— Ага. Но я, кажется, всю воду вылила. — Рата потупила взгляд. — Больше не льется. Я не понял, о чем она, но, когда прошел в туалет и попытался подергать ручки смесителя, то оказалось, что Рата действительно «вылила всю воду» в том плане, что она осталась без нее. Вода почему-то не лилась и даже воздух не хрипел в носике смесителя, хотя бы намекая на то, что это возможно. Да и унитаз после того, как я спустил воду из бачка, не начал шуметь, набирая ее снова. Короче, с водой что-то случилось. Осталось только выяснить, это местное явление или за то время, что я сюда добирался и воевал с новым видом зараженных, начали рушиться последние столпы инфраструктуры города — вода и электричество. Я быстро открыл окно чата, написал своим офицерам с вопросом про воду, и, не дожидаясь ответов, закрыл окна — потом прочитаю. Наверняка у них там есть чем заняться, так что вряд ли стоит ожидать ответа прямо сейчас. Вместо этого я снова посмотрел на Рату, которая потащила бутылку по коридору: — Значит, ты захотела пить и вышла искать воду? — Ага. — А как узнала, что в этой бутылке вода? — я улыбнулся. — Ты же читать не умеешь по-нашему. — А там было много таких. — Рата остановилась возле меня и выпрямилась. — Несколько были сломанные, и в них была жидкость. Я понюхала — вода. Попробовала — тоже вода. Ну я и решила, что в остальных такие же сосудах тоже вода. — Правильно решила. — я похвалил Рату. — Значит ты переборола страх и выбралась ради воды. Долго ходила? — Нет, совсем немного. — Рата отдышалась и снова взялась за бутылку. — Тут оказалось рядом. — Давай я. — я убрал ее лапки с горлышка, присел и взвалил бутылку на плечо. — А как ты собиралась ее открывать? — Открывать? — Рата удивленно посмотрела на меня. — Открывать… Она посмотрела на свои коготки с таким сомнением, что сразу стало ясно, что мысль об их применение ей в голове пришла только после этого вопроса. Посмотрела она несколько секунд, а потом снова подняла на меня взгляд: — А что, это так сложно? — Ну, не рыбку скушать. — ухмыльнулся я. — По крайней мере, если не знать, как. Ладно, я тебе открою. Идем в твое логово. В логове, устроенном в офисе, со вчерашнего дня ничего не изменилось. Казалось, что Рата ушла отсюда сразу после меня и только сейчас вернулась. Не было видно даже никакого спального места, где можно было бы прикорнуть и отдохнуть. Я поставил бутыль на пол и еще раз внимательно осмотрел офис, после чего повернулся к Рате: — Слушай, а где ты спишь? Рата непонимающе посмотрела на меня и открытой ладошкой показала на тот же стол, под которым я ее вчера нашел. Под ним тоже не было ничего похожего на хоть какое-то спальное место, только разбросанные бумажки с таблицами местной мясной бухгалтерии, которые здесь вообще устилали пол ровным тонким слоем. Не говоря уже о том, что там было исчезающе мало места — я бы, по-моему, не смог поместиться там даже если сложился бы втрое. — Не понимаю. — признался я. — Как? Рата без лишних слов юркнула под стол и свернулась там практически как настоящая кошка, подтянув колени к голове и обняв их руками. Еще бы хвостом, которого у нее не было, накрылась и вообще было бы идеальное совпадение. — Неудобно же. — только и нашел, как прокомментировать я. — Не очень. — Рата зыркнула на меня из-под руки. — Но зато не так страшно. Как домик получается… Хотя в первый день я все равно не смогла спать. Ох, бедолага… Прямо брошенный под проливным дождем посреди улицы котенок, который уже даже не надеется ни на какую помощь и от того даже не мяукает. Удивительно, что она вообще нашла в себе силы выбраться из своего логова, даже ради такой жизненно важной вещи, как вода. Даже если бы она просто легла и умерла от голода от обезвоживания, это казалось более подходящей для нее линией поведения. Да уж, а ведь каких-то десять минут назад я подозревал кошкодевочку в том, что она — агент системы и представляет опасность для меня точно так же, как и все остальные встреченные субъекты. Что ж, жизни без ошибок не бывает, но намного приятнее ошибаться в положительную сторону, нежели наоборот. Рата все еще блестела на меня глазами из-под стола, то ли ожидая еще каких-то вопросов, то ли еще почему. — Пить хочешь? — спросил я первое, что пришло в голову. — Да. — облизав губы, ответила Рата. — Сейчас. Я сходил в обвалочный цех, придвинул на место холодильники, которые отодвигал, когда пробирался сюда и принялся шукать по полкам и ящикам в поисках какого-нибудь сосуда, в идеале кружки. Кружку я так и не нашел, но зато наткнулся на высокий пластиковый круглый контейнер, который вполне сошел бы за кружку без ручки, и взял ее с собой. Когда я вернул в офис, Рата уже крутилась вокруг бутылки. Она уже подцепила и сорвала когтями пленку, обтягивающую горлышко сверху, но с самой полиэтиленовой крышкой справиться когтей не хватало. А как это сделать цивилизованным способом она, конечно же, не знала. Я подошел и показал, где надо потянуть, чтобы пробка отвалилась и осталась в руке. — А-а-а… — понимающе протянула Рата. — Я поняла, да. Наклонив бутылку, я наплескал воды в импровизированную кружку и протянул Рате. Она благодарно прикрыла глаза и принялась пить, парадоксально совмещая человеческий и кошачий способы. Она вроде и наклонила емкость так, чтобы вода касалась губ, но при этом я четко видел, что ее язык быстро мелькает туда-сюда, словно она перед каждым глотком пробует воду на вкус или на отсутствие яда. Может, стоило поискать для нее емкость пониже и пошире, вроде миски? В конечном итоге, Рата жадно опустошила емкость и смешно икнула. Посмотрела на меня, на то, как я улыбнулся от этого звука, вздрогнула, но потом, видимо, вспомнила, что я говорил ей об этом мимическом жесте и даже попыталась его повторить. Уголки ее губ несинхронно задергались и приподнялись, обнажая острые клыки, слегка заходящие на нижнюю челюсть. — Так, да? — спросила Рата, почти не разжимая зубов. — Надо еще потренироваться. — признался я. — А то у тебя действительно больше какой-то оскал получается. Словно ты хочешь съесть кого-то. Кстати, о еде. Смотри, что у меня есть. Я достал из инвентаря тушенку и показал кошкодевочке. Она распахнула глаза, взяла банку в руки, повертела и поставила рядом с собой: — Ну вот, а я не голодна… — Оставь на потом, она хранится почти бесконечно. — я махнул рукой. — Открывать научу, это без проблем, я там в цеху вообще видел открывашку для консервов, с ней и ребенок справится. Кстати, давно хотел спросить — а тебе сколько лет? — Лет? — не поняла Рата. — Ну, как давно ты живешь? Как давно родилась? — Двадцать шесть оборотов. А что? Нет, не помогло. Двадцать шесть оборотов это абсолютно неконкретно. Судя по всему, система переводила в привычные мне часы и минуты те единицы измерения, что использовала Рата, но вот с оборотами вышел какой-то казус, и их система не перевела в используемые на Земле года. — Ладно, давай по-другому. Ты считаешь молодой, зрелой, старой? Хотя на старую ты не похожа, да и на зрелую не особо… — Я считаюсь… — Рата на мгновение задумалась, дернув ушами. — Где-то между молодой и зрелой, наверное. Такие как я обычно начинают задумываться о семье уже. Вот, так более конкретно. Примерно моя ровесница, короче говоря. Ничего удивительного, что мы умудрились найти с ней общий язык даже несмотря на то, что происходим не просто из разных миров, но еще и идеологически по разные стороны баррикад находимся. Хотя, может, у них детей заводят, как в Средние века заводили — в четырнадцать лет, чтобы за жизнь успеть настрогать побольше, авось часть да выживет. С учетом того, что Рата, судя по всему, была из не особенно развитого в технологическом отношении социума, вполне могло так и оказаться. Но, с другой стороны, она не выглядела как ребенок или даже подросток, поэтому буду считать, что ей примерно столько же, сколько и мне. Я снова сходил в обвалочный цех и принес оттуда громоздкую, но крайне удобную бытовую открывашку для консервов. Взяв оставшуюся еще со вчера банку, стенки которой буквально блестели, причем как внутри, так и снаружи, я на донце, оставшемся целым, показал, как открывашкой пользоваться. Рата подтвердила, что уяснила информацию и вместе с банкой спрятала инструмент в уголок под столом, присыпав его бумагами. Натурально, будто кошка, делающая запасы… Непонятно только, от кого. Наконец, покончив со всеми формальностями и подогрев атмосферу между нами до уровня почти что дружеской, я решил прояснить оставшуюся непонятной ситуацию и заговорил первым: — Честно говоря, я удивлен, что ты вообще выбралась отсюда. Я думал, ты будешь сидеть безвылазно и ждать меня. Сама же говорила, что страшно. — Страшно. Но ты же вчера тут был. И с тобой ничего не случилось… По крайней мере, я не нашла твоего тела, когда выглянула наружу. Значит тут или нет опасности, или ты ее уже уничтожил. Что ж, в логичности суждений ей не откажешь. Неплохое качество для той, кто чья единственная цель — спрятаться и выжить лишь через это. — Ну это тут ее может не быть. Но ты же наверняка ходила куда-то дальше двора, туда, где твари могут быть. — Да, ходила. — Рата хлопнула в ладошки. — Но я пряталась и долго наблюдала и прислушивалась. Если прислушаться, то почти всех тварей можно услышать. Ну, тут с ней не поспоришь — зараженные, даже высоких уровней, оставались зараженными. Тупыми мешками со сплайсом, которые, даже уперевшись в стену, все равно будут пытаться в нее идти, отчего будут производить до хрена шума. А на каких-то других тварей шанс нарваться невелик, особенно на летающих вроде наргулий — в плотной городской застройке им просто нечего делать. — И как, много кого услышала и увидела? — Двух зараженных. Собаку видела. Сверху кто-то летал, не знаю. — Рата пожала плечами. — С ними просто было, я их почти не боялась, мимо проскользнула и готово. Вик… Она впервые позвала меня по имени, и я даже не сразу понял, что она меня зовет. Когда понял — встретился с ней глазами и спросил: — Что такое? — А такие, как ты… Они все такие, как ты? Не внешне, а… Характером? — Ты имеешь в виду, все ли люди такие же по характеру, как я? — уточнил я. — Нет, далеко не все. Наоборот — все люди разные. Много плохих, злых, жестоких, грубых. Есть даже такие, кому чужие страдания доставляют радость. С людьми надо быть очень аккуратным — никогда не знаешь, что за человек тебя встретит. — Вот и я так подумала. — Рата хлопнула в ладошки. — Значит, я правильно сделала, что не стала к ним подходить. — К людям? — я подался вперед. — Ты видела других людей? — Да, видела. На обратном пути уже. Но подходить не стала, притаилась и наблюдала за ними. Мне не понравилось, что они делают. — А что они такого делали? — Они разговаривали с такими же субъектами, как я. С теми, кто интегрирован в систему. Глава 23 Так.