Шубин приказал связаться с полком, передать всё, что удалось узнать. Любые сведения из достоверных источников были необходимы как воздух. Связисты не спали даже в предрассветный час, донесение приняли, поблагодарили, посоветовали заострить внимание на выполнении основного задания. - Краса, всех бы так, - одобрительно пробормотал Шлыков, оглядывая напоследок кучку тел. - Пусть ждут, пока теперь эта публика с того света с ними свяжется. Глядишь, наши день-другой, да выгадают. Небо на востоке стремительно серело, рассвет уже близился, когда группа добралась до дальнего леса и затаилась в овраге. Сил потратили немало, требовалось восстановление. От перекура воздержались - не лучшее дело для уставшей дыхательной системы. Десять минут на раскачку и снова в дорогу. Преимущественно ползком и короткими перебежками. Рассвет был неизбежен, благо восходящее светило тонуло в облаках. Справа в лесу работали моторы, там расположилась автомобильная часть, сновали люди, доносилось гортанная речь. Немцы оказались жаворонками - уже поднялись. Несколько человек с азартными криками играли в мяч, это вызвало дружное возмущение разведчиков. - Футболисты, хреновы… - бурчал Никита Брянцев. – Да они же играть не умеют. Смотрите, товарищ лейтенант, как по мячу мажут. Густой осинник оказался неплохим укрытием, немцы избегали таких мест, но всё равно бойцы крались на цыпочках, обходя скопления сухостоя. Карта местности постоянно стояла перед глазами. Разгорался день, не особенно солнечный, серые облака затянули небо. Похоже удалось вклиниться между позициями моторизованных батальонов. Организация фланговых охранений оставляла желать лучшего. Впрочем дважды углублялись в лес, чтобы не нарваться на мобильные посты: в первом случае это были мотоциклисты; во втором гужевая повозка с двумя солдатами вермахта и пары прыщавых парней в чёрной форме с грязно-серыми повязками. Они сидели на телеге, посреди просёлочной дороги и от нечего делать ковыряли в носу. Зрение позволило прочесть надписи на повестках. - Добровольные помощники вермахта, суки! - высказался Шлыков, когда разведчики отползли в балку. - Продались фашистам, твари антисоветские! Может по тихому прикончим, а товарищ лейтенант? Заодно настроение себе поднимешь. - Шоколадку лучше съешь, - посоветовал Шубин. – Представь, что она сладкая. Ты вроде опытный боец, Пётр Анисимович, а предлагаешь величайшую глупость. Меньше их не станет, а за спиной у нас активность нездоровая начнётся, когда пропажу обнаружат. Мы кто тут тебе - народные мстители? - Так я же в сердцах, товарищ лейтенант. Всё понимаю, - вздохнул разведчик. – Бесит, что эти поганцы так спокойно топчут нашу землю. Обрывистый овраг пересекли по одному, зарылись в высушенную землю, богатую прелой, прошлогодней листвой. Ветер доносил отрывистые крики. Друбич был отправлен на рекогносцировку местности, вернулся через десять минут бледный, как говяжий студень. - Там окраина деревни, товарищ лейтенант, - доложил он свистящим шёпотом. - Колючка натянута, часовые с собаками, до чёртовой страсти этих часовых. Фрицы на скорую руку соорудили лагерь для наших военнопленных - не меньше полутысячи наших ребят, за колючкой сидят, оборванные, много раненых, немцы над ними потешаются. А ещё полицаи с плётками ходят, наших бьют, выслуживаются перед хозяевами… Прогремела очередь, было слышно как засмеялись несколько человек. - …Хлеб им бросают, смотрят - возьмут или нет, голодом морят нашего брата. Неужели это стерпим, товарищ лейтенант? - Стерпим, Друбич, ещё и не то стерпим. Надо переслать нашим координаты этого квадрата, пусть учтут, когда в наступление пойдем. Непроходимая чаща встала перед глазами, другой дороги не было, слева тоже гудели моторы и надрывались немецкие глотки. Скорость снизилась, пришлось расчищать тропу. Поле, заросшее одуванчиками, преодолели по-пластунски, попутно выяснив, что ещё недавно здесь выращивали картошку, чуть дальше свёклу с кормовой репой. До объекта осталось порядка двух вёрст. Разведчики выбрались из оврага, растворились в зарослях боярышника на опушке. Лесной массив был неоднородный - густые участки чередовались с редколесьем, трава и кустарники вставали волной, потом обрывались. Случайно наткнулись на просёлочную дорогу - она проходила правее метрах в сорока. В данное время дорога не использовалась, но недавно здесь шла военная техника - колёса и гусеничные траки продавили грунт. Дорога извивалась волной, проваливалась в низины, карабкалась на косогоры. Лесная идиллия не могла скрыть приметы войны. Деревья расступились, чернели воронки от прямых попаданий авиабомб, валялись деревья, вырванные с корнями. Участок просёлочной дороги был полностью разрушен. Причина стала понятна чуть позднее - под удар попала колонна малогабаритных тягачей, Т-20 «Комсомолец», перевозящее противотанковые орудия 45-го калибра. Это была одна батарея: четыре орудия; четыре тягача. Груды металла была разбросана по склону. До леса колонне не хватило тридцати метров, оставалось лишь догадываться как произошло это печальное событие. Возможно, удар не был преднамеренным и часть самолётов просто свернула в сторону, обнаружив заманчивую мишень. Колонна попыталась спастись, но не успела, было несколько прямых попаданий, остальное сделал взорвавшийся боекомплект. Малогабаритные «Комсомольцы» превратились в горы мятого железа, на брони чернела засохшая кровь, валялись перевёрнутые орудия, у большинства оторвались лафеты, вспучились броневые щетки. Погибших красноармейцев успели вывезти, прежде чем район заняли немцы. Очевидно, это и была потерянная полковником Шабалиным батарея сорокапяток. Задерживаться не стоило, провели их несколько грустных минут и довольно - сколько можно платить за собственные ошибки? Тягача Т-20 использовались в войсках с середины 30-х годов, они с успехом заменяли конные упряжки, на которых до этого таскали орудия. Маневренные, подвижные, отдалённо напоминающие лёгкие танки 20-х годов, только на башнях, вместо орудий, стальные заглушки. Сразу после начала войны Горьковский артиллерийский завод стал монтировать на «Комсомольцах» противотанковые орудия 57-го калибра, превращая тягачи в самоходные артиллерийские установки. Такие пушки были неустойчивы, при стрельбе имели малую опорную базу, излишнюю высоту линии огня. Но всё же их распределяли по танковым бригадам и использовали на поле боя. Склон оказался недолгим, дальше дорога втянулась в лес, пришлось уйти влево, спуститься в лог. Кустарник рос островками, плотность осинника была средней. Полковник Гуртовой похоже не ошибся - неприятельских войск в районе не было, колдобистые просёлки не годились для военных коммуникаций. За кустами, на опушке, виднелся просвет у края леса, заросли уплотнялись, высилась стена лещины. Сердце начинало подрагивать - чувствовалось, что цель уже близко. Глава седьмая Это было то самое место, о котором говорил полковник Гуртовой, говорил не понаслышке, он явно сюда приезжал. Красноармейцы растянулись за кустами и стали осматриваться, приказа выйти из леса никто не отдавал. Прямо по курсу простиралось открытое пространство, лес изгибался влево. Опушка, заваленная сушняком, вилась в северо-западном направлении. Из леса, метрах в трёхстах левее, выбегала грунтовка и вилась вдоль лещины, за которой обосновались люди Шубина. Между ними и просёлком протянулась узкое пространство с голым глинозёмом и редкими пучками зелени. Правее, землю рассекали трещины, через одну был даже переброшен мостик. От ограды, за дорогой уцелело немного: торчали врытые в землю столбы; секции забора валялись в переломанном виде. Прямо по курсу возвышались ржавые стальные ворота с аркой, надпись по гребню давно выцвела и не читалась. Не сохранилось никаких примет, что здесь находился важный объект военного назначения. Режим секретности, как видно, поддерживался. Территория овощебазы расположилась на краю деревни Баталово, за воротами пустырь, усыпанный мусором, слева и справа утлые сараюшки, за ними строение солиднее - наполовину кирпичное, наполовину бревенчатое, ржавый остов тяжёлого самосвала, на обратной стороне пустыря свалка металлолома, видное место в которой занимал остов небольшого подъёмного крана. Овощехранилище находилась по центру за воротами, именно таким его Глеб и представлял. Основная часть сооружения заглублена в землю. К хранилищу отворот вел укатанный грунтовый подъезд, виднелся край бетонного пандуса. Ворота были откатные, из стальных листов, когда-то выкрошенные синей краской, массивная конструкция передвигалась по направляющим и сейчас была закрыта. Над землёй возвышалась небольшое строение из серого кирпича с наклонной крышей. Ворота находились в центральной части сооружения. Окна в здании отсутствовали - сплошная кирпичная кладка. Глеб задумался: «Место для арсенала подобрали правильно, за неимением более подходящего - затевать строительство нового объекта не было времени. Как временное хранилище вполне пригодно. Прихрамывает техникой безопасности, но не до этого – война, главное что склад подземный». В округе не было ни одной живой души, как-то даже не верилось. - Шлыков, Глинский, видите канаву справа?.. - Шубин указал пальцем. - Обойти овощную базу, проверить - есть ли немцы в деревне. Захрустели ветки под ногами. Канава, через которую были переброшены мостки, пролегала метрах в пятидесяти правее, рядом с дорогой, на которой немцы разбомбили батарею сорокапяток. Пришлось ждать, видимо, разведчики искали безопасные подходы к деревне. - Чувствуете, товарищ лейтенант, гнильцой попахивает, - прошептал Мостовой, он давно уже подозрительно принюхивался. - Сколько лет здесь уже нет никакой овощной базы, хранилище пустовало, потом арсенал работал, а запах до сих пор остался, ничем не выветрить. - Да врёшь ты всё… Я ничего не чувствую, - пошмыгал носом Коля Савенко. - Так ты же из деревни, Николай, - объяснил Мостовой. - Ты коровий навоз не почувствуешь, даже если наступишь в него. А вот у нас, имеющих чувствительное, интеллигентное обоняние… - Да иди ты!.. - огрызнулся Николай. - Со своим обаянием… и всё такое… Я в шахтёрском посёлке жил, у нас там ни одной коровы не было. За мясом на колхозный рынок ездили. - Может лучше обсудите как попасть на объект, - перебил их Шубин. - Можно и это обсудить, - покладисто согласился Николай. - А нечего тут обсуждать, товарищ лейтенант. Дорожка прямая - встал и дошёл. Я так считаю… Мы только время теряем. Надо бежать в эту чёртову халупу, взрывать пока немцев не видно, да поскорее обратно, ноги уносить. А ведь Коля в сущности прав. Вернулись разведчики, посланные в деревню, присели за кустом. - Хорошая кстати, дорожка, товарищ лейтенант… - сказал Шлыков. - Главное в районе мостков успеть спрятаться, если по дороге кто-то едет. В саму деревню не заходили, но немцев там точно нет. Но были - куры не кудахчут, свиньи не хрюкают, понятно куда они делись… Видели пару старух - занимаются своими делами, мальчонка мелкий с собакой пробежал. - В прошлое попали, - предложил интересную версию Герасимов. - 21-го июня текущего года. Эх, если бы… Внушала опасения просёлочная дорога… Слева вроде обычная дорога, в меру поросшая чертополохом, она терялась в редколесье, вела по-видимому в село Раздельное, что в четырех верстах к западу. В селе, как ни крути, должны стоять немцы - на то оно и село… Глеб что-то чувствовал, одолевали сомнения, но не мог понять природу своих колебаний. Кто-то из великих сказал, что всё надо подвергать сомнению. Может оно и так. - Брянцев, Шлыков, Друбич, остаются здесь. В случае опасности будете прикрывать - принимать огонь на себя. Савенков, в канаву, чтобы видел дорогу. Мостовой, Глинский страхуете нас с Герасимовым. Будет худо - поднимайте переполох, уводите погоню в лес. Как же он надеялся, что до этого не дойдёт. Соблазн прыжками перемахнуть пустое пространство был велик, но лейтенант сдерживался - когда-нибудь провалит экзамен, на кону которого жизнь. Он ушёл вправо, протиснулся через кустарник и через минуту сполз в канаву. В лучшие времена здесь текла речушка, сейчас осталось только иссушенная падь. Герасимов не отставал, приходилось пригибаться. На галёрке остались Глинский с Мостовым задержались в районе мостков. До восточного угла склада добрались секунд за двадцать, пролетели как угорелые мимо сараюшек, добротного кирпично-бревенчатого строения, свалки металла. Остановились на углу, прижались к кирпичной кладке. Герасимов тяжело дышал, но сохранял спокойствие, ему удавалось даже ирония в глазах. - Смешно?.. - нахмурился Шубин. - Есть немного, товарищ лейтенант. Не могу избавиться от мысли, что внизу нас поджидает море сгнившего картофеля. Вот там мы и дадим с вами дуба от газовой атаки. - Да типун тебе на язык. За углом всё было спокойно. Картина сменилась, выезд из дальнего леса заслонила постройка бывшей конторы. Помалкивала Южная опушка, хотя, если присмотреться, можно было различить тройку любопытных носов. Глеб переступил за угол, добежал до ворот - замок на подвижной части отсутствовал, возможно его никогда и не было - признаки преступной халатности были налицо. При наличии охраны - не беда, но вот в текущей подвешенной ситуации… Как же это по русский, чёрт возьми! Он навалился на ворота – бесполезно, железо перекосило и заклинило. - Чего стоишь?.. – зашипел он. - Особое приглашение требуется? Навалились одновременно, ворота заскрежетали, затряслись, перекосились ролики в направляющих, громоздкая конструкция отъехала сантиметров на тридцать и встала, окончательно перекосившись. - Довольно, товарищ лейтенант. Пролезем, - прошептал Герасимов. Красноармеец вспотел, зубы стучали, он постоянно бросал взгляды за спину лейтенанта, словно что-то чувствовал. Шубин первым протиснувшем в узкую щель, поскользнулся на гладком пандусе, схватился за створку, ворота издали пронзительный скрип, затрещал комбинезон, что-то порвалось - непорядок, в таких условиях затруднительно выполнять боевую задачу.