— Хорошая речь. Я вас поняла. Но в любом случае факты остаются фактами, и мы едем в экспедицию тихо, рискуя застрять посреди шоссе в выключившейся машине. Потому что ваши сородичи считают нас, эндаалорцев, врагами. А у нас просто не было особого выбора куда падать. Могли бы, поселились на другом конце планеты. Но плодородной земли тут кот наплакал, мы и так обходимся только самой необходимой малостью. Некуда нам с вашей территории деваться. Теперь склонили головы ее рабы, признавая правоту хозяйки. — Ну у вас и разговоры, — вздохнула ошарашенная Риико. — Давайте я передатчики из машины выгружу и поеду. Мне завтра утром хоть и не в экспедицию, но на работу. Хотелось бы выспаться. Тягостный для всех ужин закончился, рабы молча разбрелись по дому, кто сразу спать, кто сидеть в общей комнате, разговаривать или читать напоследок. Акайо достал из витрины чайную доску, помедлил. Вынес все-таки на привычное место в саду, по пути захватив с одного из кресел плед. Заварил чай, ежась от пронизывающего ветра. Он полагал, что должен злиться, как Джиро. Не на Таари, это было невозможно, но хотя бы на Эндаалор в целом. Или на Империю. Вместо этого на душе было спокойно. На губы норовила заползти совершенно неуместная улыбка — они друг друга поняли, а это главное. Каковы бы ни были факты, их можно было изменить. Менять мнения намного сложнее. «На что ты надеешься?» — раздраженно спросил он сам себя. И ответил — если Джиро способен не взорваться в ответ на неприятную правду, если Тетсуи ради того, что считает правильным, способен перебороть страх, а Таари готова признать, что судит слишком резко, все не так уж безнадежно. Рука замерла, кипяток расплескался по доскам, взвился паром в холодный воздух. «Что не безнадежно? — спрашивал Акайо, зажмурившись. — Что ты, погибший генерал, можешь изменить?» — Там посмотрим. Он вздрогнул, завершил прерванное движение, наполнив чайник. Таари, похоже, даже не заметила заминки. Подошла, села напротив, кутаясь в такой же, как у него, плед. Сказала недовольно: — В такую погоду чай надо заваривать в гостиной. Он молча подхватил доску, локтем распахнул дверь, пропуская хозяйку. Уже расставив посуду на упоительно теплом полу, тихо возразил: — Ты не стала бы меня здесь искать. Она засмеялась. — Логично, — взяла протянутую чашку, покатала в ладонях, грея руки. Встряхнула головой, рассыпав по плечам медные в мягком свете ламп волосы, повторила: — Там посмотрим, кто прав и что из всего этого выйдет. Кто не рискует, тот не защищает докторские. — Я не предам тебя. — Опустил глаза, сам не зная, почему решил сказать именно это. Почувствовал, как скользнула по волосам ее рука. — Догадливый мальчик, — протянула Таари тем глубоким голосом, от которого все внутри обмирало и таяло, как воск. Обхватила его затылок, потянула. — Иди ко мне. Он подался вперед, неловко оперся на руки по сторонам от ее коленей. Следуя за ладонью, коснулся лбом ее груди, опасно зависнув над чайной доской. Она прикусила его ухо: — Люблю, когда ты боишься. Жаль, что пока только за свои чашки. Он вспыхнул, как небо на закате, дернулся было вверх, надеясь перебраться через чайную посуду, но Таари удержала. Заставила упасть на бок. Под ребра уперся край доски, звякнула слетевшая на пол чашка. — Видишь? Все в порядке, — Таари многообещающе улыбалась над ним. На ее раскрытой ладони лежал неведомо когда выхваченный из-под него чайный дракон. — Доверять нужно всегда, а не только во время сессий. Акайо улыбнулся в ответ. Он понимал — на самом деле она говорит «спасибо, я поняла, что…». Просто она его верхняя. Она вообще верхняя, словно бы для всего мира, всегда. Так гораздо проще. Поэтому и говорит — так, зная, что он ее поймет. Туфли прокатились по полу, бледная сухая пятка толкнула его в грудь, заставляя перевернуться. Он не заметил, когда и куда Таари убрала чашки, но судя по тому, что тонкий фарфор не захрустел жалобно под спиной, она успела это сделать. Блеснули зеленые глаза, скользнула вдруг по губам смущенная улыбка: — В дороге мы не сможем это делать. Значит, надо сейчас. Он кивнул. Ему тоже было нужно. О том, сколько продлится путь и, следовательно, перерыв в сессиях, думать не хотелось. *** Он вернулся в гарем такой поздней ночью, что ее следовало бы назвать утром. Однако стоило лечь, как в дверь постучали. Акайо со вздохом поднялся, надеясь, что вопрос несерьезный и не отвлечет надолго. Глупо. Если ради этого кто-то стерег его половину ночи, то вряд ли хотел спросить, стоит ли брать запасной обрезок ткани на случай, если прохудится одежда. Вид стоящего на пороге Джиро развеял остатки надежды верней, чем порыв ветра разгоняет речной туман. — Я сделал то, что не прощают. А ты так и не отомстил мне. Акайо подавил недоуменное: «О чем ты?» Посмотрел внимательней. Джиро стоял, обхватив себя за плечи, глядя в сторону. Его внезапная вина была настолько не к месту, что Акайо только пожал плечами. — За меня отомстила Таари. Сразу. — Она только распяла меня и отдала тебе, — упрямо мотнул головой Джиро. — А ты не стал ничего делать. Нииша отдавала приказы, от которых было больно, и, наверное, я мог бы возненавидеть ее за это. Но ты успел раньше — просто потребовал перестать. Защитил меня. Взял под опеку. После того, что я сделал! — Да. Потому что Ниише ты ничего не сделал, и она не имела права мстить тебе. Тем более так, отдавая ненужные приказы. — Но… — Ты считал, что я вас предал, — прервал его возражения Акайо. — Для тебя естественно было попытаться отплатить мне болью за свое унижение. Я не держу зла, и хватит об этом. Иди спать. Утро уже скоро. Джиро кивнул, так и не подняв взгляда. Развернулся по-военному, разве что не строевым шагом промаршировал к себе в комнату. Акайо вытянулся на кровати. Полежал миг, пытаясь выкинуть из головы внезапные душевные терзания Джиро. Раздраженно сел. Проще всего было бы пойти в комнату для сессий, давно уже не запиравшуюся, через нее проникнуть в спальню Джиро. Вытащить его из постели, связать. Сделать что-нибудь из того богатого арсенала практик, которые Акайо знал как нижний. Но это было намного более личным, откровенным действием, чем он хотел допускать в отношении Джиро. Поэтому вместо того, чтобы считать, какая по счету дверь ему нужна, Акайо, ругая себя последним болваном, пошел к Таари. Слишком очевидно было, что даже если Джиро сможет не говорить о своей вине, не думать о ней для него невозможно. — Поздравляю, — фыркнула сонная Таари, выслушав его. — Можешь почувствовать себя человеком, у которого внезапно завелся нижний. Акайо посмотрел удивленно. Да, он пришел не вовремя, да, он помешал ей спать. Он бы понял, если бы она просто его прогнала, но это был целенаправленный болезненный укол. К счастью, очевидно неправдивый. Таари, прикрыв ладонью широкий зевок, извинилась: — Не обращай внимания, я просто тебя ревную. Джиро правда проще всего наказать. Дать ему то, что он хочет. — Но он не мой нижний. Нам обоим это не нужно. — Тебе не нужно, — уточнила Таари, жмурясь на сияющую в небе луну. — А за него не решай. Лучше научись держать в руках плеть. Когда вернемся, станешь свободным человеком, и всем будет проще, если ты при необходимости сможешь дать своим рабам то, что им потребуется. — Нет, — покачал головой Акайо. — Это неправильно. Ты ведь так не делаешь. — Тогда ничем не могу помочь, — раздраженно пожала плечами Таари. — Ты же сказал, что не винишь его? Ну и все. Можешь еще добавить, что именно благодаря этой глупой мести ты стал моим нижним. А в остальном его тараканы — его проблемы. Акайо собирался уточнить значение слова «тараканы» — определенно имелись в виду не насекомые — но Таари объяснила, не дожидаясь вопроса: — Тараканы — в смысле, заблуждения. Психологические проблемы. Дыра, главное, ты меня понял! А теперь дай мне поспать. Мне завтра весь день машину вести. Глава 10 — Точно ничего лишнего не взяли? — Нииша грозно смотрела на растерянно переглядывающихся рабов. Груда вещей рядом с маленьким, почти декоративным багажником смотрелась как нога солдата рядом с туфелькой аристократки. Но что они могли выкинуть? Сменную одежду? Технику? Тент, который мог защитить их от дождя? Скатки, без которых придется спать на земле? — Давайте грузиться, — вздохнула Таари. — Все тяжелое и твердое в багажник, остальное в салон. Попробуем собрать эту головоломку покомпактней. Сейчас еще один заказ привезут, добавится несколько досок и тряпок, но сначала разберемся с имеющимся. Багажник заполнился даже быстрее, чем они ожидали. В салоне груды по центру явно не выходило, рюкзаки легли вровень с сидениями, превратив их в подобие огромной, но не слишком удобной кровати. Таари, заглянув внутрь, только прикрыла ладонью глаза. — Главное потом все это на спинах унесите, — беспокоилась Нииша. Акайо молча сожалел, что женщина с рюкзаком в империи выглядит немногим лучше женщины в мужской одежде, а следовательно они будут нести меньше вещей, чем могли бы. В этих условиях замечание Нииши звучало весьма своевременно, но Таари не обратила на него внимания. Она следила за дорогой, то и дело поглядывая на телефон и явно злясь с каждой секундой все больше. Однако до того, как раздражение перелилось через край, к воротам подъехал кар. Немолодая пара сбивчиво поздоровались, извиняясь за задержку: “Там такая развязка, мы четверть часа плутали, не меньше!” Начали выгружать из фургона удивительно чужеродно выглядящие здесь тростниковые плетенки, травленые алым палки и доски. Акайо смотрел на них со сдержанным недоверием. В принципе, их можно было уложить в салон, но потом ехать на них?.. Таари, похоже, думала то же самое, особенно когда следом за огненно-красными подушками из фургона достали длинную толстую палку. Велела: — Разгребите салон. Нужно уложить все это под низ, так и носилкам будет безопасней, и вам. Акайо наконец понял, что это — паланкин невесты, легкий бамбуковый домик, подвешенный на центральной балке. Правда, этот выглядел сложнее, чем обычно, больше напоминая носилки аристократов, по крайней мере по количеству и массивности деталей. Наконец сборы завершились. Они без комфорта, но вполне терпимо расположились на рюкзаках, Нииша крепко обняла Таари. Смахнула навернувшиеся слезы, потребовала: — Куда это вы так шустро забрались? А ну вылезайте! И едва сидевший ближе всех к выходу Юки последовал ее просьбе, сгребла его в охапку. Заметив заминку, рассмеялась: — Все давайте сюда, все. Какие же вы у нас хорошие, хоть и глупые до сих пор. Действительно обняла всех по очереди, даже Джиро. Тот, к удивлению Акайо, не отстранился, положил подбородок на мягкое плечо, дохнул в ухо Нииши, как боевой конь. — Ну вот. Теперь можете ехать. Она махала им вслед, а они смотрели в заднее стекло. Невольно тянулись назад, якобы расслабленно ложились на вещи, прилипнув тоскливыми взглядами к женщине и дому за ее спиной. Акайо уверен был — многие в этот момент обещали вернуться. Потому что здесь их ждали, а в Империи… Думать о скором путешествии в страну, которую столько лет называл домом, не хотелось. В тишине ехали недолго. Стоило дому исчезнуть за горизонтом, как кто-то спросил, взяли ли котелок, Юки взялся шепотом читать стихи, Кеншин достал из-за пазухи обрезки ткани, из которых шил лоскутное одеяло. Зазвучала музыка, Акайо растерянно оглянулся, ища ее источник. Нашел на потолке почти незаметные сетчатые круги. В ритм незнакомых инструментов влился голос, вызвавший почти забытое ощущение невозможности происходящего. Акайо поймал растерянный взгляд Тетсуи, нахмурился, вслушиваясь. Он не мог узнать ни одного слова.