Глава 25 Когда я открыла глаза, вокруг была ледяная вода. Перед моими глазами колыхалась молочно-голубая жидкость. Я принялась барахтаться, едва чувствуя собственные ноги, не понимая, куда надо двигаться, чтобы выплыть на поверхность. Преодолевая надсадную боль в легких, я выдула изо рта пузыри, оцепенело глядя, как они плывут в направлении, прямо противоположном тому, которое я выбрала. Я рванулась вслед за ними в мутной темноте, чувствуя, как с каждым мгновением вода становится все холоднее. Вокруг меня скользили стаи смутно различимых рыб, задевая мои руки и ноги своими холодными, склизкими плавниками. Мне хотелось визжать. Я вновь принялась барахтаться и вдруг вынырнула на поверхность, хватая ртом ледяной воздух. Я огляделась по сторонам. Повсюду клубился густой белесый туман, похожий на меловую взвесь, насыщенную крохотными кристалликами. Выныривая, я пробила тонкую корочку льда на поверхности озера и стала искать, за что можно ухватиться — но ничего не нашла. Разглядеть что-нибудь дальше чем на фут было невозможно. Вокруг меня из воды торчали мертвые белые деревья, исчезавшие в молочной пелене над моей головой. Мне все-таки удалось переместиться туда, куда велела Уитли. Голубой пруд, Птичья клетка Кэннона, 15:33, день его рождения в прошлом году. Это было реально существующее место с фотографии в баге, который Кэннон обнаружил в операционной системе «Эппл» на втором году обучения в Дарроу. Призрачный пейзаж: тонкие черные лиственницы и березы, растущие прямо из покрытого льдом голубого озера, среди молочно-белого тумана. Больше здесь ничего не было. — Кэннон? Мой голос, хриплый и нетвердый, разнесся всего на несколько футов и бессильно затих. Ноги заледенели настолько, что казались чем-то отдельным от меня. Холод кинжалом вонзался в спину. — Кэннон! Где-то у меня за спиной взревел лодочный мотор. Вздрогнув от неожиданности, я обернулась и увидела, как из тумана прямо на меня несется моторная лодка с облупившимся носом. Краем глаза я успела заметить на борту выцветшие синие буквы названия — «Маленькая птичка» — и Кэннона, склонившегося над мотором. Его бородатое лицо было красным, а волосы — длинными и сальными. Лодка наехала на меня, удар пришелся по голове. Ослепительно-белая боль взорвала череп. Я ушла под воду, и мой потрясенный вскрик заглох сам собой. Все затопила чернота. — Когда я вновь открыла глаза, вокруг была ледяная вода. Было тихо. Молочно-голубая вода перед глазами. Я видела какие-то плавающие обломки, водоросли, осколки ракушек и поднятую со дна муть. Вокруг меня плавали длинные темные рыбы с выдающимися челюстями и выпученными глазами. Они казались мертвыми, но когда я задела одну из рыб, та вильнула хвостом и скрылась во мраке. Болели только легкие. Я выдула изо рта струйку пузырей и устремилась за ними. Не прошло и нескольких секунд, как я уже хватала ртом воздух, проломив ледяную корку на поверхности воды. То же самое место. Голубой пруд, Птичья клетка Кэннона. Взревел мотор. Я обернулась и вновь увидела несущуюся на меня лодку. Я нырнула и лихорадочно заработала руками и ногами, прорываясь сквозь облако пузырей. Лодка прошла в считаных дюймах от моей головы. Левую ступню, которую задел винт, обожгла острая боль. Когда я вновь вынырнула на поверхность, Кэннон уже развернулся и вновь плыл прямо на меня. Я снова ушла под воду, отплыла чуть подальше и вынырнула, чтобы глотнуть воздуха. — Кэннон, подожди минуту… — Не надо было появляться здесь, Беатрис. — Нам нужно поговорить. — Нам не о чем говорить. — А как же Джим? Кэннон нахмурился и заглушил двигатель. — Кэннон, пожалуйста. Я хочу просто с тобой поговорить. Я протянула ему руку. Он перегнулся через борт и, натянуто улыбаясь, неохотно протянул мне руку, чтобы помочь забраться в лодку. Но стоило мне ухватиться за нее, как Кэннон вытащил из уключины весло и плашмя ударил меня в висок. Мои глаза заволокла белая пелена. Я закричала. Мое распластанное тело распадалось на части, в рот лилась ледяная вода, весло, которым Кэннон заталкивал меня под воду, больно упиралось в спину. Я боролась изо всех сил, но весло давило на плечи, удерживая меня под водой. Он собирался меня утопить. Урезонивать Кэннона было бесполезно. Никогда лишило его рассудка. — Когда я вновь открыла глаза, вокруг была ледяная вода. Тишина была оглушительной. Я вдруг поняла, что происходит, и мгновенно испытала панику. Раз за разом я переживала одно и то же пробуждение. Кэннон методично убивал меня, и я оставалась мертвой до тех пор, пока не пробуждалась. Сколько это продолжалось? Час? Несколько минут? Соображала я с трудом. Меня мутило от страха. Нужно было сохранять спокойствие. Пытаясь держаться, несмотря на жгучую боль в легких, я поплыла прочь. Сквозь мутную толщу воды я различила днище лодки Кэннона, окруженное крупными обломками льда. Он ждал, спрятавшись между деревьев. Я погрузилась глубже, не обращая внимания на покрытых чешуей темных рыб, сновавших между ногами. Когда задерживать дыхание стало невозможно, я вынырнула на поверхность, стараясь не шуметь, и глотнула воздуха. Лодка Кэннона была в нескольких ярдах. Он меня не заметил — стоял в лодке и озирался по сторонам. — Беатрис! — позвал он спокойно, пожалуй, даже дружелюбно. — Ты там? Я нырнула и поплыла прочь. С каждым гребком вода становилась все более темной и мутной; гнилые корни подводных деревьев, бурые и корявые, взбалтывали то, что походило на печную сажу. Ни рук, ни ног я уже не чувствовала. В голове бродили путаные и странные мысли. Проплывая мимо обломков затонувшей лодки, на борту которой еле читалось выцветшее название «Маленькая птичка», я почувствовала, как меня затягивает подводное течение. Я стала сопротивляться, но оно было слишком сильным. В нарастающем шуме я опознала низкий, рокочущий гул водопада, но было уже слишком поздно: я летела в воздухе. Брызги окатили меня, точно струя воды из брандспойта. Острые камни понеслись навстречу, ломая кости черепа и обдирая руки, ветви деревьев целились в лицо. Белые деревья. Голубое небо. Они опрокинулись на меня, и все покатилось кувырком. Я ждала удара о землю и застилающей глаза черноты, но конец никак не наступал. Я все падала и падала, я падала уже, наверное, с час, каждая клеточка моего тела заледенела и окоченела. А потом я с размаху налетела на валун. Жизнь покинула меня, как свет покидает лампочку после щелчка выключателя. — Когда я открыла глаза, вокруг была ледяная вода. Сколько раз я здесь уже побывала? Четыре раза? Четыре миллиона раз? Рыбы кружили вокруг меня, точно кровожадные мысли. Я устремилась прямо на них, и они бросились врассыпную. Я плавала под водой, пока не заметила лодку. Вода становилась все холоднее и холоднее. На поверхности смерзалась тонкая корочка льда, с каждой минутой делавшаяся все толще. Я видела, как Кэннон ищет меня. Схватив болтавшийся в воде топляк, я подплыла прямо под днище и зависла там, дыша сквозь прогалину во льду у края лодки. Потом стянула с себя розовую футболку, которая оказалась на поверхности воды с другой стороны «Маленькой птички». Решив, что это я, Кэннон нагнулся, чтобы вытащить ее; в этот момент я вынырнула и изо всех сил ткнула его топляком в спину. Он вскрикнул от неожиданности, потерял равновесие и кувырком полетел вперед, проломив лед. Я забралась в лодку, едва не перевернув ее, и рванула шнур, чтобы завести мотор. Кэннон попытался уцепиться за борт, но я оторвала его пальцы и развернула лодку. — Беатрис! — взвыл он и отчаянно замахал мне рукой. — Вернись! Я никак не отреагировала. На дне лодки стоял термос, заботливо завернутый в старую серую толстовку Кэннона и красный фланелевый плед. Я натянула на себя толстовку и замоталась в плед, потом отвинтила крышку термоса и сделала глоток. Там оказался чай, такой горячий, что я обожгла себе нёбо. Я поехала дальше, не представляя, что ждет меня впереди. Туман позволял видеть лишь на несколько дюймов. Голубая вода, топляки, почерневшие стволы деревьев возникали прямо по курсу, внезапно, впечатываясь в борта с такой силой, что двигатель глох. Вскоре я услышала оглушительный рев водопада и голос Кэннона, оставшегося далеко позади. Он плакал: — Мне холодно. Я умру здесь! Помоги мне, Беатрис. Не знаю, сколько я так плыла, прежде чем заметила подо льдом прядь длинных белокурых волос. Лед был трехдюймовой толщины, не меньше. Я разбила его веслом и потрясенно поняла, что это волосы Уитли. Она почти полностью потеряла сознание. В нескольких футах от нее, тоже подо льдом, я обнаружила Марту и Киплинга. Я втащила моих друзей в лодку, одного за другим. Жизнь еле теплилась в них, головы безжизненно болтались. Я уложила всех троих на носу, стащила с них ботинки, джинсы и футболки, укрыла им ноги пледом, чтобы согреть, влила каждому в рот немного чая. Вскоре они начали подавать признаки жизни. — Что происходит? — спросила Марта. Я объяснила. Марта захотела взглянуть на Кэннона. Я развернула лодку и принялась лавировать между деревьями. Наконец мы наткнулись на него. Он цеплялся за древесный ствол. Борода заиндевела, став совершенно белой. Он был мертв. Губы посинели. Всю одежду он с себя снял. — Если волосы так отросли, его пробуждение, видимо, длится несколько лет, — прошептала Марта, коснувшись обледенелой пряди, и обернулась ко мне. — Нужно придерживаться этого сценария, но сделать так, чтобы в следующий раз он остался жив. Все зависит от тебя, Би. Мы появляемся слишком поздно. Завладей лодкой, сделай так, чтобы он не двигался, но оставался в живых до нашего появления. Тогда мы сможем проголосовать. «Кэннон спятил. Как он сможет проголосовать?» Я уже готова была задать этот вопрос вслух, но тут лодка дернулась, и я поняла, что течение подхватило нас и неумолимо несет к водопаду.