Это безумие. Я не была новичком в самоудовлетворении, но мне никогда не приходило в голову трогать себя, когда кто-то наблюдал. Салем вложил эту мысль в мою голову, и теперь она мучила меня так сильно, что я не могла остановить свою руку, которая ползла вниз, сквозь мои завитки… — Черт, Доун, — его рука взлетела вверх, и он схватился за край раковины рядом с собой. — Ты меня убиваешь. Я резко подняла глаза и ахнула. Его клыки удлинились, заострились, рот приоткрылся, чтобы вместить лезвия из кости. Я не видела его вен, но мои десны болели от взаимного голода. Будь я одна, я могла бы укусить себя за запястье, просто чтобы успокоить дискомфорт. Откуда, черт возьми, взялась эта мысль? Неужели он каким-то образом проецирует свои чувства на меня? Нет, это… что бы это ни было, я чувствовала, что оно исходит откуда-то глубоко изнутри меня. Из сбивающего с толку, иррационального, инстинктивного места. Он опустил голову, и его глаза горели серебряным пламенем, когда он изучал меня из-под бровей цвета сажи. — Я собирался тебя помыть, — он схватил меня за руку и прижал мыло к моей ладони. — Но я не… — он отпустил меня, отступая назад и натыкаясь на раковину. — Мне нужно… снять напряжение… прежде чем… Мне не нужно было, чтобы он заканчивал фразу. Его мускулы взбугрились, лицо напряглось, а ноги были широко расставлены, как у мужчины, готовящегося к битве. Он стоял высокий и властный, пока его взгляд пожирал мою фигуру, каждый раз возвращаясь к моей руке, которая замерла над ноющей болью между моих ног. Но он уже начинал терять контроль, о чем свидетельствовали его учащенное дыхание, выпятившийся кадык и дрожь в пальцах, когда он сжал свою эрекцию. Отступив назад, я скользнула под ледяную воду, надеясь, что это вернет мне хоть немного здравого смысла. Жестокий холод только заставил мои соски напрячься еще сильнее, а тело задрожать. Когда холодная вода пропитала мои волосы и ударила в шею, я ахнула. Его глаза, похожие на расплавленный металл, впились в мои губы. — Я не хочу причинять тебе боль, но, черт возьми, ты испытываешь меня. Ты… — Салем сжал свой ствол до побеления костяшек пальцев. — Так чертовски… — его рука быстро двинулась туда-сюда. — Безумно, — туда-сюда, туда-сюда. — Красива. Его горячие слова потрясли мое сердце, но что меня парализовало, так это то, как яростно он начал трахать свою руку. Этот мужчина не знал границ, и его уверенность обещала избыток сексуального опыта. «Я не буду нежным». Он мог бы познакомить меня с вещами, на которые я никогда бы не согласилась, если бы мы встретились при других обстоятельствах. Но здесь мы стояли на нейтральной территории, голые и нуждающиеся, и нам некуда идти, не было никакого предлога, чтобы спрятаться. Мои руки целеустремленно двигались, растирая мыло по коже, волосам и между ног. Я хотела быть чистой только для того, чтобы доставить ему удовольствие. Возможно, это неправильно. Да помогут мне небеса, солдаты Сопротивления сжали бы свои категоричные задницы, если бы знали, что замышляет их лидер. Кровосос — это враг. Близость с врагом запрещена. А запретное считалось неправильным. Но мне все равно. Мне нужно перестать думать в терминах правильного и неправильного. У моей матери были клыкастые любовники. Целых три! Она испугалась Мичио, когда впервые увидела его измененные клыки, и даже метнула в него ножи. Но в конце концов она прорвалась сквозь ментальные баррикады Дрона, чтобы спасти жизнь Мичио. Салем зарычал сквозь сжатые клыки, его рука с ожесточенной скоростью летала над его членом. Пресс сокращался, а бедра толкались при каждом движении вниз, и он смотрел на мою киску, как будто находился в нескольких секундах от того, чтобы съесть меня целиком. Узрите воплощение опасности во всей ее адской красе, хищника, который вот-вот порвет свой тонкий поводок, и его внимание сосредоточено на трепещущей добыче. Мой желудок сжался, мой пульс участился, но со страхом нахлынул прилив бушующей энергии. Я жила ради приключений, и не существовало ничего более захватывающего, чем прорываться сквозь баррикады на быстром коне и метать стрелы в то, чего я больше всего боялась. И я точно знала, какого коня мне хотелось оседлать. Я позволила мылу упасть на пол, вслепую потянулась назад и выключила воду. Его ласки себя замедлились, затем ускорились с новой яростью. Возбуждение вспыхнуло в его глазах, жар в них прогнал холод с моей кожи. С трудом сглотнув, я сделала два шага вперед и опустилась на колени в дюйме от его члена. — Дай мне, — я скользнула дрожащими пальцами по его руке, сжимая ее. — Возьми его, — безжалостные кулаки поймали мои волосы, удерживая меня в плену, когда он проник между моих приоткрытых губ. Его широкая головка ударила меня в заднюю стенку горла так сильно, что у меня защипало глаза. Я задохнулась, и мои руки метнулись к его бедрам, отталкивая его, пока я пыталась обуздать свой рвотный рефлекс. Он был слишком агрессивным, слишком большим, намного больше, чем я ожидала. О чем я только думала? Он держал меня неподвижно, его пальцы запутались в моих волосах и обжигали кожу головы, пока он снова и снова колотил меня по горлу. Я хватала ртом воздух, хныкала и корчилась, колени больно ерзали по бетону. Чем больше я сопротивлялась, тем сильнее он двигал бедрами, как будто моя борьба возбуждала его. «Укуси, укуси, укуси», — шептал мой разум, но я отбросила его прочь. Я поставила себя в такое положение, потому что хотела доставить ему удовольствие, а не кастрировать его. Я крепче сжала руками его бедра и расслабила челюсти, горло и, наконец, пальцы. Подстраивая свое дыхание под его толчки, я перестала бороться, перестала думать и позволила ему провести меня через мой первый минет. Его руки дрожали, поддерживая мою голову, его лобковые волосы касались моего носа с запахом мускуса и мужчины. Я потерялась в ощущении того, как он растягивает мой рот, скользит по моему языку и окутывает мои вкусовые рецепторы соленой эссенцией его кожи. Вскоре у меня онемело горло. Боль все еще оставалась, но там расцвело что-то еще. Может быть, это трепет от незнакомой интимности или ощущение его мощного тела под моими руками и между моих губ. Что бы это ни было, это превратило мои мышцы в желе и расплавило внутренности в лужу пульсирующего жара. Я инстинктивно покружила языком и сжала губы, тщательно убирая зубы, пока сосала. О боже, я не знала, что делаю, но за эти годы я практиковалась в своей голове миллион раз. Сосать, лизать, следить за зубами. Я справлюсь. — Бл*дь, — его бедра дернулись, а грудь содрогнулась от мучительного стона. Звук был дьявольским. Его запах — опьяняющим. Его член — тяжелым, пульсирующим, греховно сочащимся у меня во рту. Он на мгновение замедлился, и я, замычав, принялась лакать головку. Салем переступил с ноги на ногу, раздвинул ноги еще шире и начал делать быстрые, яростные выпады. Все, что я могла сделать, — это держаться. Его настойчивость вышла на максимальную скорость, каждый толчок делал меня более горячей, более влажной между ног, и ох, такой дрожащей во всех нужных местах. Мягкие пальцы поглаживали мои виски, что противоречило жестоким движениям его бедер. — Черт бы побрал тебя и твой жадный рот. Его бедра задрожали под моими ладонями, и Салем глубоко вошел, остановившись. Его яйца поджались к моему подбородку, он запрокинул голову назад и издал громкий животный стон. Соленый эякулят покрыл мой язык. Я глотала, потрясенная количеством спермы, странным вкусом и осознанием того, что хочу сделать это снова. Он выскользнул у меня изо рта, и я пошевелила ноющей челюстью. Салем не переставал задыхаться, но его клыки казались меньше, менее угрожающими. Он схватил меня за локоть и помог подняться, его взгляд из-под полуопущенных век лениво скользил по моему телу, как лава. — Ты никогда не делала этого раньше? — недоверие прорезалось в его голосе. — Нет, — мои губы поджались от раздражения. Меня начинало возмущать понимание того, что он разделял все виды близости со многими другими. Тогда как каждый шаг, который я делала вместе с ним, казался мне важным открытием. Это ставило меня в уязвимое положение, делая его более значимым для меня, чем я была для него. Но это не единственное, что приводило меня в возбужденное состояние. Расплавленный жар, пульсирующий между моих ног, не утихал. Моя кожа сделалась сверхчувствительной. Мои соски торчали, ощущаясь тугими и болезненными, а пламя, пылающее внутри меня, ревело с удвоенной силой. Салем прислонился задницей к краю раковины и притянул меня к себе, раздвинув ноги. Его возбужденный член лежал между нижними частями наших тел. Я старалась не пялиться на него, но он смотрел невероятно пристально. — Разве твоя… э-э… разрядка не снимает напряжение? — Обычно снимает… — он посмотрел вниз, нахмурив брови. — И сняла бы, — когда он поднял голову, его глаза вспыхнули ослепительной белизной. — Твой гребаный рот произвел прямо противоположный эффект. Мне не понравился его обвинительный тон, но улыбка дрогнула на моих губах, потому что… вау. Пятерка моим оральным навыкам. Кто бы мог подумать? С придушенным рычанием Салем схватил меня за шею и поймал мою улыбку в требовательном поцелуе. Я растаяла в его объятиях, и мир сузился до жара его рта и грохота его сердца. Логика улетучилась, последствия испарились, и желание взяло верх в столкновении языков и дуэли вздохов. Сильные пальцы схватили меня сзади за бедра, и пол рухнул. Стены закружились вокруг меня, когда Салем с нечеловеческой скоростью вышел из ванной и прошел через главную комнату. Как будто какая-то мистическая сила удерживала наши губы вместе, поцелуй не прервался, когда моя спина коснулась постели на полу. Он последовал за мной вниз, грудь к груди, и тяжесть его тела окутывала меня тяжелым комфортом. Мои ноги оказались зажатыми между его бедер, пока я целую вечность изучала его рот. Несмотря на набухшую эрекцию у моего живота, Салем, казалось, был доволен делать то же самое, лизать и сосать, сжимая мои волосы в кулаках и с жадным энтузиазмом раскачивая бедрами. Беспорядочный ритм нашего дыхания наполнил комнату, когда я провела руками по его мускулистой спине и обхватила его великолепную задницу. Воздух покинул мои легкие. Святое дерьмо, он был твердым. Твердым везде. Ощущение его точеного тела и звуки его стонов душили меня желанием. Я хотела… я нуждалась… — Салем. Он прервал поцелуй и слегка приподнялся, оседлав мои бедра. Когда наши глаза встретились, я отдалась его сияющему притяжению, и мое сердце стремительно ухнуло вниз. — Моя очередь, — каждое слово переполнено рокотом, срывающимся с клыкастых губ. Его взгляд скользнул ниже, обводя мои приоткрытые губы, горло и вздымающуюся грудь. Он опустил голову, и мои соски запульсировали. Салем втянул один из них в свой влажный рот, и вся моя грудь словно загорелась. Сосущее ощущение пробудило сильную пульсацию в моем лоне, словно невидимая струна соединила его губы с моими самыми глубокими, самыми ненасытными горячими точками. Он скользнул вниз по моим ногам, целуя и облизывая эрогенные зоны, о существовании которых я даже не подозревала. Я выгнула спину, содрогаясь от избытка возбуждения. Мои руки вцепились в его плечи, а колени дрожали, упираясь в его икры. Сладкий гребаный ад, его умелый язык, казалось, знал каждый очаг удовольствия, погружаясь в изгибы моей талии, скользя вокруг моих бедер и кружа в долине моих сжатых бедер. «Он собирается поцеловать меня там, — эта мысль захватила мой мозг и заморозила легкие. — Не слетай с катушек. Не слетай с катушек». Мать Эдди, ветеринар Ши, регулярно делала мне гинекологические осмотры, чтобы избавить Мичио от этой неудобной задачи. Но это совсем другое. Типа, почему-я-вообще-думаю-об-этом, это-вообще-из-другой-галактики другое. Салем схватил мое колено и отвел его в сторону, вытаскивая мою ногу из-под себя. Я напряглась от неуверенности, но он взял верх, открыв меня своему обжигающему взгляду. — Что ты думаешь, о златоглазая спасительница человечества? — он прижался носом к моей щелочке и вдохнул. — Ты готова кончить мне на язык? Мое сердце совершило тот дрожащий трепещущий кульбит, и я хрипло рассмеялась. Расположив свои плечи между моих бедер, Салем встретился со мной взглядом. — Дыши. — Ага. Без проблем, — я резко выдохнула и сжала кулаки в шкурах под собой. Не отводя взгляда, он провел тыльной стороной пальцев по моим волоскам и рыжим завиткам. Он делал это снова и снова, каждый раз дразняще приближая растущий жар желания к тому месту, где я нуждалась в нем больше всего. Я старалась не шевелиться, но мой голод был таким острым и нетерпеливым, что я извивалась под его прикосновениями, всхлипывая на грани мольбы. Его внушительный подбородок напрягся, изгиб губ сжался в яростную линию. Непослушные черные волосы влажными прядями свисали на его нахмуренный лоб, а блестящие глаза сосредоточенно сузились, когда он опустил взгляд. Салем поерзал между моих ног, и одна рука скользнула вверх, чтобы обхватить мою грудь, в то время как другая скрылась из виду. Тепло коснулось моей чувствительной щелки. Кончики пальцев. Скользят по моим промокшим складкам. Кружат вокруг моего входа. Растягивая и распространяя свое возбуждение. Воспламеняя меня изнутри. — Твоя киска такая… маленькая, — его голос казался шелковым шепотом. — Такая чертовски мокрая. Он проник в мой вход. Один палец. Два. Жгучее наслаждение пронзило мое тело, и я застонала; сердце бешено колотилось. Буря в моей груди. Молнии пронзали мою кожу. Затем его губы, поразительно горячие и влажные. Сосущее ощущение изнуряющего жара. Скольжение и сосание. Когда его язык нырнул внутрь, я вскрикнула и схватила его за волосы. Он поймал мои руки и прижал их к кровати по бокам. — Не испытывай меня, — его взгляд стал пронизывающим. — Если только ты не хочешь, чтобы я укусил, — он обвел языком мой клитор и пососал, — здесь.