— Что вы делаете? Я же сказала, что это мой сын! — я бросилась к Тики. — Документы. И ваши, и мальчика, — сухо сказал инспектор, — мальчик имеет примесь эльфийской крови, но с нами на этот случай есть представитель ПЗЛ, господин Сернедин. — Мне сказали, что полуэльф, проживающий в этой квартире, совершеннолетний, — скривился представитель посольства, и его прекрасное лицо стало отталкивающе-высокомерным. Он, в отличие от людей, не был одет в синюю форму. Черный костюм, начищенные до блеска ботинки, темное пальто и белый шарф. Волосы у эльфа, как и у Ивана, были платиновыми и длинными, только он носил их распущенными. Странно, но, несмотря на дорогую одежду и нарочитую ухоженность, этот представитель Зеленого Леса не выглядел и вполовину так эффектно, как наш Иван. А когда этот перворожденный натянул на свои холеные руки кожаные перчатки и взял Тики за подбородок, мне захотелось расцарапать его прекрасную рожу. — Оставьте мальчика в покое! — я все-таки старалась сдерживаться, хотя во мне все клекотало от гнева. Сернедин на меня даже не взглянул, с силой схватив Тики за заостренное ухо. — Хватит! — я попыталась подхватить Тики на руки, но двое мужчин в форме оттеснили меня к стене. — Не надо оказывать сопротивления, — вздохнул главный миграционщик, — лучше несите документы на ребенка. Я беспомощно огляделась. Урфин, Иван и Гвоздик молча стояли вдоль стены нашего длиннющего коридора. Понятно, что они не станут вмешиваться. Перечить миграционной службе в их положении — это самоубийство. Но помощь все-таки пришла, откуда я ее меньше всего ожидала. На пороге своей комнаты вдруг появилась Мария. В кожаных штанах и футболке с впечатляющим декольте. — Мальчик наполовину человек. Документы проверяйте, а если хотите осматривать — родитель-человек имеет право требовать присутствия представителя органов опеки. Пункт сорок пять параграфа тридцать инструкции, — выдала она, гневно сверкнув своими глазами цвета мокрого асфальта. Эльф мгновенно убрал руки от Тики. — В мальчишке меньше половины эльфийской крови, Зеленому Лесу он неинтересен, — заявил он, — генетический мусор, не более того. Мне захотелось его убить. Тики вздрогнул, как от удара. Я все-таки схватила его на руки, благо больше мне никто не препятствовал, и унесла в нашу комнату. — А вы, простите, кто? Документы предъявите, пожалуйста, — услышала я, как главный миграционщик обращается к Марии. — Сиди тут, — я поцеловала Тики в лоб и, схватив документы, выскочила в коридор. Босс наших проверяющих как раз рассматривал бумаги Марии. И выглядел на ее фоне карликом. — Договор подписан, все законно, — констатировал он и, быстро глянув в мои документы, добавил: — Ни к вам, госпожа Матвеева, ни к вам, госпожа Петрова, у нас претензий нет. — Да мы вообще-то люди, — ухмыльнулась Мария. К моему удивлению, миграционщик усмехнулся ей в ответ. — Статей в миграционном кодексе много. Теперь уже заухмылялись и его младшие коллеги. Кроме эльфа, конечно. Тот стоял с надменным лицом и всем своим видом источал презрение к низшим формам жизни. — Что тут у нас еще? Гном, летний человек и полуэльф? Документы сюда, — Игнашевич сам подошел к моим квартирантам, чтобы собрать их паспорта. Полуэльф? Видимо, миграционщик тоже не готов был признать в нашем Иване чистокровного эльфа. Ну правильно, Иван опять накинул капюшон, а эльфы в городе редкость. И в коммуналках они вообще не водятся. — Так, этот ваш. Паспорт просрочен, — мужчина отдал документы Иванова посольскому эльфу. Тот взял паспорт, не снимая своих щегольских перчаток, и спросил что-то у Ивана на эльфийском. Наш эльф не ответил. Ах да, ему же нельзя общаться с соплеменниками. Сернедин повторил вопрос, на этот раз громче, но с тем же результатом. — Не говоришь на старшей речи? — перешел он на понятный мне язык, и выражение его лица стало еще более презрительным, хотя мне казалось, что это уже невозможно. — Я спросил, не ты ли отец недоэльфа? Я наверняка залепила бы ему пощечину, но на моем пути внезапно выросла Мария, и я почувствовала на запястье ее железную хватку. — Он того не стоит, — шепнула мне женщина. Но вопрос эльфа покоробил не только меня. Молодые миграционщики отвели взгляды, их главный нахмурился. Иван наконец оторвался от изучения полосок на обоях и, повернувшись к Сернедину, спокойно спросил: — Которого из вас? Признаться, я не сразу сообразила, что именно он сказал. Наш героический, но недалекий эльф. Поэтому сильно удивилась, когда Урфин вдруг спрятался в брови, а Гвоздик попытался слиться со стеной. Поняла только, когда инспектор Игнашевич подозрительно закашлялся, пряча лицо за ладонью. Да уж. Своеобразное у высших эльфов чувство юмора. Посольский эльф побледнел, потом покраснел и наконец посерел. — Все личные вещи сюда. Полный досмотр, — отрывисто процедил он, — мне понадобится помощь. — Не-не-не, — главный миграционщик жестом остановил своих ребят, — судя по паспорту, господин Иванов, что называется, чистокровный эльф. Так что и он, и его вещи — забота вашего посольства. Нам ноты протеста в конце квартала совершенно без надобности. — Паспорт — подделка! В этом городе всего пятеро чистокровных эльфов, и все они принадлежат к семье посла и его помощника! — посольский эльф уже взял себя в руки, но серые пятна с его лица все-таки не сошли. — Я сейчас же пошлю запрос! С этими словами он сфотографировал паспорт Ивана на телефон. — Давай сюда! — приказал эльф Ивану и, получив рюкзак в руки, просто высыпал все его содержимое на пол. Паспорт отправился в общую кучу. Посольский эльф поворошил ногой немногочисленную одежду, пнул в сторону потертые летние кеды и, совершенно не смущаясь, вытер ноги о полотенце. Остальные миграционщики делали вид, что очень заняты Урфином и Гвоздиком, хотя все пятеро бросали исподтишка заинтересованные взгляды в сторону эльфа. Внимание Сернедина привлекла исписанная тетрадь. Глава 8 ГЛАВА 8 — Подними, — снова приказал он Ивану, и тот опять подчинился, — что это? Я вытянула шею, но удалось рассмотреть только ровные столбцы рун, покрывающие больше половины страниц. — Значит, все-таки знаешь старшую речь. Причем даже достаточно хорошо, чтобы писать на ней стихи, — в голосе посольского эльфа послышалось удивление. Ух ты. Иван, в придачу ко всем своим странностям, еще и поэт. — Гоню трэшняк под настроение, — отозвался Иван, — хотя сомневаюсь, что ты знаешь старшую речь достаточно хорошо, чтобы это оценить. Все, ему конец. Похоже, у нашего героического, но недалекого эльфа совсем тормоза сорвало. Хотя не знаю, как бы я отреагировала, если бы мои вещи и стихи истоптали. Сернедин резко сдернул с Ивана капюшон и отшатнулся к стене, увидев татуировку. Его идеальное лицо перекосило. Эльф что-то прошипел на старшей речи и бросил тетрадь Ивана, словно это была как минимум ядовитая змея. Даже миграционщики явно не ожидали такой бурной реакции, хотя наверняка за свою карьеру много чего насмотрелись. Главный хотел что-то сказать, но тут у посольского эльфа зазвонил телефон. Ответил он, само собой, на эльфийском, но у нас в коридоре и так не было скучно. Гвоздик вдруг неожиданно чихнул прямо в лицо Вандерштутелю. Гном взревел и отвесил фейку такую оплеуху, что тот упал и выронил свой контракт. — Я не специально! — обиженно взвизгнул Одуванчиков. — А я — да! — пробасил гном. — Давайте без цирка! — гаркнул на них главный миграционщик. — Конечно, простите, — засуетился фейк, — вот, посмотрите, пожалуйста, мой экземпляр контракта. Я просто не узнавала самоуверенного и ехидного Одуванчикова. Он заискивал, подобострастно улыбался и даже дрожал. Да, да — дрожал! Листы контракта, которые он подобрал с пола, отчетливо трепыхались. И поэтому я смогла заметить между ними что-то, очень напоминающее пятитысячную купюру. Или даже несколько купюр. — У меня с договором все в порядке! — заикаясь, проговорил фейк. — Вижу, — усмехнулся Игнашевич, отточенным движением прощупав листы. — И у меня порядок, — Урфин протянул свой экземпляр. — Да, и тут, похоже, все хорошо. У вас как? Забираете своего клиента? — миграционщик повернулся к посольскому эльфу, который как раз закончил говорить по телефону. Тот несколько секунд молчал, а потом заявил: — Нет. У нас тоже все в порядке. Зеленый Лес подтвердил подлинность его паспорта. Да, просрочена дата замены, но мы выдадим новый. Удивились мы все. Разве что Иван остался спокойным, его эмоции, как оказалось, можно увидеть, только усомнившись в чистоте его крови.