Сдавленный хрип… Мой сдавленный хрип. Кашель. Дикая не церемонится: запрыгивает сверху, оттягивает одной рукой мою голову вбок, другой вцепляется в правое плечо и, разинув безгубую пасть, впивается зубами в трапецию. Левая рука придавлена ногой твари – полностью обездвижена, а вот правая свободна от пальцев до предплечья. Мне этого хватает. Извернувшись, я приставляю дуло пистолета к бедру Дикой. Выстрел – нажим ее челюстей заметно слабеет. Сталкиваю тварь с себя, но она тут же бросается на меня снова… Выстрел – пуля в лоб. Тело Дикой обмякло на полу… Пока я стараюсь отдышаться, Хёрд и Барди прекращают стрельбу. Образовывается тишина, на фоне которой звон в ушах звучит еще громче. Постепенно он пропадает… Встать почти нет сил. Гильзы, гильзы, гильзы… Все усеяно сотнями гильз. Сколько же у них было с собой магазинов? Целый арсенал. Предусмотрительно… Ладони немеют и гудят. Рельеф рукояти пистолета глубоко на них отпечатался. – Вроде все, – Барди садится рядом и выдыхает. – Знали бы, то не брали бы тебя с собой. Хрен знает сколько тащил твою тушу. – Ему не до этого сейчас, – Хёрд подходит к нам. – А нам до этого? Таскаемся с ним тут, а он в обмороки падает! – Барди закипает. – Я вас разве заставлял? – я поднимаюсь. – Высадили бы и летели на свой сказочный континент. Без твоих соплей бы справился… Мне порядком надоело его вечное ворчание, и, можно подумать, что я напрашивался в их отряд. – Характер решил показать? И что ты сделаешь, полукровка?! – Барди одним рывком подскакивает и скалой возвышается передо мной. Затеять с ним драку – самоубийство, но что-то внутри запускает цепную реакцию. Руки закололо от кончиков пальцев до локтей, это чувство поднимается все выше. Возвращается легкий звон в ушах, ноги наливаются свинцом – я будто врос в пол. – Крис! Успокойся! Крис! Мы не выдержим этого выброса. Вспомни о Еве! Хель врывается в голову… Ее голос успокаивает. Ее слова отрезвляют. Краем глаза я замечаю, что убитые Дикие вокруг немного начинают шевелиться… Дергаться… Хёрд и Барди с опаской оглядываются и отходят на пару шагов назад. Ева… Держать себя в руках… Ради нее. Дикие больше не двигаются. Ноги обретают легкость, никакого звона, руки прекращает колоть… – Так ты из этих… – Хёрд удивленно на меня смотрит. – Из кого? – я подбираю пистолет, выпавший из рук и убираю в набедренную кобуру. – Некроманты ты… Не позавидуешь… – отвечает Барди и вздыхает. – Ладно… Ты прости, мы целый год пахали на «Клауд», и теперь хотим вернуться, но понятия не имеем, что с ними. Живы они или… В общем, я переживаю за мой народ. Мир? – Мир, – я жму протянутую мне лапищу. – Потом разберемся. В том зале должна быть Ева… – Крис… Нам не хватит сил выбраться из Эрмитажа. Хель говорит взволнованно. – Ева – это наш последний пункт. Потом тебе придется убить себя. Я даже обоняние не могу убрать… Мы разрушаемся, Крис… Я не отвечаю. Молча бегу к дверям Военной галереи. За мной спешат Существа… Псевдо Тел здесь немного… Дышится сносно. Но Хёрд и Барди громко прокашливаются от запаха гниения. Они не боятся шуметь: на стрельбу и так, скорее всего, сбежалась большая часть Диких. За нами следят более трех сотен пар глаз с портретов, что висят на алых стенах Военной галереи. Генералы – участники войны 1812 года внимательно смотрят за новыми гостями своих покоев… Остановившись в центре, я отмечаю, что двери, которые ведут в другие залы, закрыты. Где-то здесь тело Артема… Где Ева? – Ева! – мой неуверенный голос нарушает тишину, эхом отскакивая от стен и поднимаясь к сводчатому потолку. – Ева! Это Крис! – К-к-крис? – еще более неуверенный, дрожащий голосок звучит откуда-то справа, но там никого не видно. Жива… Жива!