– Около двадцати минут, – радостно оскалился Юлиан. – Годы берут свое, а, приятель? Еще лет пять назад ты мог продержаться и дольше, не падая физиономией в грязь при свидетелях. Идиот. Конечно, откуда придурку было знать, что Тафт неупокоен? Слышать наш разговор с умершим мог лишь их штатный некромант, он же его фиксировал для протокола. – Дух не нашел покоя, – ответил, не поворачивая головы. – У него обручальное кольцо после смерти сперли. Надо вернуть. – В смысле? – Юлиан шумно отпил из предложенной мне бутылки. – Быть не может. Сосед увидел его на пороге и сразу вызвал «скорую помощь». Доминика Тафта нашли еще тепленьким, в доме ничего не пропало. – Кроме его изобретения, – ухмыльнулся я. – Иди почитай отчет вашего спеца, уже должен быть готов. Он ведь фиксировал наш диалог с покойным? Как его, Свен? Пусть расскажет причину того, что душа не смогла уйти за грань и бродит неприкаянной. Юлиан хмуро кивнул, помедлил мгновение и пошел к могиле нашего теперь уже общего клиента. Я провожал бывшего коллегу уставшим взглядом, думая о том, что надо бы позвонить Кэти. Просто узнать, как она, услышать голос, полный обиды, и немного расслабиться. От смутного беспокойства за нее на душе скребли кошки. Поднявшись, отряхнул рубашку, на которую меня заботливо уложили неподалеку от могилы старушки с большими добрыми глазами. Коснувшись ее надгробия, почувствовал лишь холод камня – душа давно покинула это место и больше не была привязана к нашему миру. Так и должно было происходить в нормальной ситуации, но этого не случилось с Домиником Тафтом. Поэтому, стоило позвать его, тот явился, питаясь моей же энергией и пытаясь вырваться из закрепленной за ним территории. Пока он был привязан к телу, но это лишь пока. Сильный, яростный, жаждущий отмщения, Доминик непременно нашел бы способ освободиться. – Как вы? – обратился ко мне уже знакомый голос. Я обернулся и уставился на Свена. Некромант смотрел в ответ с любопытством, без раздражения или недовольства. Высокий, худощавый, темноволосый и черноглазый, с мощным потенциалом, раскрытым лишь частично. С годами дар будет прорываться все сильнее, я видел, что тьма благоволит мальчишке. Именно мальчишке… Надо же. – Сколько тебе лет? – спросил хмуро. – Двадцать. – Он улыбнулся одними губами, глаза остались спокойными, словно затянутыми тонкой коркой льда. Так смотрели все представители моей братии. Даже Мари. И взрослели мы гораздо быстрее сверстников. Дар накладывал свой отпечаток, отбирая часть души и человечности, но и взамен мы получали немало. Пока осматривал Свена, тот заговорил снова: – Предупреждая последующие вопросы, отвечу – у меня обязательство перед «Гнездом» нести службу в полиции, поэтому я здесь. – Бюджетник, – понял я. – Так точно. Еще пять лет – и получу вольную. И тогда мечтаю начать собственную практику, как и вы. – Я адвокат, – припечатал и тут же скривил губы в нехорошей усмешке. – Некромантия – это у меня для души. И то я занимаюсь ею лучше, чем ты. – У вас опыт. И дар сильнее моего в разы, – пожал плечами Свен. – У меня желание всегда и все делать качественно, чтобы потом не было стыдно. – Тяжело вздохнув, я оттолкнулся от надгробия, к которому прислонился в бессилии, и пошел прочь с кладбища. Свен меня разочаровал. – Моих сил все равно было бы недостаточно для допроса, проведенного вами, – со злостью заговорил мальчишка-некромант, догоняя меня. – И потом, труп нашли на пороге дома, ограбления не было, он вел асоциальный образ жизни, и коронер дал заключение, что смерть не насильственная. – В таком случае вообще не нужно было его поднимать, Свен, – легко согласился я, продолжая идти. – Пририсовал бы там пару строчек, мол, все проверил, дух спокоен, убийство исключается. Некромант замедлился, промолчал, и я понял: он так и поступил по настоянию своих же коллег. Хотя, возможно, рвался в бой. Молодой еще, все интересно, а этим идиотам лишь бы бумажную волокиту не разводить. Испортят на раз, как пить дать. Резко обернувшись, посмотрел в светящиеся гневом глаза собрата по дару и холодно сообщил: – Доминик Тафт был гениальным изобретателем, хоть и затворником. Его убили за талант, а после ограбили, лишив не только созданного артефакта, но и предмета памяти, из-за которого душа не нашла покоя. И все, что требовалось от вас, – выполнить работу, на которую нанялись. Плевать, что привело вас в полицию – обязанность или призвание, но вы всегда должны помнить: махнув рукой однажды, можете уничтожить чью-то жизнь, и, возможно, не одну. Но вам, Свен, начхать на мои нотации, ведь так? Пять лет пролетят быстро, и коллеги научат, как не замечать улики, отводить глаза и просто забивать на факты. А потом мы удивляемся, почему мир катится к чертям… Последнюю фразу проговорил, уже отвернувшись и вынув из кармана брюк пачку сигарет. Спустя десять минут я стоял у своего авто, смотрел в безмятежно голубое небо, перекатывая на языке старую, с трудом найденную ириску, и ждал новостей от Юлиана. Тот появился очень недовольным, и я внутренне улыбнулся, понимая, что добился своего. – Будет тебе дело, – издалека заявил он. – По мне, так все там вилами по воде писано, но этот недоумок Свен привязался к словам духа и требует разбирательства. И я точно знаю, это ты запудрил идиоту мозги. Спасибо за внеочередной висяк. – А что с эксгумацией? – перевел тему я. – Выкопали с применением магии, чтобы не тратить драгоценное время. Осмотрели. Кольца обручального нет. – Лицо Юлиана на миг озарилось надеждой: – Может, сосед спер? Пока «скорую» ждал. – Не-а. – Я забрал из рук бывшего коллеги заботливо принесенный рюкзак и полез внутрь, проверяя, все ли в наличии. – Ты знаешь, где оно! – В меня обличительно ткнули пальцем. – Знаю, – не стал отпираться. – Скажу больше, я знаю, где Поук. И сегодня вечером он лично признается нам в убийстве Тафта. – Что? – Миг, второй, третий. Недоумение сменяется радостью и тут же – подозрительным прищуром. – Чего тебе надо, Адам? – Не мне, – веско заметил я, – а тебе. Снова будешь моим должником, Юлиан, но я, так и быть, помогу. Привезу вечером девушку, на нее нужно надеть прослушку. – Подробнее, – деловито попросил Юлиан, вынимая из внутреннего кармана пиджака блокнот и ручку. – Когда, куда, зачем, что надо? К дому подъезжал, словно меня не было больше года. Казалось, что там меня забыли и снова никто не ждет. Но стоило въехать и заглушить мотор, как услышал музыку, льющуюся из открытого окна. Кэти нашлась на кухне. Она готовила, пританцовывая рядом с плитой, помешивая деревянной лопаткой блюдо и… попивая вино из бокала. Мое вино. Из погреба. Я узнал бутылку, которую собирался открыть когда-нибудь при значимом событии в жизни… Вот и пришло событие в дом, даже само пробку откупорило. Опершись на притолоку двери плечом, сложил руки на груди и какое-то время просто наблюдал за, без сомнения, порядком выпившей женщиной. Ее коса разметалась, превратив прическу во что-то среднее между «еще ничего» и «плевать, пойду лохматая», щеки порозовели, а попа так усиленно крутила восьмерку под медленную, совершенно не подходящую случаю мелодию, что я осознал – Кэти давно тоскует с моим вином на пару. – Привет, – сказал тихо, стоило проигрывателю на миг замолкнуть перед запуском следующего хита. Она обернулась. Я сделал музыку тише, уставился выжидающе. Что будет? Скандал? Слезы? Обвинения? Молчит. Глаза злые, грудь вздымается часто и высоко, губы поджимает. Отвернулась, качнула головой, убирая челку, упавшую на лоб, потом еще и подула с усердием, но та не желала покидать завоеванную территорию. – Кэти, – позвал я, щелкнув кнопкой допотопной магнитолы и замер, едва скрывая улыбку. – Как покатался? – спросила она, так яростно мешая овощи, что часть их высыпалась на плиту. – Без тебя было тоскливо, – ответил честно. – А мне – нормально! – бросила она, допив полбокала вина одним махом. – Тем более что сразу за тобой твоя сестра приехала – с ней скучать не пришлось. Я напрягся, дернулся всем телом вперед, но остановил себя. – Что она хотела? Спросил вроде спокойно, а у самого тьма сгустками с пальцев капает, расползается у ног. Чертова усталость – никакого самообладания. – Хотела, чтоб я сказала, где ее дочь. Но я не сказала, – хмыкнула Кэти, выключив наконец плиту. Повернулась ко мне, сверкнула глазами и показала на пустой бокал. Потом выразительно глянула на стол, где стояла бутылка с остатками дорогущего вина. Я понятливо исполнил просьбу, не забыв придержать бокал поверх ее пальцев. Она враждебно посмотрела на мою руку, свела красивые брови. Пришлось отойти на прежнее место. Опершись на стену, вдруг подумал, что меня совсем не унижает этот ее командирский взгляд. Даже наоборот. Я от него испытываю нечто вроде возбуждения, приятного, яркого и предвкушающего. Мне впервые по-настоящему нравилось кому-то подчиняться, пусть и в мелочах. – Так что с Донной? – напомнил скорее себе, потому что вдруг стал терять нить разговора. – Я ее обманула, – грустно сообщила Кэти, вновь прикладываясь к бокалу. Сделав глоток, задумчиво продолжила, глядя в пустоту: – Она отчаянно требовала сказать, куда ехать, что пришлось так и сделать. – Ты что, послала ее? – усмехнулся я. – Не так и не туда, куда ты думаешь, – закатила глаза Кэти. – Хотя, признаюсь, и этого безумно хотелось. Потому что она припадочная. Вот так. Можешь орать или злиться, но это правда! Твоя сестра при-па-доч-на-я! Да. Она валялась у меня в ногах, проклинала всех вокруг, а потом стала угрожать расправой. Больная. Как будто я и сама не знаю, как ужасно все сложилось. – Кэти передернула плечами. И вдруг доверительно шепнула: – Честно говоря, пусть лучше твоя племянница будет в отца, чем… – Я понял, – прервал ее, не выдержав. – И спорить не стану. Но, увы, родственников не выбирают. Довольствуюсь тем, что есть. Так где она? – В аэропорт отправилась, – отмахнулась моя гостья, расплескивая вино. – Я сказала, что Роджер повез Мари к матери. Знакомить с бабушкой. – И она поверила? – Как видишь, – Кэти развела руками в стороны, – я здесь одна. В твоем доме. Ты сказал сидеть, и вот я сижу. Привыкшая подчиняться. Жду новых распоряжений… Она икнула, удивленно прикрыла рот рукой и вдруг расхохоталась. Я оказался рядом в тот же миг. Отнял бокал с остатками янтарной жидкости, отпил глоток, перекатывая дивный напиток на языке, и скривился, ощутив не то, чего ожидал. – Да! И вино у тебя – кислятина! – обличительно заявила Кэти, шмыгнув носом. – И чего я только в тебе нашла? – Непередаваемую харизму? – подсказал я. Она вскинула голову, прищурилась, погладила по щетине и хмыкнула, шепнув: