— Миссис де Винтер? — Вы ошиблись. Миссис де Винтер умерла более года назад. — С вами говорит миссис Дэнверс. Я звоню по домашнему телефону. Я совсем растерялась: не ожидала, что именно мне может кто-то позвонить.. — Извините, что побеспокоила вас. Я только хотела узнать, желаете ли вы видеть меня и одобрено ли меню сегодняшнего обеда. — О, конечно. Я уверена, что все в порядке, не беспокойтесь. — Я все же считаю, что вам лучше посмотреть его. Оно лежит на столе рядом с вами. Я быстро нашла меню и просмотрела его. — Очень хорошо, миссис Дэнверс, все правильно. Но я так и не поняла, что это: меню обеда или ленча. — Если вы желаете что-нибудь изменить, миледи, скажите мне об этом. Обратите внимание: я оставила пустое место для соуса. Миссис де Винтер всегда очень придирчиво выбирала соусы. — А как вы думаете, что понравилось бы мистеру де Винтеру? — У вас, миледи, нет какого-либо излюбленного соуса? — О нет, миссис Дэнверс. — Мистер де Винтер, полагаю, выбрал бы винный соус. — Значит, именно его и надо подать. — Извините, миледи, что я оторвала вас от письма. — Но я вовсе не писала письмо. — Почту мы обычно отправляем в полдень. Роберт придет за вашими письмами. Если же вам понадобится что-нибудь срочное, позвоните по домашнему телефону, и Роберт пойдет на почту немедленно. — Благодарю вас, миссис Дэнверс. Я подождала. Она больше ничего не сказала и повесила трубку. Та, что раньше сидела за этим столом, не теряла времени попусту. Она писала письма, проверяла меню и не отвечала: «Да, миссис Дэнверс», «Конечно, миссис Дэнверс». Кому же я могу написать письмо? Напишу-ка я миссис ван Хоппер. Какая ирония судьбы! В собственной комнате, за собственным столом и — некому писать… И я написала миссис ван Хоппер — женщине, которую я терпеть не могла и которую никогда больше не увижу. Я писала: надеюсь, переезд в Америку был удачен, здоровье дочери и внучки поправилось и что в Нью-Йорке, вероятно, хорошая погода. Впервые я обратила внимание на свой почерк и сравнила его с почерком Ребекки. Бесхарактерный, неразборчивый почерк плохой ученицы второразрядной школы. 9 Вдруг я услышала шум подъехавшего автомобиля и в испуге вскочила. Было только двенадцать, и Максим еще не вернулся домой. Это, очевидно, миссис Леси и ее муж, майор Леси. Я хотела было убежать в сад, надеясь, что Фритс скажет: «По-видимому, миссис де Винтер в саду». Но через окно я услышала голоса и поняла, что гости идут именно через сад. Я отошла от окна, чтобы меня не увидели, вышла из комнаты и начала бродить по дому. Мне встретилась девушка со щеткой и совком. Она испуганно уставилась на меня и, заикаясь, ответила на мое приветствие: — С добрым утром, миледи. Видимо, я попала к черному ходу, а надеялась вернуться в спальню и просидеть там до ленча. Открыв наугад какую-то дверь, я оказалась в широком темном коридоре. Прошла по нему, снова открыла дверь — комната с закрытыми ставнями. Мебель сдвинута к стенкам и покрыта чехлами. Свет сюда проникал через единственное не закрытое окно. Я подошла к нему. Море! И так близко подходит к дому, что на оконные стекла падали редкие брызги. Да, хорошо, что я живу в восточном крыле, не слышу шума моря и любуясь розарием. Я пошла обратно и уже спускалась по лестнице, когда одна из дверей открылась, и я увидела миссис Дэнверс. — Я заблудилась, — объяснила я. — Ищу свою комнату. — Вы, миледи, попали в другой конец здания. Вы в западном крыле. — Понимаю. — А здесь вы заходили в комнаты? — Открыла одну дверь, там темно, и мебель закрыта чехлами. Очень жаль. Я не хотела нарушать здешние порядки и мешать вам. — Если вы желаете осмотреть эти комнаты, скажите мне об этом. Они полностью обставлены и привести их в жилой вид можно очень быстро. — Нет-нет, не надо! — Может быть, вы хотите, чтобы я показала вам все западное крыло? — Нет, не нужно. Я должна спуститься вниз. Она шла за мной, как конвоир за арестантом. — Я еще утром хотела предложить вам осмотреть западное крыло, но не решилась отрывать вас от писем. Мы дошли до выхода, и она открыла передо мной дверь. — Удивительно, как вы могли заблудиться. Парадная дверь в западном крыле совсем не похожа на вход в восточное крыло. — Но я не выходила из здания. — Значит, вы прошли по служебной лестнице? — Очевидно, так. — А вы знаете, миледи, что полчаса назад в Мандерли приехали миссис и майор Леси? — О нет, это мне неизвестно. — Фритс, наверное, провел их в гостиную. Миссис Дэнверс стояла за моей спиной, как черный страж, и уж теперь я должна была идти в гостиную. Перед дверью я остановилась, прислушиваясь. Из гостиной доносилось несколько голосов, среди которых я узнала и голос Максима. — Вот она, наконец? — сказал Максим. — Где ты пряталась? Мы уже хотели обратиться в сыскное отделение. Познакомься: Беатриса и Жиль Леси, а это — Фрэнк Кроули. Беатриса была высокой и красивой, но красота ее была жестковата, как у женщин, хорошо разбирающихся в лошадях и собаках, умеющих хорошо стряпать. Она посмотрела мне в глаза и обратилась к Максиму: — Полная противоположность тому, что я ожидала, и вовсе не соответствующая твоему описанию. Все рассмеялись, и я вместе со всеми. Что же такое мог написать ей Максим? — Жиль Леси, — снова представил мне Максим. Майор сжал мою руку в своей громадной лапище и улыбаясь разглядывал меня сквозь очки. — Фрэнк Кроули… Я повернулась к управляющему и, увидев его худое бледное лицо и резко выступающий кадык, почему-то почувствовала облегчение. Не успела я разобраться в своих впечатлениях, как вошел Фритс и подал мне рюмку хереса. — Максим сказал мне, что вы приехали только вчера вечером, — сказала Беатриса. — Если бы я знала это, то не ворвалась бы сюда уже сегодня. Ну, как вам нравится Мандерли? — Я очень мало успела увидеть, — ответила я. — Но, насколько я могу судить, поместье великолепное. Она рассматривала меня в упор, но без недружелюбия, какое сквозило во взгляде миссис Дэнверс. Кроме того, у нее было право рассматривать меня бесцеремонно, ведь она была сестрой Максима. К тому же он стоял рядом со мной и готов был поддержать меня в любую минуту. — Ты выглядишь намного лучше, друг мой, — сказала Беатриса Максиму. — Слава Богу, из твоих глаз исчезло это отчаяние. — Она повернулась ко мне? — Думаю, за это надо благодарить вас? — Я совершенно здоров, — возразил Максим, — и ничем не болел за всю свою жизнь. А ты считаешь больным каждого, кто чуть похудощавей твоего Жиля.