Королевского чиновника, которого последние дни ждала Харт и о котором упомянул Милкот, они встретили почти на пороге дома. Высокий, припорошенный снегом мужчина говорил с Неей и не обратил на них внимания, впрочем, как и лейтенант. Без лишних вопросов ведьмака довели до тяжелых ворот, где настежь была открыта небольшая дверь. Двое солдат что-то с удовольствием рассказывали женщинам, видневшимся в проеме. Слышался смех, который не оборвался, даже когда к ним подошел Милкот. — А ну по местам! — гаркнул сержант. — Кто в дозорной башне должен быть, а?! — А сам-то ты чего не при деле? — с усмешкой спросил крепкий солдат с седой бородой. — У меня приказ, — ответил Милкот, не уточняя, какой приказ, но строго поддал одному из солдат, и тот поплелся в башню. — На меня не смотри, я сегодня в караулке, — улыбнулся седобородый выглядывающей из проема женщине. — Вот, не пускаю подозрительных личностей, понимаешь ли. — Эрхен, умолкни. — Милкот чуть отодвинул его и обратился к женщинам: — Ну, привел я ведьмака. И зачем он вам? Сержант от любопытства даже вытянул шею, а две деревенские бабы расступились и пустили вперед укутанную в тулуп и несколько платков грузную девушку. — Да вот, рожать ей, а знахарка слегла, — ответила старшая. — Пойду-ка я. — Эрхен вдруг перестал улыбаться и бочком начал отступать к караулке. — Стоять! — поймал его за локоть Милкот. — Ведьмак сейчас бахнется в обморок от рожающей бабы, мне одному его волочь?! — Так если бахнется, оставь здесь. Потом-то он очухается и как раз роды примет. — Эрхен усмехнулся и постарался пройти мимо сержанта, но Милкот держал крепко. Никто не увидел, как Эзра побледнел. Он вдруг представил, что его ждет, и решил падать в обморок, не дожидаясь родов. Слишком хорошо помнил телящуюся корову и сейчас считал, что терять чувство лучше заблаговременно. Тогда в коровнике он как по команде упал, можно сказать, загодя, после первого «му-у-у». На тот момент ни капель крови, ни теленка еще не было. Но потом его хорошенько встряхнули крепкие руки деревенской женщины, и он сразу прочитал три заговора. Для женщины, которая его трясла, для коровы, которая истерично мычала, и финальный для теленка, которого никто не видел. Ну а потом сразу ушел во второй обморок, потому что все же увидел кровь. — Ты так не волнуйся, корова помычит и перестанет, — как только он пришел в себя, сказала Бирна, старшая из женщин. — Так я и не волнуюсь, — пояснил Эзра. — Я сопереживаю. Почему-то все думали, что он нервничает, когда видит кровь. На самом деле ведьмак не успевал ничего сообразить. Видел и спустя несколько секунд, иногда минут падал. И в таких ситуациях лучше подтянуть тюфяк, на который приятно опрокидываться, чем объяснять все тонкости его отношений с кровью. Эзра с Бирной хорошо сработались. В нужный момент женщина хлопала его по щекам, он приходил в себя, успевал кое-что шепнуть, чтобы успокоить животное, и теленок вопреки всему появился на свет. Действительно плохо было, лишь когда пришлось засунуть руки… Куда именно, ведьмак сразу же решил не вспоминать. Вокруг не было ни одного тюфяка, чтобы предаваться обморокам. — Эзра, мальчик! — растолкала всех та самая Бирна и шагнула к нему из двери. — Не слушай ты этих. Я сама тебя куда надо оттащу. Ты помоги только. — Осторожнее, я слишком люблю, когда женщины носят меня на руках. — Ведьмак улыбнулся Бирне, а она покачала головой и сразу потянула его к караулке. Милкот опешил от такой наглости, а женщина уже втолкнула в кабинку Эзру, а за ним и полнотелую девушку, да и закрыла дверь. Ведьмак удивленно обернулся. Ни из одной щели теперь, кажется, даже не дул ветер. С той стороны кто-то основательно перекрыл выход. Он задумчиво перевел взгляд на румяную красотку, с любопытством разглядывающую его. В тесной караулке, где был всего один стул слева от входа и окошко для проверки документов напротив двери, ужасающе пахло дешевым табаком. И девушка не выдержала, зажала нос. Эзра со вздохом усадил ее и открыл то самое окошко. — Хочу заранее кое-что прояснить, — начал он, стягивая варежки. — Я не повитуха и роды принимать не умею. Все, что я могу, — это произнести несколько заговоров для улучшения самочувствия. Могу дать зелье, чтобы немного облегчить боль. Но вообще лучше бы ты рожала дома. Здесь полно слабонервных мужчин, и это я не о себе. И вряд ли лейтенант пустит вас в дом коменданта. — Господин ведьмак, я рожать пока не собираюсь, — ответила румяная девушка, смотря на Эзру чистыми голубыми глазами. — Хорошо. А зачем же… — Мне бы мужа. — Хм, а может, все-таки начнем рожать? — с заминкой предложил ведьмак, полагая, что раз в каморке только он, то и в мужья загребут его. Девушка удивленно моргнула и как-то сразу пригорюнилась. А Эзра физически не переносил грустящих женщин, потому спросил: — А отец ребенка в мужья не хочет? — Не знаю, — всхлипнула девица и замолчала. Ведьмак ждал почти минуту, но девушка просто сидела, опустив голову. — Зелий для появления мужей, к сожалению, пока не придумали, — произнес ведьмак в конце концов. Девушка кивнула, что-то обдумывая, а Эзра решил, что, даже если она не начнет рожать, стоит подгадать момент и улизнуть. И ни в коем случае не падать в обморок, а то мало ли что думает беременная женщина, видя бессознательного мужчину. Вообще к нему пока ни разу не приходили дамы в положении и тем более не приходили за мужьями. Было дело, когда одна из самых вредных сотрудниц отца попросила приворот. И он честно дал той не слишком красивой дамочке самогон. К тому же в инструкции написал адрес магазина, где продают самый лучший вяленый окорок. И рекомендовал все это подавать объекту ее страсти при приглушенном свете. Не сработало, его обвинили в несостоятельности, а самогон признали отравой, а не зельем. Он не стал пояснять женщине, что, даже если бы существовало приворотное зелье, ей бы оно не помогло. Там, где не выручило спиртное, едва ли спасут разговоры по душам. — Лучше бы тебе вернуться домой, — предложил Эзра. — Я не могу помочь с мужем. Зря приехала на заставу, тем более на ночь. — А мне больше некуда. Отец выгнал. У меня ж еще семь сестер. Младшие. Они еще растут, а еды все меньше. Поэтому отец осерчал, когда я одна умяла целый каравай и горшочек с кашей. Сказал: «Иди к своему хахалю, пусть вас на себе тащит». Кулаками грозил. Вот я и убежала. Только сейчас зима, а мне еще рожать, — пояснила девушка, вздохнув. — И я не знаю, кто отец ребенка, поэтому и не знаю, кому быть мужем. Коли бы вы сказали точно, он не смог бы отвертеться, а так… Эзра сел на корточки и подпер щеку кулаком, а девушка продолжила: — Хорошо Бирна по-соседски присоветовала у вас спросить про мужа, вы ж ведьмак, должны как-то распознать отца ребенка, да? Ну вот мы и приехали… Может, как-то надо погадать, а? — А зачем приехали еще две девушки? — спросил Эзра, заранее продумывая пути отхода, если и те решат тоже требовать мужей и определять отцов. — Да это так, — немного замялась она. — Потом они помогут договориться с отцом, ну и вообще. Господин ведьмак, а если я вам опишу мужчин, вы сможете сказать, кто из них отец? — Угу, — промычал Эзра, запрещая себе шутить, что, пока ребенок в утробе, отца определяют по бровям. Эта женщина могла понять буквально и принести требуемое на блюдечке. — О скольких мужчинах речь? Девушка что-то прикинула, пошептала под нос и нерешительно выдала: — Пять. Хотя нет-нет, — она замахала руками, — это сейчас скертанцы туда-сюда ходят, а тогда их не было. Значит, четверо. Эзра внимательно посмотрел в спокойные голубые глаза и решительно вытянутые ноги, перегораживающие дверь. Явный признак того, что отсюда он выйдет либо мужем, либо отцом ребенка. — Скоро рожать? Через пару недель, — уверенно ответила она. — Примерно девять месяцев назад с каким из четверых мужчин ты была? — Со всеми, — простодушно ответила она. Ведьмак удивленно поднял брови. Его восхитила такая активная жизнь. Он даже позавидовал чуть-чуть, но девушка насупилась. — Просто стирка была, — буркнула она. — Прости? Ну, стирка. Мы с девчонками прачками подрабатываем. — Видя, что ведьмак ничего не понимает, она ему разжевала все, как маленькому. — Раз в две недели кто-то с заставы привозит в нашу деревню белье. Ну и это… чтобы белье привозили именно в нашу деревню, а не в соседнюю, иногда к нам приходят солдаты. А то они же могут отвезти и в Большие Дубы. И у нас не будет работы. — Вы стираете их белье, а солдаты за это еще и укладывают вас в постель? — спросил ведьмак. Не все. Их всего трое, которые возят. Мне приглянулся один, Малке другой, мы сразу их себе определили. Но так вышло, что и с третьим надо было что-то делать. — Так. — Ведьмак встал и потер лоб. — Надеюсь, имена их знаешь? — Каспин — это тот, который мне нравится, — сказала девушка, готовясь, кажется, защищать того парня. — Ну и второй, с которым я была, Эрхен. Тот, что нас сегодня встречал. — Ты понимаешь, что спать с ними необязательно? — уточнил Эзра. — Если бы вы пожаловались лейтенанту или коменданту, их бы наказали. — Ага, и неизвестно, куда бы тогда отвозили белье. — Девушка тоже поднялась. — Слушайте, мне вот это не надо. Я приехала, чтобы мужа найти, точнее, отца. Не можете помочь, так и скажите. Эзра промолчал. По большому счету это было не его дело, но отчего-то на душе стало паршиво. И весь приятный туман от выпитого куда-то улетучился, зато осталась злость на жизнь. Ведьмак мог сказать, что не солдат решает, кто стирает вещи. Но разве его послушают? Скорее всего, о стирке в деревне договорились заранее с кем-то из старших, возможно, со старостой. А эти дурочки считают, будто у них нет выбора. — Даже если кто-то на заставе признает, что он отец, тебя не оставят здесь. В гарнизоне нет жилья для жен. — Да и пусть. Денег даст и ладно. Жалованье он же получает? А я пойду к старосте и заплачу за ночлег. Потом решу, как и что. Может, с Бирной договоримся, хотя у нее места совсем мало. С одной стороны, такой житейский подход импонировал. Зачем переживать и заламывать руки, когда намечается жизнь с жалованьем мужа? С другой — Эзра не любил, когда пользуются невежеством или наивностью женщин. Особенно это относилось к простым, у которых было и так достаточно бед. — Так вы скажете, кто отец или нет? — снова спросила девица. — Я всех могу описать. Тех, что с заставы, вы небось и сами видели. А двух парней из соседней деревни я хоть и не видела полгода, но опишу, как живых. Знаете, у одного вообще есть родинка в таком месте… — Прибережем это на крайний случай, — пробормотал Эзра, разминая пальцы правой руки. — А пока пойдем, есть у меня на примете один способ определения отцовства. — Господин ведьмак, я по гроб жизни буду обязана! — обрадовалась она и повисла у него на шее. — Только это, я не могу, сами понимаете. Но вот Арите вы понравились. И она может расплатиться. В первую минуту ведьмак не понял, о чем речь. «Интересно, все ли девушки расплачиваются здесь так?» — подумал он. — Как тебя зовут?