Он обернулся на индейцев, что-то им сказал на их языке, и все тут же принялись шептаться. Один из вождей выступил вперёд и произнёс пару слов. Джек Строун кивнул и повернулся ко мне. – Шеф Джордж очень надеется, что ты заберёшь эту лошадку у мистера Бишопа. Он желает тебе удачи. Я кивнул и задумчиво огляделся вокруг. Повсюду стояли лошади. Эзра Бишоп уехал верхом вниз по холму ещё много часов назад. Как мне его нагнать на своих двоих, да ещё уставшему и раненому? От суровой правды свело живот. Нет, пешком мне до него не добраться. Я посмотрел мистеру Строуну прямо в глаза. – Спасибо, сэр, но мне нужна не удача, а лошадь. Он облизнул губы и тихо ответил: – Да, пожалуй. Я посмотрел на суровых индейцев. – Есть у меня шанс, сэр? – На что? – На то, чтобы одолжить лошадь. – Одолжить лошадь?! У тех, кого совсем недавно обвёл вокруг пальца белый мошенник? – Он невесело усмехнулся и сплюнул на землю. – Даже если не брать в расчёт мистера Бишопа, представь, сколько всего отняли у этого народа белые люди! Нет, ты скорее сможешь отрастить крылья и полететь за своей кобылкой, чем одолжить здесь лошадь! Тут на скаковой дорожке начался новый забег. В уши ударили крики, вопли и грохот копыт. Мне в голову, словно пылающая стрела, влетела внезапная мысль. Отчаянная, но и положение моё было отчаянным. – А если я выиграю? – Что-что, сынок? – Если бы я победил в скачках, мне бы одолжили лошадь? Я сам выберу скакуна. Они выберут соперника. Если проиграю – отдам свой револьвер. Мистер Строун покачал головой. – Лошадь-то ценнее ствола. – Я её только одолжу, сэр. А они мой револьвер смогут забрать насовсем. Если приду первым, возьму лошадь – только до Элленсберга. Он поджал губы. – Ну, в Элленсберге есть честный посредник, который ведёт дела с индейцами. Они ему доверяют. Наверное, сможешь оставить лошадь у него. – Он повернулся к вождям, поговорил с ними и снова обратился ко мне: – Да, сынок. Они согласны. Глава 8 Меня подвели к индейским лошадям. Они стояли все вместе, стреноженные, чтобы не разбежались. Джек Строун спрыгнул на землю и встал рядом со мной. А-Ки тоже держался подле меня. Наверное, он не понимал, что вообще происходит. – Без седла ездить умеешь? – спросил мистер Строун. – Да, сэр. С пяти лет так езжу. – Отлично. Ну что, сынок. Выбирай скакуна. Я обошёл стадо, разглядывая круп, ноги, копыта и глаза каждой лошади. Далеко я не смотрел – самые боевые точно стояли впереди всех. И тут я увидел его. Молодого жеребца, сильного, но небольшого. Бурого, с чёрной гривой и хвостом. Он бил копытами землю и мотал головой, напрягая мышцы. Его глаза горели бешеным огнём. Я шагнул к нему. Он посмотрел на меня и фыркнул. Вены на его шее надулись, словно змеи. – Возьму его, – сказал я. Индейцы рассмеялись и бросили пару слов мистеру Строуну. – Подумай ещё, сынок. Он почти не приручён. Считай, совсем дикий. – Да, – тихо ответил я, больше обращаясь не к нему, а к бурому жеребцу. – Зато быстрый. И ему хочется бежать. Я хотел положить ладонь ему на шею, но не успел его коснуться, как он заржал и отдёрнул голову. Только я руку не убрал и стал тихо с ним разговаривать, спокойно и ласково. Он резко выдохнул и с подозрением на меня взглянул, готовый встать на дыбы. И всё-таки, когда я вытянул руку, позволил до себя дотронуться. Я почувствовал мощное биение гордого сердца. Оно вибрациями отдавалось у меня в кисти. Я посмотрел в его горящие глаза. Он в ответ посмотрел в мои. Мне вспомнилась моя милая Сара, её дикий нрав, её быстрые ноги и верное сердце. – Возьму его, – повторил я, потому что это точно был конь для меня. Скаковая дорожка – длинная прямая полоса земли, вытоптанная за много лет, – была узкой, всего на двух лошадей. Я подвёл своего жеребца – он всё пытался вырваться и становился на дыбы, что очень забавляло собравшихся индейцев, – к ближайшему краю дорожки. В соперники мне выбрали парня лет восемнадцати – девятнадцати. Он уже ждал меня, сидя верхом на красивой вороной лошади, которая была заметно выше моего горячего скакуна. Мой соперник презрительно усмехнулся, взглянул на меня свысока и бросил мне несколько слов на своём языке, судя по интонации, грубых и нелестных. Зрители зашлись хохотом. – Тебе тоже удачи, – ответил я. Над моими словами засмеялся только мистер Строун. А-Ки перевёл взгляд с меня на молодого индейца, а потом на скаковую дорожку. Он наконец сообразил, что происходит, и что-то закричал мне по-китайски, показывая на толпу у финиша. Я кивнул. У него округлились глаза. Он выкрикнул ещё пару слов и помчался туда. Я мрачно улыбнулся. Даже если проиграю – по крайней мере, у финиша меня будет ждать друг. – Садись на лошадь, сынок, – сказал мистер Строун, доставая револьвер из кобуры. Я помотал головой, еле сдерживая своего жеребца. – Нет, ещё рано. Он не будет стоять и ждать, пока мы начнём. Мистер Строун кивнул: – Знаешь что? Забирайся, когда будешь готов. Я выстрелю, как только ты сядешь. Я перевёл дыхание и убедился, что конь смотрит куда надо. Подобрался, готовясь к забегу. Одним резким движением сорвал верёвку с его ног, схватил жеребца за гриву и запрыгнул ему на спину. Я прижал ноги к его бокам и вцепился в чёрную гриву мёртвой хваткой. Он вскинул голову и громко заржал. Мистер Строун выстрелил. Индеец на вороном скакуне помчался вперёд. Я со всей силы хлопнул своего коня по боку. И он полетел, словно ядро из пушки. Вот только пушка эта смотрела вбок. И ядро в неё сунули как-то второпях. Да, жеребец был сильный телом и духом, но всё-таки необузданный, как и говорили индейцы. Он нёсся быстрее ветра, но бежал неровно, зигзагами. И дёргал задними ногами, а ещё иногда резко тормозил, всё пытаясь меня стряхнуть. Мы двигались в нужную сторону, но вороная лошадь быстро от нас удалялась. – Ну же! – закричал я и даже рискнул хлопнуть своего скакуна по боку, убрав одну руку с гривы. – Быстрее! Я ударил его сильнее и вдавил колени в круп. Он ускорился и побежал ровнее, но я чувствовал, что дикий конь в нём ещё далеко не усмирён. Теперь он бежал почти по прямой, но ещё не нагонял нашего соперника, и, хоть я мог легко соскользнуть с его влажной шкуры, мне ничего не оставалось, кроме как приподняться и заорать ему прямо в ухо: – Но-о-о-о-о-о! Это был дикий крик, необузданный, как и мой конь. И сердце у меня яростно стучало, шепча его сердцу: «Беги, беги! Покажи, на что ты способен!» И его сердце услышало моё. Он больше не замедлялся, его мышцы напряглись, как тетива лука. Дёрганая рысь перешла в горячий, бешеный галоп. Моя Сара быстра, как молния.