Жаль, что он забыл про переменчивую погоду и отослал Бона. У мага своя важная задача. Но на заставе сновали солдаты с ружьями, и присутствие пульсара за спиной было бы кстати. А без такой поддержки Олмер ощущал себя голым. У него был лишь план, его люди, которые не успели вовремя прибыть, и Бон, уехавший с ведьмаком. В целом его не пугала ситуация, должность защищала лучше любой брони. Но то, как быстро со всем разобрался комендант, очень ему не нравилось. Какой-то старикашка, а умудрился обойти его! Чиновник опрокинул в себя стакан и, повернувшись к столу, налил еще. На этой заставе он понял прелесть выпивки в час дня. На самом деле здесь в любое время суток стакан крепкого вина хорошо разгонял кровь. Правда, утром Олмер еще как-то вспоминал, что пить рано. Хотя сумрак на улице успокаивал и шептал, что за окном всегда шесть вечера и самое время откупорить бутыль. Но в любом случае к обеду чиновник всегда сдавался. А сегодня совесть вообще молчала. Потому что единственными занятиями Олмера остались ожидание и выпивка. Вероятно, можно было бы обойтись только первым, но чиновнику претила вынужденная бездеятельность, и потому он еще глотнул вина. Никто не мог составить ему компанию, так же как и он не мог уйти из этой комнаты в поисках кого-то. Он был уверен, что, стоит покинуть кабинет, комендант обоснуется здесь и отвоюет еще один кусок заставы, чего ни в коем случае нельзя допустить. Каким-то образом необходимо дождаться своих людей и закончить дела быстро. Олмер не думал, что встретит какое-либо сопротивление в этом сонном царстве. Его слишком успокоила развязность гарнизона, и он поздно отправил письма своим людям. Но он считал, что переживать особенно не из-за чего. Реальной угрозой на заставе была только Харт. Неподкупный и дисциплинированный маг в другое время ему пригодился бы. Сейчас же лучше бы имелся тот, кто возьмет деньги или попросит, например, должность. Только Нея изначально не поддалась на его провокации, глупо ждать этого сегодня. Ему придется действовать и грубее, и хитрее. Найти правильные слова, а если не выйдет — немного яда и антидот в качестве примирения. Или вовсе без него. Он ждал ее в кабинете. Еще один повод не покидать своего места. Расписание Харт оставалось неизменным, несмотря ни на что. Она приходила сюда в обед и вечером, чтобы сделать записи. В отличие от коменданта, который первую половину дня сидел у себя в комнате, а вторую надоедал Олмеру глупыми вопросами и гневными взглядами. Чиновник гадал, успел ли Четон отправить письма до метели, поделился ли своими гениальными мыслями с кем-то из высокопоставленных друзей? Притом что этот человек наплевательски относился к последнему месту службы, его уважали, и у него сохранилось поразительно много связей в столице, да и фактически в любой крепости их небольшого королевства, о чем Олмер узнал буквально вчера, когда прилетели вестники от его людей. Тогда же он окончательно уверился в безвредности ведьмака и сейчас даже жалел, что легко его отпустил. Возможно, с ним разговор был бы проще, чем с Харт. В голове чиновника немного шумело от вина, но он все обдумал заранее и, когда в кабинет стремительно вошла Нея, дружелюбно улыбнулся. — Хорошо выглядите, лейтенант, — сказал он, ничуть не покривив душой. Еще вчера он заметил, что Харт преобразилась. Даже ее грубые и бугристые шрамы теперь сгладились и порозовели. Они по-прежнему уродовали щеку, но все же выглядели не так безобразно. — Добрый день, — невпопад ответила она и прошла к своему скромному столу. Олмер встал и взял еще один стакан. Но налил лишь воды для лейтенанта. Он некоторое время просто рассматривал Нею, а потом, точно ленивый кот, скользнул к ее столу. — Составьте мне компанию, — попросил чиновник, протягивая ей воду. — Знаю, что вы не пьете на службе. Но думаю, вас не затруднит сделать вид, что это вино, когда я буду пить за здоровье короля. Он подождал, когда Нея с сомнением возьмет стакан и посмотрит на него. Ее глаза блестели, а пухлые губы чуть сжались, когда Олмер склонился к ней. — За короля, — тихо произнес он и выпил немного вина. Нея сделала два глотка из своего и сразу отставила стакан. — Вы нервничаете? Олмер остался стоять рядом с ней. Он проследил за тем, как губы Харт сильнее напряглись, и даже усмехнулся про себя этой потребности смотреть на ее рот. — На заставе осталось всего пятеро дееспособных солдат, и один из них сидит в подвале, — сообщила Нея. — Есть о чем подумать и чем заняться. Ее слова, видимо, должны были ужалить праздношатающегося Олмера, но он лишь кивнул, пристраиваясь на краю ее стола. Бедром он коснулся ее локтя, и лейтенант резко опустила руки на колени. — Вы маг, вам ли беспокоиться? Вы одна стоите десятка. — Благодарю за похвалу, — ответила она, сильнее поджимая губы. — Но мне было бы спокойнее, если бы все солдаты гарнизона оставались на ногах. — И если бы ведьмак не уезжал, — предположил Олмер. При упоминании Фаруна она быстро отвела взгляд, но тут же снова посмотрела на чиновника. — Драку вовремя остановили, виновных наказали, а эта застава и без солдат будет стоять как стояла, вы знаете это. Отчего же вы так тревожитесь? — спросил он с участием, которого не ожидал от себя. Нея чуть выше подняла голову, чтобы посмотреть точно в глаза чиновника. Смелый взор, который подтверждал, что она не боится и понимает больше, чем говорит. Мало он выписал ей штрафов и слишком много упустил мелочей, к которым можно было придраться. Не добился вовремя нужного трепета перед собой, а теперь уже поздно, думал он. Хотя причина была глубже. Ему просто нравилась прямота, с которой Харт смотрела на него, да и на всех мужчин. Она считала, что ничем не хуже, а скорее всего, даже лучше многих из них. А говорить она хотела только наравне, и чиновник совершенно не собирался этому мешать. — Вы действительно не понимаете? Или просто слишком много выпили? Олмер засмеялся. Этот осуждающий тон очень напомнил ему покойную жену. — Я лишь хочу услышать ответ — что вас беспокоит? Почему вы сидите здесь с бумагами, а не патрулируете дорогу? Почему раздали ружья, но основную часть патронов спрятали? Я видел, что коробок было значительно больше. И почему Милкоту вы тоже отнесли ружье, хотя он, по-моему, не может встать. Нея и не подумала смущаться, наоборот, она еще смелее посмотрела на чиновника. «Вероятно, меня считают безобидным пьяницей», — почти без раздражения подумал он. — Мне кажется, вас должны больше интересовать ответы на другие вопросы, — чуть наклонившись вперед, сказала она. — Почему Свен приехал сейчас? Его обоз не принесет и половины денег, потраченных на охрану и дорогу. Почему пострадали самые сильные солдаты? Все, кто попал в лазарет, считались либо меткими стрелками, либо, как Каспин, имели внушительные кулаки. И еще два вопроса. Почему ведьмака хотели убить? По-другому его увечья сложно расценивать. И почему скертанцы взяли с собой амулет для блокировки магии? Раньше я не видела у них таких. Это были очень хорошие вопросы, но чиновник этого не сказал, лишь пригубил вина. — Полагаю, у вас есть кое-какие ответы, раз вы уже предприняли некоторые действия. — Нет, но у меня есть другие интересные вопросы. — Ее внимательные глаза почти впились в лицо Олмера. — Кто знал о сильных и слабых сторонах солдат заставы? Почему скертанцы появились только после приезда коменданта, хотя, судя по разговорам, они выехали две недели назад, а значит, должны были прибыть раньше? — Вы точно знаете, что они выехали раньше? — Да. Я близко знакома со Свеном, он упоминал день недели и метель, которая их сопровождала при выезде. — Значит, вы уверены, что скертанцы в этом замешаны? — У меня нет никаких оснований это утверждать, но они появились в нужный момент. Возможно, на этот раз их цель не красть, а замести следы и вывезти камни, пока это возможно. Жаль, что мы не можем за ними проследить. — Тут вы неправы. — Олмер еле заметно улыбнулся. — У Бона четкое задание узнать, куда они едут. — Понятно. В ее голосе не прозвучало ни капли удивления, подумал с досадой чиновник. — Значит, и ваш ведьмак не просто так отправился проводить северян? — На его поездке настаивал комендант, — слишком напряженно ответила она. — Из ваших вопросов я могу предположить, что вы в чем-то подозреваете не только скертанцев, но и кого-то из своих. Он замолчал и опять выпил вина. Харт должна была сама прийти к определенным выводам. — Комендант сегодня очень убедительно говорил, что со скертанцами дело нечисто, — как будто между прочим сказала она. — Но и с ним самим не все понятно. Он никогда так быстро не приезжал. По какой причине он пустил Свена? До этого у скертанца было много товара, и я думаю, он платил коменданту за свой комфорт на нашей заставе, а сейчас?.. И не странно ли то, что и комендант, и Свен оказались на заставе сразу после того, как бандитам не удалось увести телегу у нас из-под носа? — Вы очень откровенны со мной, — заметил Олмер. — Не боитесь, что и со мной дело нечисто? — Я видела, как вы себя вели, когда встречали обоз. Не похоже, что вы замешаны в краже камней. — Она откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. — В любом случае нужно придерживаться какой-то одной стороны. Ваша кажется более верной. Харт как будто совершенно забыла, что в крепости всегда, абсолютно всегда главным остается комендант. Слепая верность уставу оказалась не такой уж крепкой. Впрочем, чиновнику это играло на руку. Боевой маг за плечом — это хороший аргумент. Ему не хотелось открывать все карты, потому он просто смотрел и ждал, когда Нея продолжит говорить. — Я не могу сказать, что все обдумала и просчитала, но действия скертанцев были наглыми. Уверена, у них есть какая-то поддержка внутри заставы, и, судя по всему, это не Эрхен, а кто-то высокопоставленный. Олмер удивленно усмехнулся. Ее честность и открытость поразила. Но в то же время он понимал, что Харт действует из соображений безопасности заставы, да и собственной. Никому бы не хотелось оставаться единственным магом, которого прибьют лишь потому, что с ним не договориться. А королевский чиновник в этой ситуации самый вероятный защитник. — Знаете, вы очень похожи на мою покойную жену, — почти с нежностью сказал он. — Она тоже любила говорить открыто. — И поэтому умерла? — Нет, она умерла при родах очень давно. Он поднял руку и осторожно коснулся гладкой щеки Неи. То ли от выпитого, то ли от близости Харт он вспомнил о своем одиночестве и о том, насколько здесь бывает холодно. — У вас такие же зеленоватые глаза, как у нее. — Он склонился ближе. — Они у меня серые, — сказала Нея и отклонилась в сторону. — Они меняют цвет. Олмер встал и рывком опустошил стакан. И что только она о себе думает? Рассуждает о предательстве коменданта, притом что поддержки у нее никакой. Заняла бы место в его постели и могла болтать о чем угодно! В нем говорило раздражение. Он всегда мог донести свою мысль почти без слов, только штрафами и взглядами. Другие сразу понимали, как действовать, что говорить и куда ложиться. Но только не Харт. — Надеюсь, вы понимаете, что предателем может быть любой на заставе. А тот, о ком вы говорите, осторожен. Не уверен, что можно найти доказательства его вины. — Не любой. Я над этим поразмыслила, — с упорством барана продолжала гнуть свое она. — Бандиты должны были как-то поддерживать связь. На заставе ключи от почтовой башни обычно у меня, в некоторые дни у коменданта, и только дважды я их давала Мил коту.