— Завтрака тоже нет, — пожаловалась она. — Кофе нет, молока нет, сахара нет. Чем же мне завтракать? — Поищи, может быть, найдешь записку от мамы, — посоветовала я. — И заодно выбери все книги о рыбках. Желательно золотых. На этот раз Мариша перезвонила мне только через полчаса. — Слушай, а у тебя есть кофе? — спросила она. — Какое тебе, растворимое, в зернах или уже молотое? — начала перечислять я. — Молоко и сливки тоже есть. — О! — возликовала Мариша. — Ты меня возрождаешь к жизни. В общем, так, книги я тебе собрала, мамы и зверей все еще нет, завтрака тоже, так что я еду к тебе. — Давай! — обрадовалась я и помчалась доставать кофе. Мариша явилась к тому времени, когда я уже успела третий раз вскипятить воду для кофе, сварить две порции и сама же их выпить. Ну не пропадать же добру только из-за того, что Мариша задерживается. Моя подруга бухнула на стол увесистую пачку книжек в ярких глянцевых обложках и немедленно схватилась за кофейник. — У меня с утра голова словно чугунный котел, — пожаловалась она. — Пока кофе не выпью, совсем ничего делать не могу. Хорошо еще, эти книжки, которые ты у меня выпросила, лежали прямо на видном месте. Мне их два месяца назад вернули, я еще на место запихнуть не успела. Я от души этому порадовалась. Если бы Мариша произвела уборку и положила книги на место, то можно было смело считать их пропавшими без вести на ближайшие несколько десятилетий. — Ну чего у тебя тут? — наконец напившись кофе, спросила у меня Мариша. — Раскалывайся, что за сосед? Почему я раньше о нем не слышала? Он молод? Нет? Ну а вообще он хоть симпатичный? — Немолод и к тому же плохо сохранился, — сказала я. — А не слышала ты о нем потому, что он переехал только месяц назад. Или даже меньше. Вот туда переехал. И я ткнула пальцем в стену, за которой находилась квартира Михаила. — Это в наркоманскую хату? — ужаснулась Мариша. — А куда же делся Гешка? Тут надо кое-что пояснить. Соседская пара, которая до Михаила жила у нас за стеной, имела единственного отпрыска Гешку. С самого раннего возраста это был не ребенок, а бич божий. Во всяком случае, так утверждала его мать. Я и сама не могла сказать ничего хорошего про Гешку. Когда он был маленький, он тащил к нам в коридор с трудом поддающийся демонтажу хлам с помоек. Когда он подрос и пошел в школу, то каждый вечер мы были вынуждены слышать, как мать дерет Гешку за очередную двойку. Учиться Гешка не хотел. И как следствие — вместо института загремел в армию. Армия, вопреки всеобщим уверениям, из Гешки настоящего мужчину не сделала, хотя и поздоровел он сильно. Вернувшись, он, вместо того чтобы честно работать, вдруг занялся продажей наркотиков. Сначала мать и отец пытались как-то протестовать, но после нескольких драк, из которых сильно возмужавший в армии Гешка вышел победителем, его пожилые родители переехали в другую квартиру, а эту предоставили Гешке в качестве притона. Гешкин притон просуществовал примерно три года. В нашем районном отделении милиции у Гешки работали два его приятеля, которые за малую мзду закрывали глаза на Гешкины художества. Но наконец поток жалоб соседей перевесил чашу терпения, и Гешку арестовали. Обрадованные, должно быть, родители тут же поспешили продать освободившуюся квартиру. И таким образом в квартире появился новый сосед — Михаил, который сразу же начал водить проституток, а потом попал в больницу. — Нехорошая квартирка, — выразила нашу общую мысль Мариша. — Как бы ее вредная атмосфера на рыбках не сказалась. Пошли, хоть посмотрим на них, пока они еще живы. И мы пошли. Рыбки плавали в своем аквариуме, и не было похоже, что они чем-то всерьез обеспокоены. — Вид у них вполне здоровый! — заметила я. Мариша не ответила. Она глазела на аквариум, обходя его со всех сторон. И даже попыталась заглянуть под днище, но ей это не удалось, так как аквариум стоял прямо на полу. — Осторожно! Расплещешь! — испугалась я, когда Мариша попыталась приподнять один край аквариума, чтобы посмотреть, что у него снизу. — Да ладно тебе! — возмутилась Мариша. — Должна же я их хорошенько рассмотреть. Иначе как мы с тобой выясним, что это за порода. И чем ее кормить. И вообще, как за ней ухаживать. — А разве их всех кормят не одинаково? — наивно спросила я. Но Мариша меня высмеяла. — Ты даже не знаешь, хищники твои рыбки или питаются планктоном, всякими там другими рачками или водорослями, — сказала она. На это я уж точно не могла ничего возразить. Мариша смоталась ко мне в квартиру и вернулась обратно с толстенной книжкой, каждая страница которой была испещрена картинками с экзотическими рыбками. — Кажется, они похожи на фуоней, — сказала Мариша. — Но я не уверена. Потому что, если это фуони, то тут у нас собрались одни самки. Что же. По крайней мере теперь стала ясна печать задумчивой печали, застывшей на физиономиях наших рыбок. Несладко провести свою короткую жизнь в обществе порядком надоевших подруг. И когда на всем обозримом пространстве нет ни одного мужчины, пусть даже самого плохонького. — А чем их кормят? — спросила я. — Этих фуоней? — Не знаю, — пожала плечами Мариша. — Эта книжка на английском. Британское издание. А в качестве питания для фуоней тут приводятся готовые кормовые смеси, которые мы вряд ли с тобой найдем в наших зоологических магазинах. И еще тут написано, что в разное время фуоней нужно кормить разными, специально предназначенными для данного периода кормами. — Чего? — переспросила я. — Для каждого времени года у них должен быть свой корм, — объяснила мне Мариша. — Ужас! — сказала я. — А как узнать, какой у них сейчас период? — По раскраске, — сказала Мариша. — Сейчас им нужен корм с сухими червячками, мотылем и прочим. То есть сейчас они плотоядны. — То есть, если мы их не покормим, то они могут начать жрать друг друга? — испугалась я. — Кто их знает, — пожала плечами Мариша. — Судя по цене, по какой продаются эти фуони, такие эксперименты вряд ли на них кто-то отважится проводить. Я заглянула Марише через плечо и присвистнула при виде трехзначной суммы со значком на конце. Значок этот мне был хорошо известен и обозначал фунты стерлингов. Самую дорогую из известных мне валют. Даже стоимость одной рыбки могла здорово подорвать мой бюджет. — Скорей побежали за кормом! — заволновалась я. — Пока они друг на друга не набросились. И мы поспешили вниз, где нас ждал Маришин «Опель». Занимательную книжку Мариша прихватила с собой. Так что за руль пришлось сесть мне, а Мариша всю дорогу продолжала читать статью про фуоней. На рынке, куда я домчалась самостоятельно, потому что Маришу невозможно было оторвать от книги, было полно различных кормов для рыбок. Были и сухие смеси. Но я ради эксперимента взяла каждого корма по чуть-чуть. Решив, что рыбки сами выберут, что им больше по вкусу. — Тут еще написано, что самки фуони долго не могут проводить время в воздержании, — сообщила мне Мариша, когда я вернулась в машину с многочисленными пакетиками. — Что? — спросила я. — Что ты имеешь в виду? — Трахаться им нужно, вот что! — сказала Мариша. — В принципе, фуони когда-то были двуполыми. Но в процессе эволюции у них в организме что-то сдвинулась. В общем, без занятий сексом они хиреют, самки пытаются превратиться в самцов или наоборот, но что-то у них в организме разлаживается, и они дохнут, так и не доведя дела до конца. — Ужас! — только и смогла сказать я во второй раз. Никогда бы не подумала, что уход за рыбками — это такое хлопотное дело. — И что ты мне предлагаешь? — спросила я. — Поискать нашим дамам сексуального партнера? Вернемся на рынок? Может быть, там продаются самцы фуоней? — Вряд ли тут мы его найдем, — покачала головой Мариша. — Из-за дороговизны и прихотливости в содержании эти рыбки очень редки. — Еще бы, — проворчала я. — Да еще возни с ними сколько. Лично я ни за какие деньги этих неврастеников, которые чуть что меняют пол, у себя держать не захотела бы. — Но ничего. Тут написано, что у фуоней на родине, в Китае, приступ сексуальной активности наступает только вследствие установившейся хорошей погоды и, соответственно, прогревшейся до нужной температуры воды. Как только Мариша произнесла эту фразу, у меня от ужаса в голове помутилось. Потому что я кое-что вспомнила. А именно: аквариум стоял как раз напротив окна. И вообще-то оно у Михаила было занавешено плотными шторами. А я дура, когда гуляла по вверенной моему попечению квартире, эти шторы раздвинула. И теперь на аквариум уже, наверное, битых полчаса светит яркое солнышко. А вдруг оно прогрело воду до нужной температуры, и сейчас мы вернемся и найдем в аквариуме десяток дохлых, наполовину поменявших пол фуоней? — Поехали домой! — закричала я. — Случилось страшное! — Что случилось? — недоуменно спросила Мариша. — Что за спешка? Но я, не отвечая, жала на газ. Поняв, что внятного ответа она от меня не дождется, Мариша снова уткнулась в свою книгу. Ни слова не говоря, я вырвала у нее из рук мерзкую книжонку и закинула ее далеко на заднее сиденье. — Эй, ты чего? — удивилась Мариша. — Не хочу ничего больше знать про этих мерзких рыб! — рявкнула я. — Потому что, если выяснится, что они живут только в дистиллированной воде или требуют присутствия возле себя какого-нибудь редкого вида аквариумного растения, я окончательно рехнусь. — Вообще-то я как раз дошла до того места, где сказано, что воду в аквариуме нужно менять не реже одного раза в неделю, — необычайно робко для нее сказала Мариша. — И что еще? — не удержалась я. — Говори уж, я же вижу, что ты что-то хочешь добавить. — И что перед этим водопроводная вода должна отстаиваться не меньше двух недель, хотя другие породы рыбок согласны поселиться в воде, которая постояла всего несколько дней, — сказала Мариша и добавила: — Я имею в виду… их британская водопроводная вода. Тут мне стало по-настоящему плохо. Голова у меня к этому времени была основательно забита странностями фуоней. И я серьезно принялась думать над проблемой добычи подходящей воды для наших рыб. Но, сколько я ни ломала голову, я никак не могла взять в толк, где раздобыть сподвижника, который бы раз в неделю мотался в Лондон за их водопроводной водой. И как объяснить таможенникам, зачем нам нужна эта самая вода. — Боюсь, что с этим на таможне возникнут проблемы, — бормотала я себе под нос. — Что ты там бормочешь? — спросила у меня Мариша. Я не ответила, потому что к этому времени мы уже доехали до дома. И я бросилась наверх. В дверях сороковой квартиры торчала какая-то бумажка, но мне было не до нее. Открыв дверь, я метнулась к аквариуму и издала вздох облегчения. Рыбки были живы и, насколько я понимала, менять пол и ориентацию в ближайшее время не собирались. Плавали себе по воде и лениво шевелили плавниками. Я поспешно задернула тяжелые темные шторы на окне и присела на пол, чтобы отдышаться. — Ну как? — послышался у меня за спиной голос Мариши. — Пока все в порядке, — сказала я. — По крайней мере, с рыбками. Они живы. Потом я вспомнила про корм и начала сыпать по щепотке в специальную плавающую на поверхности кормушку. Рыбки оживились и поспешили к столовой. После ряда проб выяснилось, что они охотней всего уминают сухих беленьких червячков, но не брезгуют и любой другой пищей, которую мы им сыпали. Не знаю, как это могло сказаться на их здоровье, но жрали они в три горла. Кроме того, тут же появилась радостная новость. Кроме самок, в аквариуме плавало еще и три самца. Просто раньше мы их не заметили из-за обилия зеленых растений в аквариуме и ракушечного замка. Мариша тут же сказала, что самцы фуоней любят одиночество и не склонны к общению с самками, кроме того периода, когда тем наступает время метать икру. И вдобавок самцы фуоней выглядели гораздо менее нарядными, чем самки. Они были почти прозрачными, с зеленоватым узором. И поэтому были плохо различимы среди водорослей в мутноватой воде. Накормив рыбок, я наконец вспомнила, что с утра выпила всего четыре чашки кофе, и то без закуски. И немедленно ощутила зверский голод. — Что-то я проголодалась, — одновременно со мной (ну кто после этого осмелится заявить, что телепатии не существует?) сказала Мариша. — У тебя не найдется чего-нибудь перекусить? И мы отправились ко мне перекусывать. В холодильнике у меня стоял бульон. Курицу из него я съела еще вчера, но бульон остался. Сдобренный солидной порцией красного и черного перца, он вполне сгодился в пищу. К бульону мы поджарили несколько тостов, потому что обе сидели на диете. И слопали по две сладкие булочки с изюмом, маком и орехами, потому что нужно было как-то вознаградить свои истощенные диетой организмы.