Девушка принялась листать скетчбук. Наброски улиц города, безыскусные пейзажики, совсем слабые натюрморты, но больше всего портретов. Мои клиенты — преимущественно юные девы, не возражающие против запечатления себя. Все равно полчаса в кресле сидеть. Парни ко мне ходят куда реже, хотя прыщи у них бывают гораздо чаще. Предрассудок «косметолог не для мальчиков» силен в здешнем довольно патриархальном обществе. — Вы хорошо рисуете, — отметила она, долистав до конца. — Не особенно, — сказал я честно. — Просто блажь. Меня несколько напрягло, как внимательно она рассматривает типографскую печать, сшивку пружиной, выходные данные и штрих-код на задней обложке. Здесь такого не делают. Этот скетчбук я привез в город с собой. Девица весьма наблюдательная. Никак не прокомментировав увиденное, вернула блокнот мне. Брякнул дверной звонок. — Вы кого-то ждете? — спросила Алиана. — Нет. Но я и тебя не ждал. Видимо, день такой. Входите! — крикнул я в сторону двери. В прихожей затопали грубые ботинки, пол заскрипел. Это явно не очередная трепетная девица, угнетенная прыщом на носу. — Хей, Док! Ты тут? О черт. Вот кого я совсем не ожидал увидеть. — Я вхожу! — предупредил хриплый бас. — Если у тебя там пациентки в неглиже, прикрой их неглижу простынкой. — Я пойду, пожалуй, — сказала Алиана. — Спасибо за сеанс и портрет. Оставлю деньги на столике. В дверях она столкнулась со здоровенным плечистым мужиком, широким настолько, что им пришлось расходиться в коридоре боком. — Здрасте, мамзель, — пробасил он. — Извините, что меня много. — Здравствуйте, — она притормозила и оглядела гостя, как оглядывают горный массив. — Я Алиана. — А я Сергей Андреевич, позывной Слон. Потому что я большой, добрый и с хоботом. — Как интересно, — сказала девушка. Кажется, ей хотелось задержаться, но, под моим пристальным взглядом, она все-таки покинула помещение, так и не задав вопрос, где у Слона хобот. И хорошо, потому что ответ не для юных барышень. — Здесь не представляются по имени-отчеству, — сказал я недовольно. — Да насрать, — отмахнулся Слон. — Сука, еле нашел тебя, Док. Прыщи, серьезно? — Прыщи — это важно. — Реально, Док? Я искал тебя по понтовым клиникам и объявлениям «Вылечу рак недорого». И там, и там одни жулики, кстати. Но, сука, прыщи? — Почему нет? — Потому что однажды ты на моих глазах вытащил с того света человека с простреленным сердцем! — Ты преувеличиваешь. Она не была на том свете, и сердце не было прострелено. Слегка зацепило перикард. Я не оживляю мертвых. — Но, блин, прыщи! — Для всего остального нужна лицензия. Кроме того, это несложно, энергетически незатратно и, главное, этически безупречно. Я делаю юных девушек красивее, практически не влияя при этом на Мироздание. Прыщи у них и так бы прошли через годик-другой, я лишь чуть ускоряю. Минимум воздействия, минимум отката, легкие деньги, ноль ответственности. В отличие от возвращения в строй тех, кому раненое сердце мешало убивать дальше. — Их стоило убить, Док, ты сам знаешь. — Нас тоже стоило, Слон. Так зачем ты меня искал? Но он не спешит отвечать. Ходит туда-сюда по кабинету, рассматривая поддельные дипломы и настоящие благодарности, полистал отставленный на столе скетчбук, похмыкал одобрительно. С интересом оглядел аппарат электротерапии. — И что делает эта хрень? — Жужжит. Светится. Слегка греет щеки. Мне не нужно оборудование, но люди любят антураж. — И покупаются на это? — Здесь электричество пока в новинку. От него ждут чудес, — пожал плечами я. — И как, прилично зарабатываешь? Забогател? — Нет. Я беру недорого. Прыщи — не рак, не проказа и не черная лихорадка. Зато и не напрягаюсь. Еда дешевая, аренда терпимая, семьи у меня теперь нет. Зачем мне деньги? — И никого себе не нашел? Девочка от тебя выскочила симпатичная. — Я старше ее втрое. А большинство моих клиенток еще младше. Не все думают хоботом, Слон. — А какая-нибудь бодрая вдовушка? При твоих талантах ты вполне сможешь скрутить ей пробег, если ты понимаешь, о чем я. — Я понимаю, о чем ты. Я не понимаю, зачем ты. Слон засопел, снова прошелся туда-сюда, бесцельно трогая корешки книг и безделушки. Провел пальцем по полке, посмотрел на обнаруженную пыль, поморщился. Я терпеливо жду. Наконец, снесся. — Ты нам нужен, Док. — Наймите медика. Пусть вас штопает. — Медик у нас есть. — Два года как-то обходились? Вот и дальше продолжайте в том же духе. — Ситуация требует твоего таланта. — Я не хочу. И не могу. Цена слишком высокая. — Не простил себя? — Блядь, даже не начинай, Слон. — Молчу-молчу. Твое дело. Слушай, я все понимаю, а чего не понимаю — мне пофиг. Каждый имеет право на свои закидоны. Например, затравить себя нахрен тем, что ошибочно принял за совесть. Твое право, Док. — Мое, — кивнул я. — Дверь вон там, если ты успел забыть. — Погодь, дослушай. Я не зову тебя на контракт. Не, если ты захочешь, вакансия найдется, даже на двойной офицерский оклад… — он поймал мой взгляд и сразу переключился. — Но если не хочешь, то и не надо. Просто разовая задача. — Не интересно. — Разумеется, давить прыщи малолеткам интереснее! — Я их не давлю… Впрочем, ты просто пытаешься меня зачем-то разозлить, да? — Надеюсь достучаться до критического мышления. — Не сработает. Иди, воюй дальше. Без меня. — Ты можешь меня просто выслушать? Ты ведь все равно ничем не занят. — Ладно, говори и проваливай. — Совершенно мирный контракт. Это даже работой не назвать: работают ученые, работают дипломаты, а мы просто плюем в потолок за хорошие деньги. Смотрим, чтобы их никто не обидел, конечно, но больше для демонстрации флага. «Ничего не бойся, просто жди русских» — репутация работает за нас. — Тогда я вам тем более не нужен. Триппер от местных проституток, похмелье от местной самогонки и пролежни от безделья вам вылечит кто угодно. — В обычной ситуации так и есть. Как ты правильно заметил, мы обходились без тебя два года. Но есть задачка, с которой сможешь справиться только ты. Чисто дипломатическая миссия: нам нужно уговорить местного главнюка передать нам некую хреновину. Продать, подарить, обменять — как угодно. Она им все равно как дураку стеклянный хуй. Он сначала вроде бы был не против, но теперь чота начал крутить хвостом. Того ему подай, сего, подумать ему надо… Но есть то, чем мы его гарантированно купим, — здоровьем ребеночка. Оный болен какой-то неизлечимой ебалой, того и гляди, кони двинет. Единственный наследник, к слову. Послушай, все просто. Скатаешься со мной, дунешь, плюнешь, скажешь «Трах-тибидох», возложишь персты, куда ты там их обычно суешь с учетом анатомии пациента, — и все. Дитя живет дальше, мы получаем свой приз, главнюк — наследника, ты — хорошую денежку, да еще и наверняка жирный бонус от счастливого отца. Он небедный парень так-то. С дорогой туда-сюда займет две недели максимум. Чем плохо? Потерпят твои прыщавые мамзели — от прыщей еще никто не помер. А Родина скажет тебе спасибо. Ну, то есть она скажет спасибо нам, но мы тебе обязательно передадим — слово в слово. Чего-то такого я и ожидал. Поэтому и постарался не оставить следов. Но Слон меня нашел. Он кого хочешь найдет, он упорный. — Жду твоего положительного ответа, — напомнил о себе мой бывший командир. — Нет, Слон. — В смысле, «нет»? В слове «да» совсем другие буквы! Простая прогулка, легкие деньги! — Ты не учитываешь откат, мои чудеса не бесплатные. Наследника жалко, но всех не пережалеешь. Извини, Слон, ты зря прокатился, я лучше останусь при своих прыщах. Их я могу миллион вылечить, и мироздание даже не почешется. — Слушай, — не унимается Слон. — Ты говоришь, тебя хватит на миллион девочек с прыщами на носу. Но ведь миллион — это дохрена. Тут нет столько прыщавых девочек. А давай прикинем — пусть их будет полмиллиона. Полмиллиона девочек с прыщами и один мальчик с серьезной проблемой. Знаешь, Док, ты не спеши. Я пойду, прогуляюсь, посмотрю на город — надеюсь, тут есть что-то кроме прыщавых девиц, — а ты подумай. Вернусь к вечеру.