В общем, с Эльзой трудно было соскучиться. Едва Кира притормаживала, чтобы спросить дорогу у кого-нибудь из местных жителей, Эльза принималась истерически верещать. – Ой! Нет! Не надо! Боюсь! Это убийца! В конце концов Лесе пришлось выйти из машины и узнать дорогу самой. – Это вон за тем домом. Там можно проехать. Кира последовала указаниям подруги и через несколько минут они оказались возле нужного дома. – Да, это тут, – авторитетно заявила Эльза, оглядевшись по сторонам. – Надо было сразу же следовать моим рекомендациям, а не спрашивать дорогу у всяких подозрительных оборванцев! Но доехать до места оказалось мало. Теперь предстояло решить вопрос, как быть с Эльзой дальше. Покидать машину она отказывалась. Оставаться одна – тоже. – Пусть одна из вас пойдет к тетке, а вторая посидит со мной. Мне страшно! Кира с Лесей с трудом превозмогли желание высадить капризную хамку на улицу и укатить по своим делам, которых у них имелось предостаточно. Но уж раз взялись помогать человеку, надо делать это до конца. – Сидите тут, а я схожу и попытаюсь наладить контакт с этой женщиной. Имени ее ты, конечно, не знаешь? – Нет, не знаю. А откуда ты об этом догадалась? Кира только вздохнула. С таким снобистским отношением ко всему миру – четко разделяя людей на «своих» – обеспеченных и успешных – и «чужих», кому не столь повезло в жизни и кто в данный момент испытывает временные финансовые или бытовые трудности, – Эльза могла вообще ничего не объяснять. И так ясно, что даже имя Матильды она выучила помимо своей воли. Ну а уж как зовут тетку девушки, чем она занимается и кто вообще такая, она даже не пыталась узнать. Хорошо еще, что Эльза запомнила адрес этой женщины. И сейчас Кира могла подняться к ней и навести справки об ее племяннице. * * * Тетка Матильды оказалась приземистой крепенькой женщиной неопределенного возраста. Ей могло быть и шестьдесят, и пятьдесят, и пятьдесят пять. Могло быть и меньше, потому что тетечка, усиленно впитывающая внутрь себя провизию, откладывающуюся на ее боках круглыми бубликами, совсем забыла про то, что за собой надо следить. Волосы у нее были некрашеные, стриженные у самого дешевого мастера. Халатик был ситцевым, тоже очень дешевеньким, купленным в переходе или на вещевом рынке. Ногти с остатками маникюра недельной давности. Сами руки и пальцы выглядели красными и распухшими. Под ногтями виднелась траурная кайма, и кожа подушечек пальцев была черной, что бывает после долгой работы со свежими овощами. И Леся, сама много хозяйничающая на кухне, мигом признала в тетке либо повариху, либо чистильщицу овощей. – Здравствуйте, – весело произнесла Кира. – Ну, здорово, – буркнула тетка без намека на любезность. – Чего надо-то от Мотьки? Кира с самого начала не скрыла, что она явилась по поводу племянницы этой женщины. Но это не сделало ту приятней в общении. – И чего вам от девки надо? – хмуро поинтересовалась тетка. – Снова денег совать будете? Не нуждается она больше в ваших деньгах. Замуж Мотька вышла, ясно вам? – Замуж? – ахнула Кира. – Но она же… Она же беременна! – С пузом и вышла, – кивнула тетка. – Хороший парень попался, не чета вашему Владику. Тот только хвостом вертеть умел, а как до дела дошло, мигом в кусты! И презрительно сплюнув, тетка произнесла: – В общем, катитесь, девушка, откуда пришли. И Владьке передайте, что Мотька в его подачках… – Я ему ничего передавать не стану. Совсем не собираюсь туда, где он сейчас. Тетка, уже собиравшаяся захлопнуть перед ее носом дверь, внезапно насторожилась. Впервые с начала разговора на ее лице появилось выражение заинтересованности. – А что так? – спросила она уже с явным интересом. – Посадили его, что ли, все-таки? Это «все-таки» очень взволновало Киру. Просто, можно сказать, до крайности взволновало. И хотя виду она не подала, но в уме поставила жирную галочку. Это могло означать только одно: у покойного были трения с законом. И судя по всему, серьезные, раз он опасался за свою свободу. Но пока Кира покачала головой и ответила: – Нет, его не посадили. Он умер! – Умер! – ахнула тетка, но тут же спохватилась и сказала: – Ну, туда ему, стало быть, и дорога! Вот гаденыш! Чуть Мотьке всю жизнь не испортил. Таким лапочкой влюбленным прикинулся, что только держись. Мотька на него большие планы имела. Еще бы! Славка ее нынешний Владьке и в подметки не годится. Нет, ничего дурного про него не скажу, он хороший парень, серьезный. Но работает простым токарем. Зарабатывает, конечно, но ведь не так много. Вот Мотька и решила: ну зачем ребенку такой отец? Простой токарь, много ли с него возьмешь? Да и выпить любит, если честно. Половина зарплаты, считай, на водку уходит. Нужен он ей такой? Мужик кормильцем должен быть, добытчиком. А этот? Что заработает, то на себя да на водку потратит! Теперь позиция тетки резко поменялась. Узнав, что Владик умер, она уже не поливала его грязью, а, напротив, жалела, что такой жирный кусок не достался ее племяннице. – Эх, жаль, не сладилось у Мотьки с этим ее Владиком. Вот сейчас-то ей ладно бы было. Он бы помер, а денежки все его ей достались. Молодая вдова, да с ребенком на руках. Кто посмеет ее обидеть? Они с ребенком первые наследники, всем остальным подвинуться придется! А теперь что? Мотька замужем за Славкой, а Владика деньги другой бабе достанутся. – Какой бабе? – машинально спросила Кира. – Как это какой? Жене его новой! Той, на которой он вместо Мотьки женился. Вот какой! Это было в высшей степени интересно, потому что до сих пор Кира была уверена – погибший от таинственной заразы Владик был холост. Он отказался жениться на беременной от него Матильде, потому что не хотел расставаться со своей свободой. А теперь оказывается, он отказался от Матильды, чтобы жениться на другой девушке. Почему же Эльза умолчала о таком важном событии в жизни погибшего, как свадьба? Или она сама не знала, что Владик незадолго до своей смерти женился? А на ком? Кто стал сначала счастливой новобрачной, а в скором времени и вдовой? Все это требовало ответов, но пока что Кира продолжала допытываться у тетки. – А где сейчас ваша племянница? – Тебе что до этого за дело? – Понимаете, по факту смерти Владика возбуждено уголовное дело. И следователь говорит, что… – Ты же сказала, от заразы он помер? – воскликнула тетка и тут же прибавила: – Может, оно и хорошо, что Мотька с ним в последнее время не зналась. А то и сама бы эту дрянь подхватила, не ровен час. А оно ей нужно, болячки всякие цеплять в ее-то положении? Так чего, говоришь, следователь-то говорит? – Он говорит, что теперь у следствия появились сомнения на этот счет. – Какие? – Покойный был богат. Во всяком случае, не беден. – Точно. Деньжата у Владика водились. Только разбрасываться он ими не любил. Тот еще скряга! У него и отец покойник такой же жмотяра был. Кира не пропустила мимо ушей эту фразу. – А вы знали отца Владика? – Ну так! – хмыкнула тетка. – Сама с ним в свое время роман имела. – Вы? – А то! Долго мы встречались, почти десять лет. Он ко мне приходил, когда от жены уставал. Но хочу сказать, хоть мужик он был и здоровый, и с руками, но тоже прижимистость в нем имелась. Никогда ни цветочка, ни конфетки. Только все по делу в дом притаскивал. То обои какие-то приволок, по дешевке на распродаже, сказал, купил, спальню мне ими обклеил. То набор ножей. Дескать, у меня никудышные, а вот эти хорошей закалки. Ничего не скажу, польза от него в доме была. Но вот вино-цветы… никогда за ним такого не водилось. Сам не пил, подшит был, и мне вина не покупал. – А конфеты? – Насчет конфет у него своя позиция была, строго аргументированная. Дескать, шоколад страшно вреден для здоровья. А по-моему, так просто скупердяйничал за коробку шоколадок такие деньги отдавать. Сначала карамельки мне таскал, да мне они поперек горла. Не люблю я леденцы, хоть умри, мне шоколад подавай. Да не такой, чтобы соей попахивал, а настоящий. Горький или со сливками – неважно. Но пахнуть плитка должна именно шоколадом. И во рту, если из холодильника достанешь, таять быстро должен, а не так чтобы все небо маргарином обволакивал. Кира поняла, что тетка настоящая лакомка, и пожалела, что не захватила с собой какого-нибудь презента. За чаем и разговор, глядишь, потек бы куда душевнее. Но тетка и сама сообразила, что негоже в дверях обсуждать такие новости. – Заходи, – пригласила она Киру. – О шоколадках заговорила, сразу же мне их и захотелось. И, усадив девушку за чисто выскобленный обеденный стол, она сказала: – Ну, будем знакомы. Антонина Степановна. А для тебя просто тетя Тоня. – А я Кира. – Вот и познакомились. Угощайся! К чаю, к удивлению Киры, тетка вытащила початую, но очень большую и явно недешевую коробку шоколада. – Какая дорогая! – вырвалось у Киры. – Это мне мой нынешний таскает, – похвасталась Антонина Степановна. – Прямая противоположность Владикова отца. Тот на шоколад скупился, зато руками все мог сделать. А этот гвоздя не прибьет ни в жизнь, зато сладким меня закармливает. Повезло мне, он на фабрике кондитерской начальником цеха работает. Ну и берет, как он выражается, экспериментальные образцы. – Прямо в коробках? – Нет, – рассмеялась тетка Тоня. – В коробку это я уже шоколадки перекладываю. Подруги ко мне заходят, я перед ними хвастаюсь, какие шикарные подарки мне мой нынешний делает. Они завидуют, мне приятно. И тетка Тоня рассмеялась совсем не злым, а даже веселым и приятным смехом. Пожалуй, она не такая уж и плохая. Простая обычная женщина, всю жизнь занимавшаяся тяжелой работой. Не очень-то везучая, но при этом не озлобившаяся. Ну и в своей родной племяннице, приехавшей к ней из деревни, принявшая самое искреннее участие. И помогавшая ей делом и советом для достижения ее женского счастья, пусть и такого, какого сама для себя хотела. – Значит, с Владиком – это вы Матильду познакомили?