Мне начало нравиться то волнение, которое я вызвала в последние 2 года в нашей стране, как будто я бросила камушек в озеро и смотрела на круги, бегущие по воде, все разрастающиеся и разрастающиеся. Но в конце меня всегда ждало разочарование. «Разные точки зрения на СПИД. Посвятите этому несколько минут – прочитайте это. Я думаю, это того стоит. Я читала это, и мне показалось, что это правда, это не обман. Может быть, следует подождать, чтобы эксперты объяснили все это», – предлагали своим посетителям сочувствующие мне блоггеры. Они проигрывали битву с самого начала, так же как и я, когда долгое время верила экспертам. В книге «Верьте нам, мы Эксперты. Как промышленность манипулирует наукой и спекулирует вашим будущим» (издательство Penguin, Нью-Йорк, 2002), авторы, Шелдон Рамптон и Джон Штаубер демонстрируют фабрикацию «независимых экспертов» фирмами по связям с общественностью. «Отец» пиара Эдвард Р. Бернейс описал это в своей классической работе «Пропаганда» (1928). С тех пор арена СМИ, на которой разыгрывается большая часть современной жизни, используется двумя видами экспертов – манипуляторами за сценой, и теми экспертами, которых они выбирают, выращивают и продвигают для общественного потребления. То, что говорят эти эксперты, становится нашей реальностью, благодаря СМИ. Очень немногие «независимые эксперты» или журналисты раскрывают или выставляют на показ возможные злоупотребления положением. Таким образом, компании по связям с общественностью и могущественная элита, которая их нанимает, могут обманывать суды, законодателей, СМИ и общественность во всем мире. Воплощение в жизнь лжи о СПИДе становится тем более сложным и непостижимым для многих, привилегией для немногих, что и является желаемым эффектом для экспертов пиара. Картина тупика, теперь уже достигнутого в этой области, была обрисована профессором африканской истории из Калифорнийского университета, доктором Чарльзом Гешектером, когда он описывал ситуацию в Африке: Врачи обнаружили, что им не хватает основных медикаментов, что у них мало персонала, что их бюджет ограничивается последние двадцать пять лет, но при этом есть куча денег для распространения печатных материалов, касающихся СПИДа, презервативов и – самое вредное по моему мнению – так называемого фармакологического лечения СПИДа. b. Цензура. «Невидимые» книги диссидентов Вдруг я почувствовала сильное желание читать «запрещенные» в нашем доме книги, те, что подвергают сомнению официальную версию «СПИДа». Я начала проглатывать их, они, казалось, без остановки выдавали чистую правду, даже когда они перекрывались друг с другом. У нас уже было больше дюжины книг, и новые выходили почти каждый сезон. Вот несколько неизвестных аспектов конструкции «СПИДа»: Необходимо, чтобы было создано еще больше «СПИД-пациентов», чтобы создать впечатление растущей эпидемии. Это легко: определение СПИДа, начиная с 1982-го, менялось шесть раз. Роберт Рут-Бернштейн в своей книге («Переосмысливая СПИД. Трагическая цена преждевременного согласия», 1993, стр. 67) объясняет, каким способом «эпидемия» стала разрастаться: Большая часть нашей политики общественного здоровья основывается на вычислениях, как быстро растет заболеваемость СПИДом, и среди каких групп населения он будет распространяться. Каждый раз, когда меняется определение СПИДа, все эти расчеты также изменяются. Те люди, которые раньше исключались из поля зрения, вдруг квалифицируются как СПИД-пациенты. Количество диагнозов растет как на дрожжах. Изменение определения 1985 года привело к появлению 2000 дополнительных случаев в США в год. Ревизия 1987 года привела к увеличению количества диагнозов на 30 %, или около 10 000 новых случаев в 1988-м, и около 15 000 дополнительных случаев в 1991-м. Определение, предложенное в 1992-м, может внезапно удвоить количество диагнозов. И никто не реагирует? Даже когда велись расследования нарушения научной дисциплины, они были приостановлены. Так, в своей книге «Страх перед невидимым»[37] Джаннин Робертс показывает: «удивительно, между 1990 и 1995 было проведено пять расследований возможного мошенничества Галло при исследовании ВИЧ; некоторые из них даже перекрывались друг с другом». Самое ясное свидетельство преступного мошенничества было раскопано при расследовании Дингела в 1993-м, и «было немедленно представлено главному прокурору штата в январе 1994-го в ожидании, что будет инициировано уголовное преследование, но было принято решение, что это «несвоевременно». С момента мошенничества прошло слишком много времени, и срок давности истек. Таким образом, Галло смог избежать судебного преследования по технической стороне дела». Дингел был конгрессменом от Демократов, и когда Республиканская партия в конце 1994-го взяла под свой контроль Палату представителей, он лишился своего руководящего поста в подкомиссии по расследованиям, а республиканцы быстро замяли расследование против Роберта Галло, который пользовался поддержкой Рейгана. Таким образом, в 1990-х находки, сделанные во время всех этих расследований на высоком уровне, были похоронены с шокирующей поспешностью. Сегодня немногие ученые, занимающиеся СПИДом, знают, что эти исторические документы о СПИДе были совершенно дискредитированы учеными, принадлежащими к самым выдающимся научным организациям. Это очень необычное положение дел. Это абсолютно поразительно, почти невероятно. Это выглядит так, как будто все эти высоко-авторитетные исследования высочайшего ранга никогда не существовали – а ведь они закончили свою работу лишь в 1995-м. В 1996 году в книге «Нечистая наука» (издательство University of California Press) Стивен Эпштейн, профессор социологии из Калифорнийского университета в Сан-Диего, советует, что «Если, как пытаются убедить некоторые, «чистота» науки гарантируется ее изоляцией от внешних давлений, то исследование СПИДа – это как раз и есть явный пример нечистой науки». (стр. 8) Что же касается «научного общего мнения», которое поддерживает СПИД на плаву, то Майкл Кричтон сказал: «Величайшие ученые в истории стали великими просто потому, что они пошли против общего мнения… В науке не существует такого явления, как общее мнение. Если это общее мнение, то это не наука. Точка». Это относительно легко – искусственно создать общее мнение, как это описано у Лоуренса И. Баджли, доктора медицины, в предисловии к книге Джона Раппопорта «AIDS Inc. Скандал века» (1998): Правда, обычно, проста. И все же вирусная теория СПИДа вступила в королевство научной путаницы. Наша приверженность к проведению опытов над животными снабжает нас ошибочной информацией о СПИДе и лекарствах, предназначенных для людей, которые физиологически отличаются от других видов. Сегодня во всем мире есть всего около 200 ученых, которые владеют внутренним языком и символами понятной лишь посвященным вирусологии. Из стерильных и изолированных святилищ эти «Священники Вирусологии» выдавали свою собственную интерпретацию «Высшего знания» Природы. Эти несколько посвященных дают информацию миллионам врачей всего мира о том, как «сейчас обстоят дела» с болезнью под названием СПИД. Говоря другими словами, нужно не давать высказываться всего лишь примерно 200 ученым. Остальные ученые и медицинское сообщество не поймут, что их обманывают, и последуют воззваниям экспертов вирусологии. Еще больше это относится к врачам. Они зависят от авторитетов и подчиняются им. Вот так они работают! (Роберт Рут-Бернштейн «Переосмысливая СПИД»[38]). Они охотно ссылаются на авторитетные источники: Недавние исследования доктора Томаса Чалмерса из Гарвардского университета, а также, среди других, Марлис и Чарльза Уитт и Анны Кирван из Аризонского университета, продемонстрировали, что из всех профессионалов, наверное, врачи являются самыми зависимыми от авторитетов. Оценки, которые они получают в медицинских школах, основываются не на их способности критически мыслить, не на их креативности или независимости, а на способности быстро учиться, хорошо запоминать, аккуратно выполнять и постоянно ссылаться на авторитетные источники. Они нужны, чтобы выдавать ответы, а не вопросы, и платят им именно за это. Мы считаем, что ДНК вируса ВИЧ была идентифицирована. Так ли это на самом деле? Несмотря на тот факт, что сам Галло признал в 1994-м на собрании, спонсируемом Национальным институтом по вопросам злоупотребления наркотическими средствами США: «Мы никогда не обнаруживали ДНК вируса ВИЧ в Т-лимфоцитах»[39], исследователи приступили к работе над расшифровкой ДНК. Вот отрывок из книги Жана Клода Руссо «СПИД, Научный обман и гуманитарное мошенничество» (стр. 33): В норме все дубликаты ДНК должны соответствовать друг другу, так как они произошли от одного и того же вируса. Но ни один образец не совпадал с другими! Разве после обнаружения этого факта, открыватели вируса, не должны были усомниться в своих исходных допущениях? Но было бы наивным ожидать чего-либо в этом роде. Они сочли лучшим создать теорию о вирусе с тысячью лицами, активно мутирующем вирусе. Вскоре у нас уже была, по меньшей мере, сотня вариантов этого вируса. Сегодня им просто нет числа. Почему мы так легко поддержали эту теорию, что вирус может широко мутировать и все же оставаться тем же самым вирусом? Силия Фарбер в книге «Серьезные нежелательные явления. История СПИДа без цензуры» (издательство Melville House Publishing, 2006), утверждает, что: Уинстон Черчилль сказал знаменитую фразу: «Империи будущего – это империи разума». Это было время подъема энтузиазма из-за реализации проекта лингва-франка, который использовался союзниками, и получил название Бейсик инглиш, язык из 850 слов. Джордж Оруэлл во время своей работы на ВВС сам интересовался Бейсиком, а филологи говорят, что этот язык лег в основу тоталитарного языка «Новояз» в его романе «1984». С 23 апреля 1984 года империя разума расширилась по всему нашему миру. Эта простая, ужасающая идея – разум каждого человека включается в единое целое, как территория в империю. Это была даже не идея, это было больше похоже на авторитетное мнение. Колоссально могущественное авторитетное мнение состояло в том, что этот, передающийся только половым путем, вирус принесет неотвратимую смерть миллионам американцев. Тем временем, это авторитетное мнение о СПИДе постоянно входило в противоречие с действительностью, но все равно, продолжало оставаться могущественным, потому что большинство людей на самом деле не понимало, о чем идет речь. Жиль провел импровизированный опрос в своем классе Современного греческого языка для иностранцев, который он посещал в Афинском университете. Он вручил анкеты своим одноклассникам, в которых было всего два вопроса: «Среди ваших знакомых есть ВИЧ-позитивные?» и «Сколькосреди них мужчин/женщин?» 16 иностранцев со всего света (из России, Украины, Испании, Германии, Румынии, Турции и других стран) ответили «Нет, Ни одного, Ни одной». Один студент из Конго, который плохо понял вопрос, ответил «5 %». Вывод: Где же большая эпидемия СПИДа? Однако где бы они ни были, ВИЧ-позитивные люди остаются невидимыми для общества. Если только они не используются в качестве живой рекламы «профилактики СПИДа» и лекарств, как, например, баскетболист Мэйджик Джонсон, который колесит по миру, спонсируемый фармацевтической промышленностью. «Мы похожи на узников Освенцима, которых знали только по номерам», – сказала мне на днях моя ВИЧ-позитивная подруга Хелен с Крита. Я помню тот невыразимый страх, который я почувствовала, когда увидела свою карточку в самый первый день – врачи гордо объяснили мне, что я стала анонимной, среднее давление в легочной артерии (MPAP) и номер. Все чем я была, все чего я достигла, все, что другие ожидали от меня, стало шифром, монограммой, я не существовала более в глазах общества. Следующий сюрприз ждал меня в больнице, когда я вошла в служебный кабинет моего врача, чтобы задать вопрос, и заметила полки на стене. На них стояли папки с именами. Ах, вот где наши личные карточки, подумала я, когда узнала несколько имен. Тогда почему я не могу найти свое имя? Я опять все просмотрела, но напрасно. «Кто они?» – спросила я наконец. «Это те, кто уже умер», – ответил врач. После смерти нам вернут нашу личность. А как на счет нашего достоинства? Итак, вот что происходит с этой новой категорией узников: вместо того, чтобы заталкивать в газовые камеры, их просто травят, медленно и молчаливо. Их показывают открыто, только если они говорят: «Теперь с новыми лекарствами от СПИДа мы живем хорошо…» Большая часть приведенной статистики может быть проверена в опубликованной в «Нью-Йорк Таймс» статье «Связи врачей и производителей лекарств привлекают пристальные взгляды» Джеймса Харриса и Дженет Робертс, 21 марта, 2007 $http://www.nytimes.com/2007/03/21/us/21drug.html, доступ январь 2009. Глава 6. Альтернативная реальность: Как я восстановила контроль над своим здоровьем 1. Будущая мама Был сентябрь, прошло пять месяцев, как я прекратила принимать лекарства от СПИДа, я занималась в спортзале, и у меня были сильные подозрения, что я беременна. А почему бы и нет? Последнее время мы с Жилем провели множество ночей в любви, потому что оба решили, что я уже готова к этому великому шагу. Я думала, что как только я решусь, так это и произойдет. Когда мне было 20, я забеременела случайно, и ту беременность пришлось прервать. Почему бы этому не случиться теперь, когда я этого хочу? Более того, даже когда я была больна СПИДом, мои гинекологические анализы были хорошими. Я напевала песенку, предаваясь этим мечтам и крутя велотренажер, когда одна из моих самых веселых подруг, Ирэн Константину, учительница гимнастики, подошла ко мне и спросила: «Готовишься к появлению ребенка?» «Я не знаю. Я чувствую себя хорошо, но я должна набраться сил, чтобы выдержать беременность. Что ты думаешь? Я справлюсь?» Ирэн знала, что я была СПИД-пациентом. «Ты шутишь? Да ты всех нас положишь на обе лопатки в мгновение ока». Конечно, она не знала моей предыстории и подробностей о вредных последствиях лечения, но я уже и сама почти об этом забыла. Я решила нанести свой первый визит гинекологу, которого мне посоветовала моя сотрудница, Джоанна Суфлери, она была со мной одного возраста, и тоже беременна своим первым ребенком. Первое, что сказал мне врач, было: «Вы должны знать о СПИДе больше, чем я». Видите, совсем другой тип врача. Я пришла к нему заранее, и представила дело следующим образом: «Я хочу иметь ребенка, я – ВИЧ-позитивна. Если я забеременею, это отразится на нем?» Казалось, это совершенно не обеспокоило его. «Сначала вы должны поговорить с вашим врачом, лечащим СПИД. Вы слышали о протоколе по СПИДу? Вам придется ему следовать», – сказал он просто. Я ответила: «Я пришла к вам, чтобы избежать контакта с врачами, занимающимися СПИДом, как посоветовал мне доктор Маниотис – специалист, великий американский исследователь, преподаватель в крупнейших медицинских институтах в Чикаго, США. Мы постоянно общались через Интернет, и он сказал, что мне не о чем беспокоиться. Давайте предположим, что я не являюсь ВИЧ-позитивной. Давайте сделаем вид, что я беременна и пришла к вам по собственному желанию, что тогда?» «Я могу принять вас, как и любую другую женщину, которая приходит ко мне. Когда вам придет время рожать, вы должны будете поехать в роддом. Там обязательно нужно будет сдать анализы на антитела к ВИЧ, и если обнаружат, что вы ВИЧ-позитивны, тогда вас вызовут на консилиум специалистов, которые решат, какое лекарство от СПИДа вам следует принимать в течение последних 3 месяцев беременности, чтобы ваш ребенок родился здоровым.» «Лекарства?» – зарычала я. «Мы можем обойти протокол? Мне пришлось несколько месяцев проходить детоксикацию после лекарств от СПИДа, а теперь вы говорите, что для того, чтобы родить ребенка я должна принимать их снова?» Он сказал мне: «Но здесь дело не во мне. Чтобы родить ребенка, вам придется пойти в роддом. А они обязаны соблюдать протокол. Это закон – говорю вам. Мы не можем идти против законов». Конечно, какой же это может быть закон? Это противоречит правам человека, только заинтересованное лицо может иметь право соглашаться или отказываться от любых анализов или лечения. Кроме того, существует естественный закон, запрещающий преступления. Давать токсические лекарства беременным женщинам и их детям – это следует рассматривать как преступление. Как же мы теперь сможем обойти этот ошибочный медицинский закон? «До тех пор, пока мне не понадобиться идти в роддом, вы можете присматривать за мной?» «Если вы забеременели естественно, то без проблем. Будем делать то, что обычно делается. Я могу и не знать, что вы ВИЧ-позитивны. Но где вы будете рожать?» «Я приглашу повивальную бабку, как в старые времена. Не беспокойтесь, Кристин Маггиор делала то же самое в Лос-Анжелесе». «Мне очень жаль, но мне приходится быть адвокатом дьявола», – сказал врач. «Если ваш ребенок, и я говорю если, потому что мы должны рассмотреть все возможности – если он окажется серопозитивным через несколько лет, что вы тогда ему скажете? «Я расскажу ему о СПИД-обмане, я расскажу ему, что произошло с его матерью, и он поймет». Теперь я спокойно пишу об этом, но стоя перед врачом, я начинала терять самообладание. Я продолжала выслушивать всех этих хороших людей, образованных, старавшихся быть вежливыми, но все они были ужасно обмануты. «Возражения, на которые вы ссылаетесь, есть в Pubmed?» – обеспокоено спросил он меня. Я знала ответ. Это был SOS-вопрос, как мы говорили в школе на экзаменах. Кто-то на сайте мне уже задавал этот вопрос. Фактически он решил, что все мои источники являются неправильными, так как они не были включены в Pubmed. Что за аргумент! Да что в этом Pubmed такого? Я спросила Жиля. Когда-то Pubmed был золотой библией для врачей, и это перешло и в наше время. Я бы сокрушила такого читателя живыми примерами, но теперь мне не нужно было много говорить. «Pubmed» обвиняли в излишней разборчивости при отборе медицинских статей для публикации», – сказала я очень уверенно. «О чем вы говорите? Моя собственная статья там опубликована», – ответил он. «Ну, конечно же, ваша статья не подвергает сомнению доминирующую догму», – я чувствовала себя так, как будто понемногу теряю союзника. И я поспешила попрощаться. «Попробую забеременеть естественно. Если это произойдет, я вернусь к вам». Мы неловко попрощались друг с другом. Я дала ему некоторое время, чтобы все обдумать. Через несколько дней, во время визита в моему гомеопату, я рассказала о неожиданно возникших трудностях, и о возможности, что мне опять начнут давать лекарства в последние 3 месяца беременности, даже если я все сделаю сама. Врач попытался ободрить меня, сказав: «Если вы приедете в роддом, чтобы родить ребенка, то у вас не будет времени принимать лекарства последние три месяца, так в чем же проблема?» Но они могут дать лекарства моему новорожденному ребенку или мне, пока я буду спать, тут они действуют как фанатики. «Они не будут знать, что вы серопозитивны, сделайте им сюрприз». Какое беспокойство перед рождением ребенка! «Может быть, лучше не ходить к ним совсем, а найти повивальную бабку, когда будет нужно?» «Мы найдем все, что вы захотите». «Я приду к вам через 2 месяца», – сказала я радостно. «Что это за программирование?» «В ноябре мой период детоксикации заканчивается». «Как ты можешь знать с такой точностью? Ты что, была на приеме у Матушки Природы?» «До этого срока мне велел ждать врач из Америки…» «Он дал тебе генеральный план? Ты же не собираешься сверять часы сейчас? Стресс не способстует этому. И разве ты думаешь, что как только ты захочешь иметь ребенка, так это сразу и произойдет? Ты уже решила: мальчик или девочка?» «Я уже придумала имя». «Ты чувствуешь себя прекрасно, почему бы не попытаться…?» Но мы уже начали. Я витала в облаках. Этот гомеопат был больше похож на психолога, он приводил меня в хорошее настроение. Теперь главной задачей для меня было забеременеть естественным путем. Так много женщин на протяжении столетий делали это. Мне нравилась идея последовать этой уважаемой древней традиции. Все выглядело так, как будто я уже была беременна. Я все время была сонной, постоянно ела и светилась изнутри. Потом мне пришло в голову сделать домашний тест на беременность за несколько дней до появления первых признаков. На рынке появилось несколько новых тестов, которые показывали результаты за 4 дня до следующей менструации. Я пошла в аптеку и купила набор. Я это сделала. Мне нужно подождать 3 минуты, прежде чем появились две полосочки. Хотя, тест мог показать их и через одну минуту. Они появились через полминуты. «Жиль…!!!», – закричала я. Я знала это. Мы были готовы к этому. «Ты замечательная», – сказал мне мой любимый. Он ненадолго вышел и вернулся с охапкой сиренево-бирюзовых гортензий и бутылкой вина. Мы ждали, когда вернется моя мама, чтобы отпраздновать. Вдобавок телефон просто разрывался. Вскоре все мои друзья узнали об этом, ну, или почти все. «Может, сначала нужно убедиться?» «Нет, это точно», – решили мы оба. Конечно, на следующий день нужно сдать анализы. Первый и главный анализ был отрицательным. Мне сказали, что химический тест был неверным. А я была так уверена в том, что чувствовала. Целых два дня. Я думаю, это называется самовнушением. И зачем я бросилась всем сообщать? «Нетерпение – это порок», – обычно говорил мне мой брат. Я боялась, что он опять мне это скажет, но он этого не сделал. Кто осмелится сказать мне это после 12 лет страданий и 6 месяцев детоксикации? Все старались утешить меня другим способом. «Это не легко – зачать ребенка в первый месяц. Вероятность составляет 25 % для нормальных пар, – сказал мне другой гинеколог, которого я посетила, – некоторым женщинам приходится пытаться годами». Даже если так, то я присоединилась к большинству женского населения, я больше не была исключением. Я вышла в приемную и успокоилась. Даже само мое присутствие здесь было для меня победой, и я чувствовала себя гораздо лучше с этим новым доктором. Казалось, он все время старался поддерживать во мне хорошее настроение. «Что еще мы можем сделать?» – говорил он и старался найти новые идеи. Мы могли начать с традиционного способа и ждать месяц за месяцем, а если ничего не произойдет, то перейти к другому методу. Когда он произносил последние слова, казалось, что он виновато улыбается. Но любой другой метод, фактически, был вне обсуждений, если мы хотели избежать неприятных сюрпризов со стороны СПИД-истеблишмента. Мы решили попробовать другой метод: «Давайте посмотрим, когда у вас будет следующая овуляция, и будет лучше, если у вас с Жилем не будет сексуальных контактов за 2 или 3 дня до того. Это традиционный способ сделать зачатие более вероятным, потому что тогда сперма становится более концентрированной», – посоветовал доктор. Теперь он стал нашим новым надежным союзником, но Жиль не очень обрадовался последнему совету и в тот же вечер нашел в Интернете статью, дающую прямо противоположный совет: «Ежедневный секс может помочь поддерживать сперму в хорошем состоянии, советуют специалисты по зачатию». Я не смогла удержаться от смеха. «Ты пошел и нашел, как другой парень в Интернете советует сделать все наоборот?» «Вовсе нет. Это новое развитие в исследовании, его напечатали в двух больших газетах». Я опять посмотрела на статьи, первая была напечатана в «Таймс» 16 октября 2007, а вторая – в «Гардиан» 16 октября 2007. Это было 21-го октября. Он опять изумил меня. «И почему мы должны этому верить?» – неуверенно спросила я. Мне хотелось следовать совету врача, он был единственным врачом, который теперь мне нужен. Однако, у моего любимого было свое мнение, и этого было для меня достаточно. Он запел песню Леонарда Коэна, выполняя обещание, которое он дал мне перед тем, как приехать в Афины: «Если тебе нужен боксер, я выйду на ринг для тебя… А если тебе нужен врач, я обследую каждый дюйм твоего тела…» Позже он прислал мне e-mail из соседней комнаты: «Дорогая Мария, Кажется, в своей книге «Adios AIDS» ты забыла об одном важном аспекте СПИД-обмана[40]. Страх перед любовью, вселенный сексуальным мифом о СПИДе, оказал громадное влияние на наше общество. К 1987-му этот страх убил сексуальную революцию. Успешно разогнал движение «Мир и любовь». – В США сегодня пропаганда сексуального воздержания является (официально) предпочтительной стратегией предотвращения распространения «ВИЧ» инфекции. – Под предлогом «ВИЧ» некоторых людей отправляют в тюрьму за консенсуальный секс. Никто не обращает внимания на преимущества любви и секса. Для твоих читателей может быть важным получить короткую сводку этих преимуществ, потому что «Сегодняшние публичные беседы о сексуальности почти полностью посвящены рискам и опасностям. А публичные беседы о пользе секса для психологического и физиологического здоровья почти полностью отсутствуют», – как об этом упоминается в исследовании, представленном на первом Всемирном конгрессе сексуального здоровья в апреле 2007-го (фактически это было опубликовано организацией «Planned Parenthood» в 2003)[41]: В 1994-м 14-й Всемирный сексологический конгресс принял Декларацию Сексуальных прав. Этот документ «фундаментальных и всеобщих прав человека» включает и право на сексуальное удовлетворение. Это международное собрание ученых-сексологов постановило, что «Сексуальное удовлетворение, включая аутоэротизм, является источником физического, психологического, интеллектуального и духовного благополучия» (WAS, 1994) Несмотря на эту научную точку зрения, вера в отрицательное влияние секса на человека очень широко распространена во многих исторических и большинстве современных культур. Фактически, Западная цивилизация имеет тысячелетнюю традицию отрицательного отношения к сексу. В Соединенных Штатах влияние этого наследия немного уменьшилось в связи с сексуальной революцией в 60-х и 70-х, но паникерские взгляды на сексуальность опять укрепились с появлением пандемии ВИЧ.