— Что значит «на самом деле»? — зло переспросила девушка. — До сих пор ты объясняла свою готовность тем, что всё равно умираешь. Терять, мол, тебе нечего, какая разница, как прожить последние месяцы. Не самое убедительное объяснение, поверь. Я повидал немало умирающих, и ни одному из них не было наплевать, как пройдёт остаток его дней. Но допустим. Я быстрыми штрихами рисовал волосы, слегка закрывающие красивое лицо с упрямо поджатыми губами. — Теперь ты знаешь, что скорая смерть тебе не грозит. Но продолжаешь настаивать, чтобы я принёс тебя в жертву во славу политической карьеры отца. Возникает вопрос — в чём настоящая причина? — Не ваше дело! — вскинулась она. — Смирно сиди, — одёрнул я девушку. — Я тут рисую, между прочим! — Раньше вам это не мешало! — Раньше у меня было три месяца. Теперь две недели. Не хочешь, кстати, объяснить, почему? Раз уж отец тебе всё рассказывает. — Его политическим противникам требуется свалить его быстро. — Отчего такая спешка вдруг? — А вы как будто не знаете? — усмехнулась Калидия. Мне эта усмешка не понравилась. Что-то она обо мне нехорошее думает. Не то чтобы обо мне нечего подумать нехорошего, но всё же. — Нет, не знаю. Я правда не знаю. Совпадение сроков, к которым меня принуждал Слон и тех, что обозначил Креон, наводит на определённые мысли, конечно, но и только. Мало ли, почему две недели. — Это же ваша делегация выдвинула ультиматум! — Какая она, к чёрту, «моя»? Хочешь верь, хочешь нет, но я впервые об этом слышу. — Ещё скажите, что не знаете, что им нужно! — Скажу. Понятия не имею. Меня притащили сюда исключительно ради тебя, барышня. На кой чёрт мне что-то рассказывать? — Почему мне кажется, — неуверенно спросила Калидия, — что вы говорите правду? — Потому что мне, в общем, плевать, веришь ты мне или нет. Это совершенно ни на что не влияет. И хватит уже вертеться! Я и так весьма слабый художник. Какое-то время мы сидим молча. Калидия обиженно сопит, Алька сочувственно вздыхает, я скриплю карандашом. Новая задача требует более точной техники и детализованного рисунка, а у меня с этим дела обстоят так себе. Когда таланта нет, обходишься терпением и усидчивостью. — Знаете что, — сказала вдруг Калидия, вставая. — Идите за мной. Мы с Алькой переглянулись, пожали плечами и пошли. Потом дорисую. Если через колено натягивать мир на референс, то уже не важно — две недели или два дня. Да хоть две минуты. Когда падаешь с небоскрёба, то начиная этажа этак с десятого, конкретная высота уже пофиг. Соскребать всё равно не тебе. Мы вышли в коридор и шагали по нему довольно долго. Широко живёт спикер Креон, тут можно полгорода поселить, наверное. Но коридоры безлюдны, двери закрыты, никого не видно. Чисто, ухоженно, красиво — и пусто. Наверное, здешними интерьерами любуются в основном роботы-пылесосы. Есть же тут роботы-пылесосы? Должны быть, вон чистота какая. Калидия привела нас к лифту. На фоне дизайнерских изысков помещений он выглядит как-то удивительно утилитарно — просто стены, просто пол, просто потолок, просто металл, из которого всё это сделано. Даже покрасить не позаботились. Но просторно — будь мы кавалерией, могли бы въехать сюда прямо на лошадях. Но мы и сами не кавалерия, и она к нам на выручку не прискачет. Так что это просто грузовой лифт. Наверное, мы сейчас узнаем, для каких грузов. Лифт ухнул вниз и помчался, судя по ощущениям, к центру планеты. Кнопки без подписей, номера этажей не высвечиваются, просто едем и едем. Глубокие, однако, у Креона подвалы. Встали. Двери раскрылись. Небольшой тамбур, широкий проход, помещение с голыми бетонными стенами и здоровенными стальными воротами самого зловещего вида. Перед ними два… Сказал бы «человека», но… Нечто антропоморфное — да. Две руки, две ноги, голова. Но на людей эти ребята похожи слабо. Что-то настолько вызывающе-кибернетическое, что даже не хочется выяснять, есть ли там где-то внутри мозги, или обошлись баллистическим калькулятором. При нашем появлении они почти не пошевелились, только повернули головы и уставились на Калидию объективами глаз. В руках у обоих пушки такого калибра, что страшно представить отдачу, но им, наверное, безразлично. — Калидия. Плюс два, — сказала девушка спокойно. — Допуск подтверждён, — ответил один из киберболванов голосом, который отлично подошёл бы шагающему экскаватору. Внутри ворот что-то зажужжало, и они начали медленно открываться. *** Раскрывать ворота во всю ширину ради нас — много чести. Створки разъехались так, чтобы человеку пройти — и только. За ними — коридор из чёрного как ночь матового камня. Это не причуды дизайна — сами стены сложены из массивных каменных блоков, подогнанных удивительно точно. И не только стены — пол и потолок из тех же чёрных каменных параллелепипедов, каждый размером с автомобиль. Свет только из ворот, внутри нет ни отделки, ни светильников. Калидия взяла из стойки у входа два фонаря — мне и Алиане, — сама опустила на глаза очки-экран. Наверное, в них встроен какой-то ПНВ. Ворота за нами закрылись, и мы, включив яркие фонари, пошли вперёд. — Что это за место? — не выдержала в конце концов Алька, оглядывая мрачные тёмные стены череды пустых помещений. — Цитадель Ушедших, — ответила Калидия. — И куда они ушли? — спросил я. — Никто не знает. Это было задолго до того, как мои предки нашли здесь капсулы с оболочками и сумели их активировать. Те, кто выжил во время слияния, стали кланом владетелей. Вот, здесь они хранились, смотрите! Круглое помещение похоже на внутреннюю проекцию револьверного барабана на десять гнёзд — колонна посередине и полуцилиндрические выступы в стенах. Один из них девушка раскрыла, сдвинув тонкую стенку. Пустая камора, патронов в этом барабане нет. — Оболочки были упакованы в продолговатые коконы, похожие на муравьиные яйца. Никто не знал, что это, пока Мелдар не захотел отнять один из них у Еданта. Едант, защищаясь, разрубил ему шею, кокон залило кровью, и он раскрылся. Так владетели обрели оболочки, — Калидия криво улыбнулась и пояснила, — семейные легенды. — И много их было? — спросил я. — Много. Я не помню точного числа, но таких помещений тут десятки. — Прилично, значит, кровушки пролили. — Да, — подтвердила девушка, — все они активированы ещё тогда, и с тех пор только меняют хозяев. — Ты это хотела показать? — спросила Алиана. — Нет, это просто древняя история. Нам дальше. Снова коридоры и залы. Здоровенная эта Цитадель Ушедших, однако. Похоже, что особняк Креона построен на ней, как на фундаменте. Надо думать, это что-то означает в местной табели о рангах. Самая большая жаба в местном болоте или типа того. — Нам сюда, — Калидия нырнула в каменную арку, нащупала в стене узкую щель, вставила туда металлическую пластину с фигурно вырезанным краем и с усилием нажала. Внутри что-то гулко грохнуло, и часть стены отъехала в сторону, открывая проход. За ним узкая винтовая лестница вниз, три витка и новое тёмное помещение. Впрочем, тёмным оно было недолго — девушка потянула вниз массивный рычаг, и некоторые камни в стенах зажглись розоватым закатным светом. — Световоды наверх, — пояснила она. — Ещё с тех времён. Смотрите, вот это то, что нужно вашим. — Охренеть, — выдавил я из себя, когда снова смог говорить. — Вот реально охренеть совсем. Глава 10. Эликсир жизни — Вы знаете, что это? — с удивлением спросила Калидия. — Как ни странно — знаю, — кивнул я. — Видел однажды. Но ты права, мало кому повезло увидеть даже одну. А здесь их… Много. — Я не знаю! Я! — Алька аж подпрыгивать начала от возбуждения. — Расскажите мне, ну пожалуйста! Что это за штучечки! Цилиндрический контейнер из тёмного металла раздвигается вверх, и там в любимой Ушедшими револьверной компоновке плотно упакованы блестящие, как капли ртути, капсулы. Я видел такую один раз и уже пустой. — Это не «штучечки», — вздохнул я. — Это самое дорогое и редкое в Мультиверсуме вещество — ихор. То ли кровь хтонических чудовищ, то ли моча демиургов, то ли жидкая первоматерия Мультиверсума. — И что он делает? — спросила Алиана. — Делает людей богами. — Правда, что ли? — Нет, брехня. Но многие верят. — Тогда какой в нём смысл? — удивилась Алька. — Это метаболический агент фантастической эффективности, отменяющий предел Хейфлика1 для человеческих клеток. Если его принимать, то не состаришься и не умрёшь. Своего рода эликсир бессмертия. Не думал, что его где-то можно увидеть в таком количестве. 1 Предел, или лимит, Хейфлика (англ. Hayflick limit) — граница количества делений соматических клеток, определяющая запрограммированную продолжительность жизни организма.