Голова уходит вбок. – Да чего ты стоишь?! Врежь ему! – вопит Серега, понимая, что сам вреда мне не нанесет. Держится за лоб, морщится и трясет кистью. Вывих? – Это я с радостью, – его кореш берет пистолет в левую руку, сжимает пальцы правой в кулак. Удар. Ударище… В глазах темнеет, в ушах гудят тысячи пароходов. Мощь такая, что меня сметает на пол. Перехватывает дыхание. Щека касается кремовой плитки – прохладная. – Ага! Будешь знать, как лезть не в свое дело! – ликует Серега. Гул спадает, тьма рассеивается. Во рту металлический привкус. – Давай уже пойдем? Пару раз шибанем его и пойдем. А? – неожиданно уверенность и суровость лысого улетучивается. Он с испугом оглядывается назад. Из подъезда раздается чье-то шарканье и тихие хрипы. – Это что? – нервно спрашивает Серега. – Эй! Кто там?! Отвлекся… Мой шанс. Я вскакиваю, хватаю его за волосы и, приложив столько силы, сколько могу из себя выжать, отправляю его лицо на встречу с кухонным столом. Удар – грохот. Стол содрогается. Серега на полу – там его место. Лысый опять направляет на меня пистолет, однако, его руки дрожат. Не сильно, но заметно. Хрипы звучат громче. Приближаются. – Слушай, будем разумными… – я держу руки поднятыми. – Мы же не хотим здесь оба сдохнуть? Ты знаешь, кто сюда идет. Уверен, что знаешь… Я осторожно, маленькими шажками обхожу стол, приближаясь к пустой бутылке из-под рома на краю. Она до сих пор стоит. Опустошенная мной и Святославом. – Вдвоем у нас есть шанс выбраться. Может, и друга твоего спасем… План появился сам по себе, когда я заметил одну маленькую, но важную деталь – флажок предохранителя стоял в верхнем положении. – Ты зубы мне не загова… – начинает он. В этот момент я хватаю бутылку и бросаю в него – просто отвлечь. Врасплох. Лысый уворачивается, нажимает на спусковой крючок, но ничего не происходит. Опустить флажок он успевает – подобранной сковородой я бью снизу по его подбородку. Зубы клацают друг о друга. Голова откидывается назад. Удар сверху по кистям – пистолет вылетает из рук. Удар по нижней челюсти – сломана. Я чувствую эйфорию… Она растекается от кончиков пальцев, постепенно распространяясь по всему телу. Разжигает голод… Наслаждение. Превосходство. Это не должно заканчиваться. Но волна откатывает… Необходим прилив. Удар по виску – лысый сползает по стене. Голова болтается, как у марионетки без хозяина. Новый прилив: еще лучше, еще приятнее. Пульс зашкаливает, зрачки, наверняка, расширены. Откат… Голод. Удар по затылку – лысый теряет сознание и в неестественной позе застывает на полу. Кровь в его рту смешивается со слюной, густой массой вытекает и тянется от губ до кремовой плитки… Нижняя челюсть деформирована, выпирает вбок. Откат… Голод. УБИТЬ, УБИТЬ, УБИТЬ, УБИТЬ!!! Срезанная входная дверь жалобно скрипит под чьими-то ногами. Я оборачиваюсь на звук и уверенно иду встречать «гостей». Жажда новой волны правит мной. Велит, что делать. Заставляет. А этот голод… УБИТЬ!!! ВСЕХ УБИТЬ!!! УБИТЬ, УБИТЬ, УБИТЬ, УБИТЬ!!! Дикий и Дикая. Первый впереди, вторая отстает на несколько метров. Узнаю их с трудом – молодая пара из квартиры напротив. Те, кто хотел направить меня на путь истинный, бредут по моему коридору, и привел их сюда точно не Бог. Широко открытые пасти, губ нет… Зубы и десна – вот, что первым бросается в глаза. Как и черные кривые полосы во все стороны ото рта. Словно черви, которые расползаются по лицу. Я быстро приближаюсь к Дикому, заношу руку со сковородой над головой… Но вдруг одним стремительным рывком он оказывается со мной нос к носу, хватает за плечи и швыряет о стену. Затылок – бетонная стена – потеря координации. На миг я вижу перед собой только сотни ярких точек, вспышек, искр… Затем появляется размытое пятно, а шею прожигает острой болью – зубы Дикого.