– На палубу! Ничком! Лежать и не двигаться! – Ни с Лерой, ни с черноволосой женщиной, подругой Грека, имя которой вылетело из головы, я церемониться не стал. Когда цена вопроса – жизнь, не до расшаркиваний. – Лежать, я сказал! – Игорь, ну чего ты так орешь?! – уже лежа на палубе, возмутилась Лера. В чем-то она права. Но меня продолжало колотить от злости. Наверху начали стрелять в ответ, а меня как щенка вниз отправили. Понятно, по какой именно причине, но ничего поделать с собой не мог. И даже не пытался. Двигатель теперь ревел так громко, что казалось, еще немного – и он пойдет вразнос. А наверху продолжали стрелять. И по нам, и мы сами. Греку с остальными точно удалось засечь врага – не те у нас люди, чтобы палить только ради того, чтобы палить. А когда застрочил пулемет Дегтярева, несомненно, в руках Паши Ставрополя – подарок ныне покойного Таланкина, все сомнения отпали окончательно. В мире, где каждый патрон на счету, стрелять очередями – значит, точно увидеть цель. Катер накренился в развороте, и тут же по его борту, чуть выше уровня головы, застучали пули, вынуждая меня всем телом навалиться на Леру в надежде прикрыть собой. Навалился больно, она даже вскрикнула. Но пусть будет такая боль, чем та, которая придет от раны. И не успел я сказать ей хоть слово, когда с обеих сторон послышался звук скребущих по корпусу веток – «Контус» вошел в пролив. Что безумно обрадовало: мы пропадали из виду, а стрелять на звук мотора вряд ли они будут. Теперь главное не наткнуться на мель. Которых, благодаря приливу, парадоксально, но стало намного больше. Часть суши скрылась под водой, но не настолько, чтобы там смог пройти катер даже с малой осадкой, как наш. И сглазил. Накаркал, предчувствовал, смог предвидеть – да как угодно! Под днищем в который раз уже зашуршало, затем раздался удар такой силы, что «Контус» под аккомпанемент душераздирающего треска ломающихся досок обшивки остановился как вкопанный. И еще донесся грохот сверху, из рубки. Хотя чему удивляться? В ситуации, когда палуба внезапно уходит из-под ног, удержаться на ногах невозможно. – Вода, – сказала вдруг Лера. – Игорь, кажется, мы дно пробили. Лера, дно мы пробили гораздо раньше! В тот самый момент, когда все такие крутые, желающие подмять под себя целое побережье, вовремя не сумели заметить опасность. А течь в днище – это уже так, последствия. – Не утонем, – постарался я успокоить обеих девушек. Которые, справедливости ради, слишком встревоженными и не выглядели. – Если мель, значит, мелко. Но тоже хорошего мало. Лишившись хода, мы можем стать легкой добычей тех, кто на нас напал. «Прокатил ее Грек на кораблике! – разглядывая подругу Грека, невольно усмехнулся я. – Умеет же он девушку развлечь!» Дарья (вспомнилось ее имя) выглядела прямой противоположностью нашего командира. Смуглая, черноволосая и черноглазая, она, в отличие от него, куда больше походила на гречанку. Впрочем, смуглые мы тут все – климат. Младше Грека на несколько лет, что-то около тридцати, и с тонкой, почти подростковой фигурой. Но на груди одежда выпирала достаточно, там у нее все в порядке. – Так, девушки, пока сидите здесь. – И повторил на всякий случай: – Не бойтесь, не утонем. Вода прибывала, это точно. Пусть даже не бурным потоком, а неспешно так, по-хозяйски. Следовало бы подняться наверх и доложить о еще одной неприятности. Странно, что они сами сюда не заглянули. И даже не поинтересовались. С другой стороны, случись здесь что-нибудь действительно критическое, они бы уже знали об этом от меня. Первым, что бросилось мне в глаза наверху, – залитое кровью лицо Малыша, которое он закрывал ладонями. – Глеб, сильно зацепило? – И, не дожидаясь ответа, даже не предложил, приказал: – Вниз спустись, девушки перевяжут. Оставалось только надеяться, что у Дарьи есть хоть какие-то познания в медицине. В отличие от Леры, которая бледнеет, только увидев кровь. Но в рубке всем точно сейчас не до Малыша. Здесь заметно убавилось народу. Теперь в ней оставались только Грек и Демьян. Который успел заглушить двигатель, едва только катер наскочил на мель. Собственно, да – пока мы на мели, он будет лишь выдавать нас грохотом. – Пробоина у нас в днище, – сообщил я, чтобы оправдать свое появление в рубке без приказа. – Большая? – Грек смотрел не на меня, а в заросли через открытую дверь по левому борту, держа наготове карабин. Пришлось пожать плечами. Черт его знает, какая она именно? Может, и не пробоина вовсе – от удара о камень разошлись доски обшивки. Но в любом случае хорошего мало. Если вода поднимется до уровеня моря, в кубрике ее будет не меньше чем по пояс. А учитывая, что прилив далеко еще не закончился, возможно, в самом скором времени от «Контуса» одна рубка над водой и останется. Или даже нет. – Черт его знает, – честно признался я. – Но вода скоро по колено поднимется. Если уже не поднялась. – Демьян, – дернул Грек головой, – посмотри сам. Тот без лишних слов побежал вниз, освободив мне место у правых дверей. От него будет куда больше толку – он у нас и моряк, и речник с десятилетним стажем. Я оглядел рубку. И выглядело в ней все так: если переборки выше уровня нижнего края иллюминаторов, да и сами они там, где стекла не разлетелись вдребезги, пестрели пробоинами, то ниже не было видно ни одной. – Токаря надо благодарить. Или того, кто катер построил. – Мой интерес от внимания Грека не ускользнул. – Уж не знаю, как там и что, но броня что надо! Иначе так легко не отделались бы. И все же, Игорь, на всякий случай спустись на трап. – И без всякого перерыва: – Как там Дарья? – Дарья молодец! – не замедлил с ответом я. Молодец еще и потому, что теперь мне было хорошо видно, как ловко она перевязывает голову Малыша. – Георгич, Глеба сильно зацепило? – Вскользь пуля прошла. Правда, немного контузило. Мы его тут едва удержали, так он наружу рвался. То ли в атаку хотел пойти, то ли попутал, где тут и что. – Он усмехнулся. – А остальные? – На остальных ни царапины. Легко отделались, должен признать. Вообще-то мне было интересно: куда остальные делись? И без того понятно, никто бы с ранением в заросли не полез. – Судя по тарахтению мотора, они ушли, – продолжал Грек. – Хотя возможен вариант, что пересядут на лодки. Или попытаются справа, там остров еще не под водой и впоследствии вряд ли скроется. Но и с других сторон не стоит исключать. Надеюсь, парни их еще на подходе встретят. Оставаться всем на «Контусе» – быть как в ловушке. Греку в таких вопросах можно полностью доверять. Еще и месяца не прошло, как воочию наблюдал: пришли они ввосьмером, да и избавили Радужный, а заодно Аммонит от захватчиков. А было тех ни много ни мало – вчетверо больше. Глава четвертая И Грек, и сам я говорили негромко, то и дело прислушиваясь к звукам снаружи. Хотя понятие «снаружи» стало теперь весьма условным. Обе двери рубки распахнуты, а стекол практически нет. Пригнувшись, я заглянул в кубрик, чтобы сообщить: – Женщины Малыша прилечь заставили. Грек лишь кивнул – информация ни о чем. Если нападение случится вновь, недолго ему и подняться. – Демьян чем занимается? Напрягшись, мне удалось вспомнить, как эти штуки называются. – Он снял пайолы. И уже приготовился объяснить, что именно, когда Грек кивнул снова. То ли ему было знакомо это слово, то ли информация показалась ему несущественной. Вместо этого он спросил: – Вода сильно поднялась? – Примерно на том же уровне – чуть выше колена. И снова кивок. – Игорь, у меня к тебе убедительная просьба. – Вот даже как? Вообще-то ты имеешь полное право и приказать. – Если начнется стрельба, оставайся все время внизу. Как бы ни пошло дело – оставайся. Ровно столько, сколько это будет возможно. Настала очередь кивать мне. Останусь. Хотя и нелегко будет, понимая, что наверху гибнут товарищи. Но если человек даже не приказывает – просит, тем более твой командир, значит, так лучше для всех. Пропуская наверх Демьяна, пришлось вжаться в переборку, настолько узок ведущий сюда трап. Демьян человек крайне жизнерадостный, но сейчас лицо у него было… нет, не грустным, скорее озадаченным. Мне и видеть-то его таким ни разу не приходилось. – Ну и как у нас дела? – не отвлекаясь от наблюдения, спросил Грек. – Хорошего мало. Пробоина, и в ней камень. Прямо из днища торчит. Хуже всего, что, когда случится отлив, положение не улучшится: мы на мели. И все же попытаться стоит. – Думаешь, получится? – Хотелось бы. По крайней мере, будет чем заняться до следующего прилива. Как говорится, беда не приходит одна, а с детками. Я переводил взгляд с одного на другого, совершенно не представляя, о чем именно идет речь. Но, судя по последним словам Демьяна, проблема у нас не только с пробоиной. И потому спросил: – А что еще не так? – Котел с радиатором нам изрядно покоцали, понаделали дырочек, – пояснил Демьян. Радиатор у газогенератора «Контуса» самый обычный, от грузового автомобиля. Чтобы задерживать конденсат, который неизбежно случается при сгорании дров. – И аккумулятор вдребезги, так что без света придется сидеть. Но с ними еще полбеды – пластырь вряд ли получится завести. – А он у нас есть? Не так я и силен в морском деле, но в случае с ним запомнилось по аналогии. Медицинским пластырем заклеивают раны на коже. Морской – простеганный в несколько слоев брезент – заводят снаружи корпуса. Давление воды прижимает его к обшивке, и все, течь устранена. – Имеется, – пожал плечами Демьян. – Я его первым делом смастерил, еще в самом начале. – И пустился в воспоминания: – Перед тем как Лену перейти, на Ангаре работал. На ней случалось всякое. – Он взглянул на Грека: мол, не излишне ли я болтлив? – В ширину Ангара – о-го-го! Но в нижнем течении зачастую мелководная. Представьте сами: осадка у нашего теплохода была почти метр, а гарантированная глубина на перекатах – сантиметров семьдесят, а то и меньше. – И как вы умудрялись их проходить? – Голь на выдумки хитра – швеллеры вдоль киля, например, приваривали. Так вот, идешь вниз по течению, а оно у Ангары стремительное, и вдруг снизу стук, визг, грохот… Ну все, на очередной камень напоролись. Сразу бежишь пайолы срывать. Глядь, а там дырка в железе, а оттуда вода струей. Для таких случаев у нас все уже готово было. Струбцины? Какие еще струбцины! Не напасешься! Рукав от фуфайки толстым слоем солидола намажешь, сверху кусок доски-пятерки, а в нее распорку. Все, поехали дальше! Только и поглядываешь, чтобы конструкция не отлетела. При первом удобном случае катер трактором на берег выволокли, заварили электросваркой, и ладушки. Грек Демьяна не перебивал. Или давал ему выговориться, или действительно ему было интересно. В конце рассказа он поинтересовался куда более насущной темой. – Что там с Малышом? – Поплыл немного. Сидел себе и вдруг набок начал заваливаться. Женщины его и уложили. Контузия, скорее всего – пуля по касательной скуловую кость задела. Но повезло человеку! Возьми пуля на три пальца левее, и все – был Малыш, и вот уже нет его. Да, кстати, смотрите, что я нашел! Демьян продемонстрировал аккуратно зажатый между большим и указательным пальцем жадр. Пустой жадр – от заполненных их отличить легко даже в полумраке. – То ли он сквозь пробоину к нам попал, то ли кто-то из прежних хозяев выронил, теперь остается только догадываться. Игорь?.. – Демьян вопросительно взглянул на меня. Нет ничего проще, и я взял жадр в руку. Сжал в кулаке, предварительно спрятав в другом большой палец, на мгновение испугался, что дар опять меня покинул, и ощутил довольно чувствительный укол. Все, теперь он заполнен.