вместе, разум их покидает, и включаются инстинкты. Древние, как звезды, инстинкты, говорящие им, что настоящие люди — это те, кто живет вокруг. Они сами, их родные, сослуживцы и друзья. А все остальные, особенно те, что живут с другой стороны Пустоты, на другом шарике под другой звездой… Они тоже человеки — две руки, две ноги и голова… Но они — не совсем… Не свои. А потом еще тоже самое им говорят политики. Уж этим-то типам совсем не выгоден общий мир. Чем еще, как не происками коварного врага, они станут оправдывать собственные промахи? Тем более что эти подонки еще и вареные яйца чистят не с тупого конца, а с острого! — Ты пессимист, Макс Карташ? — осторожно освобождая ладонь из моей и поправляя сползающую на глаза челку, печально улыбнулась сестра. — Я реалист, — улыбнулся я в ответ. — Поэтому в моей барже полно оружия. — Мы это уже определили, — призналась девушка как-то совсем не похожая на монашку. — Бластерные турели, ракетные установки. Твой корабль вооружен, как надо. Это ты сбил имперский фрегат? — Они напали первыми, — кивнул я. — Что мне оставалось делать? — Конечно, ты был в своем праве, — чуточку сморщила носик девушка. — Однако ты не испытываешь к жителям империи резко негативных чувств? — Везде есть хорошие и плохие люди. — Это так, — поощрила меня улыбкой сестра. — Мы, сестры Геи, верим, что хороших людей все-таки больше. Тармак сказал — ты хороший человек. Ты поможешь нам спасти тех несчастных с имперского фрегата? — Почему бы и нет? — дурацкая привычка — дергать плечом. Особенно для космонавта. — Мне только не понятно, почему патрульные сами этим не озаботились? Ваш караван же сопровождает их эсминец? Вообще-то, во всеобщем языке нет слова «эсминец», и, соответственно, в звездных флотах четырех главных государств Содружества нет эскадренных миноносцев. Класс судна, являющийся чем-то промежуточным между фрегатом и крейсером, они называют уничтожителем. — Неужто на уничтожителе не найдется челнока? — Ах, Макс! Вы же знаете этих военных! Корпуса их кораблей набиты всякой ерундой, вроде оружия и циклопических энергетических накопителей. Во флоте императора только на тяжелых крейсерах имеется медблок с обученным персоналом. На всех судах, что меньше объемом — лишь медкапсула для экстренных случаев. Какие уж тут челноки… — Угу. Допустим. Но что мешает вам отправиться в спасательную экспедицию на своих малых пустотных платформах? У вас их тоже нет? — Есть, — покорно согласилась Селена, сделав вид, что вовсе не раздражена моим импровизированным допросом. Но что поделать? Очень уж мне не нравилась вся эта затея. Хотя, с другой стороны, шанс оказать услугу сестрам в расчете на ответную, упускать было нельзя. — Два. В грузовом варианте. Один пилот, один пассажир и трюм, в котором нет системы жизнеобеспечения. Для изменения конфигурации в отряде нет соответствующих специалистов. Мы не предполагали, что станем здесь заниматься спасательными мероприятиями. Потому, готовы хорошо тебе заплатить. В этой системе нет глобальной сети, но по нашему электронному обязательству, ты легко получишь свою плату в любом другом мире Содружества. — Деньги — это, конечно, хорошо, — широко улыбнулся я. — Но не самое главное в жизни. В качестве оплаты за контракт я бы хотел получить ответную услугу от сестер Геи. Ну и все трофеи, что я смогу найти на месте крушения фрегата, будут принадлежать мне. — Мне нужно знать точно, какую именно услугу мы с сестрами станем тебе должны, — озабоченно нахмурилась Селена. — Понимаешь, нашу экспедицию возглавляет сестра Реддер — не я. И мне нужны доводы для того, чтоб ее убедить. — Однако ты сама уже не против? Даже не зная, чего я хочу от вас? — Не-ет, — протянула девушка. — Я вижу, что ты хороший человек. И не заставишь нас делать что-то такое… неприемлемое. — Спасибо. Приятно это слышать. Остался последний вопрос: состав экипажа? Кто именно полетит со мной? — Я. Нет ни какой необходимости привлекать кого-то еще. Я сертифицированный врач, ты отличный пилот. Достаточно будет взять еще несколько дроидов на случай, если потерпевших придется вырезать из мертвого корабля… Теперь для тебя все стало ясно? Тогда давай вернемся к обсуждению твоей оплаты… Двенадцатый месяц новой жизни. 125 год Житанской эры.Планета То’Чуун, 627 километров на северо-запад от Шрама. Пустоши. Место крушения корабля. Им просто не повезло. Ирония Судьбы в том, что аварийной посадке фрегата помешало, так сказать: наследие прошлого. Древний, как экскременты мамонта, остов имперского танка. Именно на эту горбатую тушу кораблик зацепился маневровым двигателем, после чего развернулся, сменил траекторию, и врезался в скалу. И если в груде металлолома еще можно было угадать очертания стремительного межзвездного путешественника, так это заслуга имперских инженеров, упаковавших обитаемую часть корабля в толстый бронированный кокон. Пилот сделал что мог, но далеко не все, что вообще было возможно. Последний выживший член экипажа убедился, что все его товарищи мертвы — в переходах явно прослеживался окровавленный след — и лишь после этого активировал аварийный маяк и улегся в эвакуационную медкапсулу. Кстати говоря, этот, последний, оказался на диво везучим сукиным сыном. Выжить в этом летающем гробу, вовсе не предназначенном для посадки на дно гравитационного колодца — уже само по себе чудо. Так, к тому же, мы с Селеной явились именно в тот момент, когда его медкапсула — если в этом мире возможен эконом-вариант, так это именно он — принялась сигнализировать о почти полной выработке картриджей. Еще бы пара суток, если верить сертифицированному медику и генетику, сестре Селене, и этот угловатый и невзрачный ящик стал бы саркофагом. Нужно сказать, прежде я был лучшего мнения об имперских кораблестроителях. Все суда, что мне встречались в Поясе, были прекрасными для своего времени, крепкими и надежными звездолетами. Просторными, удобными и отлично изукрашенными. Причем, как внутри, так и снаружи. Толстенная броня, мощные лазерные орудия, отличные малые пустотные платформы делали флот императора Акбарра весьма грозным противником. Этот же фрегат, новой, мне неведомой конструкции, отличался от ранее мной виденных, как небо и земля. Тусклая матово-черная окраска снаружи, простейший — чуть ли не труба с крылышками — дизайн, суровый, если не сказать больше — аскетичный интерьер. Типичный продукт верфей государства, что количество ставит впереди качества. И все-таки, это было так не похоже на вычурность и помпезность Империи, что даже закрадывались сомнения в принадлежности этого суденышка к флоту изощренной в величии Державы. — Проект «Мститель», — прежде выслушав мои комментарии, вывела вердикт сестра Геи. — Или, на языке планеты Акбарр — «Венгенс». Мощные сенсоры, хорошая скорость и отличная маневренность. Оружия вполне довольно чтоб напугать зарвавшегося пирата или принудить к вежливости обнаглевшего торговца. Именно это судно, судя по комплектации обитаемого модуля, адаптировано к длительным действиям в отрыве от базы снабжения. Не удивлюсь, если выяснится, что экипаж состоял по большей части из камерас. — Из чего? — удивился я незнакомому слову. Процессом извлечения помигивающей красными огоньками капсулы из недр разбитого в пух и прах фрегата занимались дроиды. Так что нам с напарницей оставалось лишь наблюдать. Ну и скрашивать ожидание беседой. — Из кого, — мягко поправила меня девушка. Признаться, казалось у нее все выходило как-то мягко. Неконфликтно. — Камерас. Это одновременно и название одного из направлений глобальной имперской программы «Наблюдение. Евгеника. Преображение». Сокращенно — НЕП. Генетическое программирование бойцов выращенных из материала павших врагов. Инквизиторий отбирает генный материал у проявивших исключительную доблесть или смекалку противников, и на этой основе создает серию новых организмов, в мозг которых сразу после рождения внедряются неизвлекаемые импланты со внедренными поведенческими императивами… Ой. Я понятно объясняю? — Да-да, — хмыкнул я. И подумал, что система определения ума в зависимости от уровня интеллекта, а не от качества образования, все-таки далеко не идеальна. — Продолжай, пожалуйста. Я ничего такого раньше не слышал. — Акбарр в общем-то никакого секрета из НЕПа не делает, — с нотками печали продолжила сестра. — Некоторые проповедники Верховной Консистории и Магистры Тридцать Первого Крестового похода даже утверждают, что программа — ни что иное, как истинное воздаяние. Этакий акт возвеличивания отважнейших и умелых павших героев. — Да это как раз понятно. Любую истину можно вывернуть наизнанку, если в голове довольно мозгов и язык подвешен как надо, а не как попало. — Любопытная философия, — хихикнула Селена. — Так считают на твоей родине? — На моей родине тысячи разных народов, и каждый считает по-своему, — засмеялся я в ответ. Забавляла эта непрекращающаяся игра — «признайся, откуда ты такой интересный». Ненавязчивые вопросы и мои нагоняющие туману ответы. Сестры изо всех сил старались набрать максимум информации обо мне, но отчего-то стеснялись задавать прямые вопросы. Только вот так — вокруг да около. — Один из величайших мыслителей моей родины однажды сказал, что любую истину можно уничтожить, просто доведя ее до абсурда. — Удивительно меткое высказывание, — в скафандре довольно не просто изобразить поклон. Но только не в снежно-белом облачении сестер Геи. Поразительно гибкий доспех, не скрывающий, кстати, всех достоинств и недостатков фигуры носителя. Этакий облегающий все тело как печатка звездный комбинезон четвертого из пяти возможных класса защиты. — Особенно удивительное, если учесть, что ваша забытая колония смогла себе позволить содержать жителей, занимающихся исключительно… мыслительностью? Как вы называете этот вид деятельности? — Ученый, — теперь я уже смеялся во весь голос. — Как их еще называть? Голос из под дыхательной маски звучал глухо, но мы со звездной путешественницей решили, что это меньшее из зол. Наглухо загерметизированный шлем — гораздо хуже. Особенно, если прямо-таки упиваешься звуками голоса приятого во всех отношениях человека. Тем более что вокруг снова были тонны мертвого металла. И мертвецы, которые никому кроме местных падальщиков были не интересны. Смех в этом анклаве Пояса Скорби был словно росток живой травы, пробившийся сквозь трещину в асфальте. Как что-то жизнеутверждающее. Плевать и на то, что в их языке нет слова «асфальт», и на возможное оскорбление памяти павших. Смех, голоса живых людей, жизнь — вот что важно. Вот что не дает нам скатиться в серое марево безумия! Поверьте эксперту, прожившему, словно пресловутый Робинзон Крузо, год в Царстве Мертвых. — Так что там с этими… камерас? — вернул я тему заинтересовавшего разговора. — Мы как-то сможем понять, что этот счастливчик из них? Я так понимаю, камерас — это искусственно выращенные для армии и флота Империи люди? Он может оказаться опасным? Не будет ли для нас всех лучшим вариантом… не найти в руинах никого выжившего? — У нас не так много данных о генетических особенностях боевых клонов Акбарр, — наконец, спустя несколько минут ушедших на морщанье лба и носика, ответила Селена. — Однако не думаю, что камерас может стать опасным. Достоверно известно, что выработавших двадцать процентов регенерационного резерва организма клонов, из вооруженных сил империи переводят в структуру Тридцать Первого Крестового Похода. А это, хоть и милитаризированная донельзя, но все же — гражданская общественная организация. — Будем надеяться, — фыркнул я носом. — Но руку держать на рукояти бластера. И вообще, было бы отлично — не пробуждать потерпевшего до того момента, как мы доставим его на ваш крейсер на орбите. Хотя бы там у вас есть вооруженные люди? — Сестра Верона настаивала, чтоб спасенного предоставили ей для тщательного исследования, — тихо выговорила девушка. — И сестра Реддер полностью согласна с ее позицией. У нас не так много данных о камерас, как бы того хотелось. С этой дамочкой, которую так и подмывало назвать «сестрой Вороной», а не Вероной, я был уже знаком. Потому не стал спрашивать, почему она обладает такой силой убеждения, что даже суровая «стальная» сестра Реддер идет у нее на поводу.Уж чего-чего, а добиваться своего главный медик и руководитель научной секции экспедиции умела прекрасно. — Формально, вы, молодой человек, для нас, для граждан Содружества, пока что являетесь неизвестным науке, инопланетным организмом, — с ходу заявила смуглая и черноволосая, как берберка, Верона, выслушав версию моего появления в системе Скрытой Надежды. — У нас пока нет ни единого повода считать вас человеком. А потому, до момента окончания тестирования, ни о каком контракте с потенциально опасным существом не может быть и речи! — Отлично, — скривился я. Идея — оказаться разобранным на запчасти этой сумасшедшей ради торжества науки — совершенно не прельщала. — Значит, контракт откладывается на неопределенное время. Помнится, именно вы пришли ко мне с предложением о сотрудничестве, а не наоборот. — И наше мнение, мы в обязательном порядке обязаны донести до сведения первому же встреченному офицеру СОБеСа, — продолжала давить ворона. — Не мы, так они. Кто-то все-таки должен определить вашу принадлежность к человеческой расе, прежде чем принять в дружную семью народов. — Значит им придется посетить То’Чуун. Я, пожалуй, останусь здесь еще на какое-то время. Товаров, способных заинтересовать местных жителей, у меня еще много. А у аборигенов еще довольно мелинита. Да и компания здесь подобралась веселая… — Макс, ну что ты, — мягко вступила Селена. — Сестра Верона иносказательно предложила составить твою индивидуальную карту аккаунтера. Это будет ИКА совершенно официальная, признаваемая всеми организациями в пространстве Содружества.Опознавательный маркер на идентификаторе нейросети, который будет уже невозможно оспорить. — Любая медкапсула сделает это не хуже, — дернул я плечом. Дурацкая привычка. Никак не могу от нее избавиться. — Только не станет обзываться инопланетным мутантом. — Молодой человек! — строго воскликнула Верона. — Я не склонна разбрасываться такими ярлыками. Можете проверить запись беседы. Слово «мутант» мною не было использовано ни единого раза. — Да ладно вам, дамочка, — оскалил я зубы. Мы с ней с первого взгляда «полюбили» друг друга. И никакого повода любезничать я не находил. Ну не получится с помощью сестер Геи выбраться из этой звездной ловушки, так и ничего страшного. Поживу пока тут. Помогу Тарнаку с добыванием нужных ресурсов в Поясе Скорби. Повоюю с патрульными Акбарра. Жизнь будет короткая, но яркая… — Мы все здесь взрослые люди, и умеем понимать намеки. — Сестра Верона, не хотела высказывать сомнения в вашей причастности к опасным человекообразным космическим монстрам, — пролаяла — вот уж акцент у человека, так акцент — командир экспедиции, сестра Реддер. Ей сменить белоснежный костюм на черную униформу с парой рун-молний в петлице, и вылитая фрау группенфюрер Реддер! Ей черное, кстати, бы пошло. — Но мы все отлично себе представляем где находимся. Очень долго империя высылала сюда отловленных в окрестных системах пиратов и контрабандистов. Множество опасных преступников сами здесь укрылись от правосудия. И мы, закономерно, опасаемся помочь одному из них вернуться в обитаемый мир под нашим покровительством. Мало того, что это, несомненно, скомпрометирует всю нашу организацию, так еще мы подвергнем опасности ни в чем неповинных граждан четырех государств. — Поверь, Макс, — снова Селена. Знает, чертовка, что я прямо-таки размягчаюсь под ее взглядом. — Нам не нужны твои тайны. Мы всего лишь должны убедиться, что ты именно тот, за кого себя выдаешь. — Да я верю, — саркастично протянул я. — А вот вы мне, похоже — нет. Если контракт нужно подписать кровью, значит, где-то в тексте будет упоминаться и душа. — Нам не совсем понятен смысл вашего иносказания. Видимо, это намеки на какие-то мифы вашей Родины, — совершенно безэмоционально, как я, к примеру, высказывал бы мнение о каких-нибудь светотенях в абстрактном искусстве, процедила Верона. — Однако обязана уточнить. Для исследования организма с составлением ИКА, требуется лечь в медкапсулу. Для проведения только теста ДНК — достаточно будет мазка со слизистых оболочек. Пробы крови совершенно излишни. Капсула — предпочтительней. Результаты будут абсолютно надежны. — Вы вводите программу исследования. Я ложусь в ваш саркофаг. Вы выходите. До окончания тестирования мой человек с оружием следит за тем, чтоб в помещение никто не заходил и к настройкам капсулы не прикасался, — заявил я после долгих раздумий. Повода сомневаться в благонадежности сестры Геи мне не давали. Но уже сама по себе эта их маниакальная настойчивость вызывала опасения. Тем не менее, мне и самому было интересно — чего такого этакого они в моих генах откопают? Дольше всего же я размышлял над тем — кто именно согласится посторожить тельце, пока умная машина будет мной заниматься. Варг исключался сразу. Нойман и оружие — вещи настолько несовместимые, что любой поймет всю несуразность этого сюрреализма. Оставались братья близнецы Кин и Семек. Эти — ребята конкретные, а после революции — еще и лихие. Героические, можно сказать, личности. И комплекция у них внушительная. А в скафандрах, так и вообще. Иной и передумать всякие гадости учинять, увидев на посту этаких бодигардов. А вот чтоб ворона не измыслила влезть в управление медкапсулой извне — тут Варг пригодится. Если он без прав доступа к пультам офицера связи умудрился эту самую связь по всему кораблю наладить, то уж сломать и подавно сможет. — Люди с оружием? У нас на борту? — ожидаемо, с негодованием вскричала сестра Верона. — Это совершенно не прием… — Хорошо, — рявкнула Реддер, в один миг прекращая споры. — Пусть будет так! Проследите, чтоб ваши вояки не бродили по судну, бряцая ружьями. Не смог удержаться от того, чтоб не фыркнуть в сторону вороны, и благодарно кивнул штурмбанфюреру. После ее заявления, и правда, спорить больше оказалось не о чем. Я побежал организовывать охранения, а Верона — готовить пыточную. Близнецов и уговаривать не пришлось. Вкратце объяснил им ситуацию и попросил поприсутствовать. И они сразу согласились. Выразились только в им одним присущей манере телеграфного разговора: — Зря ты так, — Семек. — Сестры, — Кин. — Хорошие, — Семек. — Да оно понятно, — дернул я плечом. — Но у них на судне всяких полно. Чужих.