Основные силы Шарукана расположились большим лагерем вне досягаемости пушек. Непосредственную блокаду вели разъезды численностью не больше сотни воинов. При этом они старались держаться подальше от стены повозок, чтобы до них не могли добить самострелы. Пальба из орудий слишком расточительна по расходу стрел при довольно низкой эффективности. А вот самострелы совсем другое дело. У них с точностью тоже все не слава богу, но на нервы одиночные выстрелы действуют ничуть не хуже, чем полсотни стрел, рассеявшихся на большую площадь. Тем более если за дело брался Михаил с его фантастической памятью и способностью управлять телом словно со стороны. Разумеется, использовал он при этом один и тот же самострел со специально выделанными стрелами. Но, подстрелив пяток кочевников, быстренько отогнал разъезды еще дальше от линии повозок. – Ну что, готов? – полуобернувшись на козлах, поинтересовался Антон. – Порядок. Трогай, – отозвался Андрей, проверяя, хорошо ли пристегнуты страховочные ремни. Наконец заиграла труба, подавая сигнал. В пяти точках по периметру лагеря воины налегли на повозки, разводя их в стороны. Несколько секунд, и образовались проходы, в которые устремились пять тачанок. Отъехав от линии обороны метров на двести, они развернулись, изготавливаясь к обстрелу пяти разъездов, блокирующих лагерь. Едва тачанка остановилась, как Греков припал к прицелу, наводясь на группу половцев. Те даже встали, силясь понять, что тут, собственно говоря, происходит. То ли какой-то псих-одиночка. То ли русичи опять что-то удумали. Вот поди разберись, что это. Андрей не спешил пускать болт, пока тачанка, покачивающаяся на рессорах, окончательно не замерла. Разумеется, сомнительно, что у него получится повторить успехи воеводы, по праву считавшегося непревзойденным стрелком. Но нужно хотя бы попасть в группу всадников, а не пустить болт со значительным перелетом или недолетом. Ранит он кого или нет, это дело десятое. Главное, дать понять, что кочевники находятся под обстрелом. Полной неподвижности добиться не получилось. Кони, они ведь живые и не могут замереть каменными изваяниями. Но сильная качка сошла на нет. Хлопок! И тут же взводить тетиву, наблюдая за полетом болта. Кочевники, в свою очередь, быстро сообразили, что, собственно, тут происходит. После чего сорвались и с гиканьем понеслись на дерзнувших их обстреливать. Как результат, болт ушел с перелетом. – Тоха, трогай! – еще не закончив взводить самострел, выкрикнул Андрей. Тачанка тут же сорвалась с места, отчего Греков вынужден был прекратить вращать вороты, навалившись грудью на оружие. Но вскоре восстановил равновесие и возобновил работу. Гнавшиеся за ними уже извлекли луки и наложили стрелы. Но вскидывать оружие не спешили. Слишком далеко. И расстояние не сокращается, а даже, наоборот, увеличивается. Все же арабы куда быстрее степняков, а легкая тачанка для четверых животных ощущается как бы еще и не легче, чем всадник для одной. Когда Андрей наконец закончил перезаряжаться, степняки оказались в зоне досягаемости самострелов с повозок. И пограничники не преминули пустить болты. Между прочим, вполне удачно. Один из всадников полетел в траву через голову споткнувшегося коня. Остальные поспешили осадить своих лошадей. Приноровившись к довольно равномерной качке, Андрей пустил болт и вновь проследил за его полетом. Не попал. Но прошел в опасной близости от одного из воинов, который даже слегка отпрянул. Значит, заметил. Как говорил Романов, что вот такие промахи не менее действенны, чем попадания. – Тоха, стой! – Чего там? – натягивая вожжи и гася скорость, поинтересовался друг. – Они отворачивают. И действительно, оказавшись под обстрелом, сотня решила не испытывать судьбу и, осадив лошадей, спешно разворачивала их обратно. Четверо спешились и, прикрываясь щитами, подбирали подстреленного. Судя по тому, что его лошадь поднялась, досталось именно ему. Греков спешно взводил самострел, наблюдая за тем, как в очередной раз отстрелялись с повозок. Он рассмотрел полет болтов. Попаданий не случилось. Но как выражался воевода и артиллеристы, сотню взяли под накрытие. Сам изготовился к выстрелу, когда спешившиеся кочевники уже садились в седла. Пустил болт. И вновь мимо. Но, судя по тому, как обернулся и погрозил один из всадников, напугал изрядно. Вскоре сотня вышла из зоны обстрела, и Антон, развернувшись, двинулся ей вслед. А потом картина повторилась один в один. И в третий, и в четвертый раз. Только в пятый половцы решили не искушать судьбу и, вместо того чтобы гнаться за тачанкой, отошли дальше в степь. Андрей с Антоном переглянулись и лишь пожали плечами. В полученном ими приказе ничего не говорилось о расстоянии, на которое они могут отдаляться от лагеря. Им было велено раз за разом приближаться на дистанцию выстрела и тревожить противника. Потому они без тени сомнения двинулись вслед за своей целью. Половцы и не думали останавливаться. Несмотря на то, что в результате всех этих обстрелов они потеряли только одного воина. Да и то, судя по тому, что его увезли в основной лагерь, тот был только ранен. Половцы не стали подпускать к себе тачанку. Сотня степняков, не смущаясь, начала отходить перед парой нахальных пограничников, которые упорно перли на рожон. – Тоха, стой. – Чего это? Нормально же все, – возразил друг. – Стой, тебе говорю. – Ну? – остановив тачанку, обернулся тот. – По-моему, нас заманивают. – Ерунду не городи. – Не видишь, они разделились на пять групп по паре десятков и отходят полукругом. – Думаешь, отсекут? – вглядываясь в группы всадников и что-то там прикидывая, поинтересовался Антон. – Напрямую им нас не догнать. Остается пойти наперерез. – Да не. Ерунда. И наперерез не возьмут. – Ой ли? – Да точно тебе говорю. Лошадки наши заморятся еще не скоро. – Ну, не знаю. Не нравится мне это, и весь сказ. – Как по мне, то нужно двигать дальше. – Хм, – помяв подбородок, задумчиво выдал Андрей. – Слушай, я тебе точно говорю, ерунда это все. – Ладно. Двинули. – Н-но-о! Пошли, родимые! Несмотря на залихватский крик, с места в карьер лошадей Антон не погнал. А лишь вывел на ровную рысь. Андрей все время вглядывался то в отряды, разошедшиеся полукругом, но все еще продолжающие откатываться. Прикинул, какую скорость может развить тачанка, и на что способны степные кони. По всему получалось, что Антон прав. Но что-то тут не так. Вертел головой и не видел ничего, что могло бы возбудить опасения. – Твою в перехлест, через колено! Разворачивайся вправо! – закричал Андрей, хватаясь за стреломет. На этот раз Антон не стал переспрашивать, что там случилось. Уж больно ему не понравился тон друга. Поэтому приказ он выполнил без промедлений. И, не увидев справа никого, бросил взгляд через плечо. А вот это уже худо. Другая сотня половцев, воспользовавшись складкой местности, сумела подобраться к тачанке достаточно близко. В смысле, до них было метров четыреста. Вот только они были позади и сбоку, имея все шансы отрезать их от лагеря. Еще в развороте Андрей пустил болт скорее наудачу, чем рассчитывая на попадание. Но Авось в этот раз оказался на его стороне. Один из всадников нелепо взмахнул руками и повалился вбок, заваливая еще и лошадь. Из-за чего вышла заминка сразу у нескольких воинов. Только не важно это. Потому что всего лишь мелкая победа в полностью проигрышной ситуации. – Уже не зря! – нашел в этом положительный момент Антон. – А там еще кого достанем. – Уж не сомневайся, – на всякий случай взводя арбалет, произнес Андрей. Сомнительно, что получится пустить его в дело. После разворота идущие наперерез теперь спереди и справа. Тем, что сзади, за ними не угнаться. Но если есть оружие, то оно должно быть готово к бою. – Тоха, твой арбалет взведен? – наложив болт, поинтересовался Греков. – Да. – Добро. Провернувшись в страховочном поясе, Андрей развернулся лицом по ходу движения. Сунул руку в петлю кавалерийского щита, протолкнув его дальше, чтобы не мешал стрелять. Извлек лук. Наложил стрелу. Антон сместил свой щит на правую сторону. Драться так, конечно, неудобно. Он правша. Но именно с этой стороны в них полетят стрелы. Ждать недолго. Горшков нахлестывает лошадей, подгоняя их криком и просьбами, мол, выносите, родимые. Мелкие кони кочевников буквально стелятся по земле, словно волки. Скачка на пределе возможностей и даже за ним. Коренные под седлами, но запрыгивать в них не имеет смысла. Четверке легче тащить тачанку, чем одинокой лошади всадника. – Может, влево и в отрыв? – предположил Антон. – Уйдем от лагеря, загоняют и все одно возьмут. Так хоть шанс есть. – Может, особисты подсобят. – Может, и может, а может, и не может. Гони! – Да гоню я. Н-но-о! Пошли-и, залетные-э! Погоня вошла в зону поражения стрелометов лагеря. Но залп ушел в пустоту, не попав ни в одного из половцев. И хотя цель была взята под накрытие, степняков это не больно-то и впечатлило. Они уже практически настигли свою добычу и не собирались ее выпускать. Андрей бросил взгляд за спину. Сплошной шлейф пыли, сквозь который едва угадывается отставшая и рассредоточившаяся сотня. Вперед и вправо. Пора. Вскинул лук и пустил стрелу. Успел наложить еще одну, когда в них полетело сразу несколько десятков. – Тоха, вправо! Тот спрашивать не стал и повел тачанку в пологий поворот. – А теперь влево, – пуская стрелу, скомандовал Андрей. Разрыв с половцами сократился, зато их залп ушел в пустоту. Греков же ссадил еще одного. Непонятно, в кого попал, во всадника или в лошадь. Но это и не важно. При таком падении они оба должны были пострадать. Наверное. Лучше бы это было так. Вот не хочется помирать зазря. – Держи под углом вон к тому краю лагеря, – распорядился Андрей, прикрываясь щитом от стрел, летевших в них уже вразнобой. – Понял тебя, – отозвался Антон. Так они, конечно, сблизятся со своими преследователями. Но если сильно повезет, выведут их под стрелы товарищей. Прикрываясь от обстрела, Андрей вновь натянул тетиву и выстрелил. Кочевник принял смертельный гостинец на щит. Греков потянул из колчана следующий. И в этот момент одна из пристяжных лошадей вдруг запнулась, получив стрелу в бок, и полетела в траву. Тачанку развернуло и едва не опрокинуло. Если бы постромки лопнули, то они еще могли попробовать сбежать, но теперь их нужно рубить. На что попросту нет времени. – Тоха, в седла! – Понял!