– Что за слова, Йорик? «Бандиты», «по башке»? Ты меня пугаешь, сынок. – А что за слово «лабандон», мама? Почему бы не называть его скрипкой, как все нормальные люди? Мать вздохнула и, присев рядом, какое-то время молчала. Потом взглянула на настенные часы – вечером у нее начиналась смена на упаковочной фабрике Лунстрема. Платили там немного, зато добраться можно было пешком. – Я знаю, сынок, это все из-за этой бибры. – Она не бибра. – Какая же она не бибра, если она людям так жизнь портит? – Она не портит, мама. Просто она очень красивая. – Красивая и богатая. Ей все дороги открыты, и ты с ней никогда не пересечешься. Она поедет в университет в Линдсмарке или в Финансовую Академию. А ты пойдешь по стопам дедушки Резвеля. Дядя Эрик сказал, что твой аттестат в колледже очень всех порадовал и тебя туда примут на бесплатное место. – Чтобы бухгалтером стать? Или мытным скобарем? – невесело усмехнулся Йорик. – А почему и не скобарем? Скобарей все уважают. И даже очень уважают. Когда главный городской скобарь Рональд Либхер заходит в ресторан, многие поднимаются с мест. – Мама, скобарей никто не уважает, скобарей попросту боятся и ненавидят. И вообще, нужно говорит «налоговый инспектор», а не «мытный скобарь». Хватит уже этих ваших сельских жаргонизмов. Мать поднялась, ей было пора собираться. – Ладно, сынок, мы еще вернемся к этому разговору. Но я уверена, из тебя выйдет очень крепкий налоговый инспектор или даже главный бухгалтер. Ты еще сможешь утереть нос тем богатым, кто встанет во главе больших компаний. Они все надувают щеки, пока не приходит мытный скобарь. Поверь мне, я сама однажды это наблюдала. – Я не хочу никому мстить, мама. – А в чем же дело? – Я… я передумал идти в колледж… – Что значит «передумал»? А куда тебе еще идти? Хочешь сразу встать на линию упаковки? Хочешь, чтобы я замолвила за тебя слово? – Обойдемся без упаковки. Упаковка не сделает меня сильнее. Я пойду в армию. – В какую еще армию? – Такую, где стреляют, мама. Где ходят в атаки и трескают солдатские пайки вместо этой долбаной спаржи. – Но… это опасно, сынок. В армии солдаты погибают. – Погибают везде, мама. В прошлом году грузовик врезался в транспортный терминал на Вейниц-штрее. И в этом терминале совсем не было солдат. 4 Когда на следующее утро, немного позже девяти, мать Йорика вернулась со смены, сына уже не было дома. Его кровать оказалось аккуратно заправлена, завтрак, оставленный в холодильнике, съеден. Прежде чем лечь и проспать положенные четыре часа перед выходом на смену в магазине консервированных продуктов, мать Йорика позвонила ему на диспикер. – Сынок, ты куда подевался? – спросила она, когда Йорик наконец отозвался. – Мама, я вышел погулять – только и всего. – В такую рань, сынок? – А и чего такого? Утром меньше смога и прохладнее. – Ладно, не гуляй долго, не тревожь свою маму. – Не буду тревожить, ложись отдыхать. Успокоив маму, Йорик уже собирался убрать диспикер в карман, как неожиданно всплыло сообщение о присланном файле. Едва взглянув на имя отправителя, Йорик замер – это была Зара. В одно мгновение весь его решительный настрой поменялся, и подсознание быстро нашло подходящее объяснение произошедшему накануне. Появилось множество оправдывающих Зару предположений – шутка, злая шутка ее друзей, вынужденные действия или даже… полицейская спецоперация. Хотя последнее, конечно, было слегка притянуто за уши. Все это пронеслось в голове Йорика за пару секунд, а затем он открыл файл, и это оказался флаер на скидку в магазине отца Зары. На двадцать процентов, как и обещала, – на покупку генератора водяной конденсации. Йорик не дышал примерно минуту или даже две, а потом его все же вырвало прямо на клумбу гилафлоксов. Женщина с коляской торопливо развернулась и покатила в другую сторону. Сидящий на лавочке старик укоризненно покачал головой, и Йорик понял, что в их глазах он выглядел пропьянствовавшим всю ночь юнцом. Но он же не пил! И даже никогда не пробовал, хотя в школе его часто поднимали на смех представители тусовок среднего и самого низкого уровня, которые иногда приглашали его на вечеринки. Но Йорик от спиртного все равно отказывался. Мама говорила, что из-за алкоголя растила его одна. А еще рассказала, как однажды, напившись, дядя Эрик разбил казенную газонокосилку и выплачивал за нее потом двести тридцать девять рандов. Для Йорика это был аргумент, его электровелосипед тянул всего на пятьдесят пять рандов. Правда, его покупали уже подержанным. Йорик посидел на лавочке еще минут пять, приходя в себя и возвращаясь в новую суровую реальность, где существовала прекрасная и коварная Зара. Теперь его решительность почти утроилась и, поднявшись с лавочки, он, дождавшись, когда проедет развозной грузовичок, решительно пересек улицу. Сейчас он был готов полностью, но, остановившись перед массивной дверью, испытал приступ робости. Слишком уж значительно выглядела эта дверь и эта вывеска. «Вербовочный пункт»… бла-бла-бла… чего-то там «специализация» и «округ Матура». Снова почувствовав тошноту, Йорик зажмурился и стал чаще дышать. Не хватало еще, чтобы его вырвало прямо на дверь столь значительного заведения. Не открывая глаз, Йорик толкнул ее, желая поскорее оказаться внутри, где наверняка найдется туалет. Там можно освежиться – умыться и все такое. Но дверь не поддалась. Йорик открыл глаза и повторил попытку. Дверь не шелохнулась. – Ну что ж, закрыто. Значит, приду завтра или на следующей неделе, – сказал себе Йорик, одновременно презирая себя за чувство великого облегчения. Так же он радовался в детстве, когда мать привела его к стоматологу, а того по какой-то причине не оказалось на месте. Неожиданно в массивной двери вербовочного пункта открылось окошко – небольшое, размером с форточку, в котором показалось чье-то лицо. – Ой! – воскликнул Йорик. – Сдрейфил, сынок? – обратилось к нему незнакомое лицо из окошка. – Просто вы так неожиданно… – Я про то, что ты не можешь набраться решимости. Так, может, я помогу тебе? – Как? – А вот так, – сказал незнакомец и легко открыл дверь. Оказалось, она открывалась в другую сторону. – О, да вы военный? – Не ожидал увидеть здесь военного? – усмехнулся незнакомец. – Иди за мной, попытаемся решить все твои проблемы. И Йорик пошел за военным, который заметно прихрамывал. «Наверное, был ранен», – подумал Йорик и во все глаза смотрел по сторонам, ожидая увидеть здесь полки с автоматами, касками и красивой формой. Но тут были только белые стены, пахло пластиковой бумагой, а где-то в конце коридора стрекотал электростеплер – кто-то сшивал отчеты. Эта обстановка несколько разочаровала Йорика. Ему хотелось резко изменить свою жизнь и желательно быстро. Он хотел уже сегодня, ну, в крайнем случае, завтра отправиться куда-нибудь в поход. Чтобы трудности, чтобы пыльная дорога, тяжелый рюкзак. Примерно так военная служба выглядела в фильмах.