Теперь трудно себе представить, что такое вообще возможно. Современные жилые корпуса возводятся при полной инфраструктуре. В жилом комплексе обычно уже имеется свой детский сад, супермаркет, а зачастую и школа с бассейном. Как говорится, нет предела совершенству. Только плати! Однако в прежние времена советские граждане таких шикарных условий не знали. Жилье им предоставляло государство – это верно. Но в магазин родителям Владика еще долгие три года пришлось ездить на автобусе две остановки. Если в доме внезапно заканчивался хлеб, соль, спички или молоко, то это было равносильно катастрофе. Ведь за каждым пустяком пришлось бы ехать все те же две остановки туда, а потом обратно. Прибавьте сюда дорогу по пустырю до автобусной остановки, по маленькой тропиночке, которую протоптали сами местные жители среди гор строительного мусора, и вы получите всю прелесть жизни в новостройках. Но отец Владика умел смотреть вперед. И на все жалобы жены, которая теперь до работы добиралась два часа вместо прежних сорока минут, и сына, который по утрам мерз на трамвайной остановке, а потом ехал на ледяном гремящем чудовище еще долгих полчаса вместо прежних пяти минут быстрого шага, мужчина говорил: – Не нойте! Дайте время, еще благодарить меня будете! И мужчина был прав. Спустя пятнадцать лет Владик уже с гордостью рассказывал об этой удачной сделке своего отца. И с содроганием представлял, что бы с ним было, останься он в прежней жалкой смежной двушке. – Ту квартиру и за три лимона сейчас никому не двинешь. А моя хата нынче целых шесть стоит, – заявлял он, – а то и семь. Что? Неплохо батя в тот раз нагрелся? Сто тысяч бакинских с лохов состриг! Не молодец разве? Эльза говорила и говорила. А подругам уже давно наскучило слушать ее болтовню. К чему им история Владикиной квартиры? Им нужно узнать про его скоропалительную женитьбу и понять мотивы его поступка. Ведь если Стефа стала наследницей Владика, то она первая подозреваемая и есть. – У Владика было что наследовать? – Было. – И что за личность эта Стефа? – Не знаю, – замялась Эльза. – Говорю же, мы с ней виделись всего пару раз. Один из них на похоронах Владика. – А кто вам сообщил о его смерти? – Мне лично сказала Ленка. Она тогда еще была жива. – А ей кто сказал? – Не в курсе. Не спрашивала. Я была так потрясена, что Владик умер, что просто не могла об этом думать. А! Знаю! Кто-то из ребят позвонил в больницу, и там ему сказали, что Владик скончался! – Ладно. А насчет похорон кто суетился? – Ну, это Стефа, конечно. Она похоронами занималась. Колька с Юрасиком – это Ленкин хахаль – сунулись к Стефе, но она их прогнала. Сказала, что она сама со всем справится. И что ни в чьих одолжениях не нуждается. – А на похоронах она как держалась? – Очень натянуто. Не плакала. Была бледной, впрочем, она всегда бледная. Но веселой я бы ее не назвала. Скорей напряженной. – Не было похоже, что она чего-то или кого-то боится? – Нет. Не знаю. Она вся была такая закаменевшая. Ни о чем не хотела говорить. Вежливо благодарила и сразу же уходила по делам. Мы с ребятами собрали деньги, но она не взяла. Сказала, что денег у нее и у самой достаточно. А для Владика лучший подарок, что мы пришли помянуть его. – Очень красивые слова. – Стефа вообще такая… Благовоспитанная! – Не чета Матильде? – Да ты что! День и ночь! А если правильнее, свинарка и королева! В общем, с Эльзой было все ясно. С одной стороны немытая Матильда, а с другой – благовоспитанная и богатая Стефа, приехавшая к тому же из Польши, которая, считай, Европа. А отношения в России к Европе весьма двойственное. Часть населения нашей необъятной страны маленькую Европу от души презирает. Но есть и такие, кто перед старушкой Европой преклоняется, возносит ее на королевский трон, забывая, что, например, лягушек и виноградных улиток бедные французы жрали не потому, что были такими уж гурманами, а элементарно лопали их с голодухи. И что все их парфюмы созданы вовсе не от красивой жизни, а элементарно, чтобы заглушить вонь, витавшую в пору Средневековья, да и в более поздние годы, над всей Европой. Но Эльза явно благоговела перед заграницей. Она была бы не прочь подружиться со Стефой, открыв для себя таким образом пропуск в иной, загадочный и манящий мир Европы с ее шопингом, распродажами, круглогодичными карнавалами и открытыми границами в обе стороны. Вот только тут Эльзу поджидал жесточайший облом. Как прежде она не хотела знаться с Матильдой, так теперь и Стефа не пожелала снизойти до дружбы с самой Эльзой. А вот подруг очень интересовали обе женщины покойника. Одна была его любовницей долгое время и ждала от него ребенка, а вторая свалилась словно снег на голову. Но женился почему-то Владик именно на второй, хотя вначале и собирался взять в жены первую. – И где нам найти Стефу? – И Матильду? – Адрес Матильды у меня есть, – отмахнулась Кира. – Что со Стефой? – Стефа какое-то время жила в квартире Владика. А где она теперь, я не знаю. Значит, оставалась одна лишь Матильда. И именно к ней подруги направились на своем верном «гольфике». Машинка была уже не новой, но все еще верно служила Кире. И та все чаще подумывала о том, чтобы не продавать славного «коняшку», а когда придет время, отправить в гараж на заслуженную пенсию. Пока подруги ехали до дома Матильды и ее нового мужа, Леся тихонько поинтересовалась у Эльзы: – А как погиб твой Колька? – Он разбился. Но я уверена, что авария была подстроена! Колька так трепетно относился к машинам! У него у самого был большой автосервис. Там работают две смены по семь человек. Неужели вы думаете, что Колька забыл проверить свою собственную машину? К тому же он на ней гонял! – Гонял? – Колька любил скорость, – объяснила Эльза. – Сколько раз так бывало: остановимся на светофоре, он увидит рядом тоже крутую тачку и гудит. – Зачем? – Погонять тому водителю предлагает. Кто быстрее! – Зачем? – О господи! Да просто так! Чтобы доказать, что он быстрее! Взбодриться. – И… И зачем? – Ну, вы и тяжелые обе! – взвыла Эльза. – Да ни зачем! Просто так! Видя, что тема эта явно нервирует их приятельницу, Кира с Лесей замолчали. Но все равно они не могли взять в толк, зачем вызывать совершенно незнакомого, постороннего человека на соревнование. Что этим можно доказать? И кому? – В общем, Колька к своей тачке очень трепетно относился. Покрышки он раз в месяц менял и… – Зачем так часто? – удивилась Кира, которая на своей «всесезонке» ездила уже второй год и была страшно довольна тем, что надежная резина позволяла ей избегать прежде неизбежного общения с хамоватыми мастерами на шиномонтаже, куда девушка приезжала перебросить зимние колеса на летние или, наоборот, летние на зимние. – Сгорали они у него. Когда резко стартуешь, резина горит. Ну и при экстренном торможении тоже. – Выходит, твой Колька ездил не очень-то аккуратно? – Да. Но за машиной поэтому он как раз следил очень внимательно. И он никак не мог бы пропустить испорченных тормозов. Тормоза испортили Кольке непосредственно перед той поездкой. – А эксперты что говорят? – Пока не знают. Говорят, что с машиной все в порядке. – Почему же произошла авария? – Говорят, что Колька сам потерял управление. Но такого не могло быть! Не могло! – Почему? – Да потому что Колька был асом! – А если предположить, что ему внезапно стало плохо? Или он был пьян? – Коля не пил на работе. – А что, если он на мгновение потерял сознание? Колька ведь любил гонять быстро? А на скорости всего в восемьдесят километров тормозной путь составляет не один десяток метров. – Коля от светофора к светофору летел на сто шестьдесят, – подтвердила Эльза. – А то и быстрей! – Вот видишь! А где случилась авария? – На КАД. Коля отправился к своим родителям, что-то нужно было срочно им отвезти. Я с ним не поехала, потому что на выходные у нас была намечена более интересная программа. Ну… там на окружной все и произошло. – Ну… На окружной и нормальные водители едут разрешенные сто двадцать километров, а уж твой Колька наверняка несся под двести. – Если не больше. Эксперты сказали, что его скорость была двести двадцать. – Вот видишь! Одна секунда – и машина стала неуправляемой! Эльза помолчала, раздумывая над словами подруг, а потом сказала: – И что, по-вашему, могло с ним произойти? Колька был совершенно здоров! У него было отличное здоровье! Уж вы мне можете поверить. Колька за ним так следил!