Лу сглотнула. – Неправда, – сказала она. – Она ездила в Нью-Йорк, а не в Англию. – О, правда? Значит, вы ездили с ней? – поинтересовался Оливер, вскинув бровь. – И ни на шаг от неё не отходили? Лу распахнула рот, но не выдавила ни слова. Мама всегда путешествовала одна. – Ну да, мы с ней не ездили. Но это не значит, что она нам врала, – жарко возразил Зак, пытаясь сбросить с себя руку Лу. – Она бы не стала обманывать. Она всегда говорила нам правду. – Всегда? – повторил Оливер, обводя их тяжёлым взглядом. – То есть она рассказала про Диколесье? Про феникса? Про дом, в котором выросла? Она объяснила, почему никогда не знакомила вас с семьёй? В панике Лу покосилась на Зака. Разумеется, мама ничего им не рассказывала – а раз так, что же ещё она могла скрыть? – Пенелопа говорила, что знает маму, – слабым голосом пробормотала Лу. – Помнишь? Когда мы только с ней встретились? Она думала, что Зак начнёт возражать и обвинять Оливера в обмане, но тот едва заметно кивнул. И хотя гнев в его взгляде запылал ярче, в складке между бровей виднелось принятие суровой правды. Мама обманывала их. – Какая разница, куда она ездила, – повысила голос Лу, обращаясь к Оливеру. – Она нас любила. Никакие секреты этого не изменят. – Большая разница, – ответил тот с ухмылкой хищника, заманившего добычу в ловушку. – Хотите, расскажу, зачем она приезжала? Почему бросала вас в Чикаго, а сама каждый август возвращалась в место, о существовании которого вы даже не знали? По венам пробежал лёд. Ужасная мысль закралась в голову, но… нет. Нет, не может быть. Это просто какой-то бред. – Мама не была проклята, – сказала она, впиваясь ногтями в ладонь. – Она жила с нами в Чикаго. – Феникс, конечно, любил её больше, чем нас, поэтому позволял уезжать, – согласился Оливер. – Но проклятие никуда не делось. Раз в год ей нужно было возвращаться. – Ты врёшь, – с дрожью в голосе выплюнул Зак. – Не вру, – произнёс Оливер так уверенно, что сложно было сомневаться в его словах. – Вы же сами сказали – у неё было клеймо. Такое же, как и у всех остальных. И каждый август она возвращалась к фениксу. Кроме прошлого лета, – добавил он. – Она собиралась, но в последний момент передумала и решила не ехать. Лу похолодела. Зрение поплыло. – И правда, – выдавила она с трудом. – В прошлом году мама осталась дома. – Что? – гневно переспросил Зак, но когда обернулся, Лу заметила, что глаза у него покраснели. Он тоже всё понял. – Феникс убил вашу мать, – прямо сказал Оливер. – Мне очень жаль. Правда. Но я не дам ему убить ещё и сестру. Держа их на прицеле, Оливер, прихрамывая, обогнул их с Заком и направился к выходу. Лу, застыв, пыталась осмыслить происходящее, и Зак тоже не шевелился. Охваченные потрясением и горем, они смотрели, как Оливер с клеткой за спиной подходит к каменной арке; как переступает порог. Когда Лу сморгнула слёзы, его уже не было. 29 Зак Это он во всём виноват. Только об этом и мог думать Зак, когда небо почернело, а молнии засверкали над горными склонами. Гремел гром, земля сотрясалась, словно готова была разверзнуться у них под ногами, но ему было всё равно. Это он был во всём виноват. – Зак, бежим! – крикнула Лу, приходя в себя перед лицом бури. Она потянула его за здоровую руку, но он не сдвинулся с места. Ноги примёрзли к земле, а перед глазами встал прошлый август и мама, сидящая у его больничной кровати. Укус осы вызвал у него анафилактический шок. Как оказалось позже, он чуть не умер – в какой-то момент потерял сознание и больше ничего не помнил. Но она всю неделю не отходила от него ни на шаг. Жгучая боль, пронзившая тело, вырвала его из воспоминаний. Судорожно вздохнув, он покачнулся – это Лу потянула его за раненую руку. – Я не брошу тебя умирать, – сказала она, толкая его к каменной арке. – Но оставаться не планирую. На землю он рухнул уже по другую сторону. Вся магия мгновенно пропала – и если раньше переход через границу сопровождался только этим, то сейчас разница между мирами была очевидна: буря в Диколесье валила деревья, а в реальном мире его встретил безмятежный летний денёк. Арка покачнулась, и Зак осознал, что сестра до сих пор в Диколесье. – Лу! – закричал он. Она бросилась к нему и проскочила буквально в последнее мгновение; арка разрушилась за её спиной, и вместе с ней пропала и ужасная буря. Они долго лежали на неподвижной земле, пытаясь отдышаться. Но потом Зак усилием воли заставил себя присесть, прижимая к груди пульсирующую руку. – Это ведь правда, да? – глухо сказал он. Вопрос был риторическим – он и так знал ответ. Но Лу всё равно кивнула. – Прости, – задушенно выдавила она, и Зак перевёл на неё невидящий взгляд. – Это из-за меня мама отменила поездку. Он захлопал глазами, пытаясь собраться с мыслями. – Нет, – возразил он. – Это же я попал в больницу. – Ага, из-за меня, – горько сказала она, стирая слёзы с грязных щёк. – Мама включила кондиционер на максимум и отказывалась выключать, потому что тебе нравилось сидеть в холоде. Я разозлилась, открыла дверь на улицу и ушла. Если бы не я, оса бы не залетела. Они смотрели друг на друга. Зак пытался осмыслить услышанное. Он не помнил, как его ужалили. Не помнил, чтобы Лу ссорилась с мамой. Зато помнил лицо Лу, когда врач сказал, что мама умерла. Помнил горе, с которым они справлялись в одиночестве, потому что даже трагедия не смогла сплотить их после долгих лет взаимного непонимания. – Ты не виновата, – тихо сказал он. – Ты же не знала. Мы не желали ей смерти. Лу сглотнула. – Если бы я не открыла дверь… – Если бы я слушал маму и носил с собой эпинефрин, всё бы наверняка обошлось, – со слезами на глазах перебил он. Лу промолчала, но отвела взгляд, и этого было достаточно. – Раз я не виновата, то и ты тоже, – хрипло сказала она. – Это феникс виноват. Её убило дурацкое проклятие, а не мы. Зак опустил взгляд. Да, так и было. Но он всё равно встал, пошатываясь, и прижал раненую руку к груди. – Это ещё не конец, – сказал он. – Оливер не убьёт феникса сразу. Сначала вернётся домой. Ему понадобится специальное оборудование, и до Пенелопы оттуда недалеко. Лу уставилась на него с открытым ртом. – Ты всё равно хочешь спасти феникса? – поражённо спросила она. – Но… – Его проклятие убило маму. Я знаю. Но прошлое не изменить, а мама любила феникса. Любила Диколесье, а Диколесье любило её. Мы не можем спасти её, но можем спасти всех, кто был ей так дорог. Это наш долг. Лу открыла рот, но потом передумала. – Я… я не могу, – тихо сказала она. – Оливер прав. У феникса был выбор. И… если бы на месте Пенелопы был ты, я бы поступила так же. – Нет, – твёрдо возразил Зак. – Ты знаешь, что есть другой способ. Но если мы хотим спасти Пенелопу, феникса и Диколесье, нам нужно идти. Она растерянно нахмурилась, побледнев, но Зак уже всё решил. Подождав несколько секунд, он развернулся и пошёл прочь. Если она откажется помогать, он справится сам. – Зак! – позвала она. – Вернись! Пожалуйста! Он не ответил. И перешёл на бег, хотя за последние дни его несчастные лёгкие и так настрадались. Рука пульсировала на каждом шаге. Но времени было мало, и он не мог терять ни секунды. Всего минуту спустя он добрался до знакомой грунтовки и остановился, сгибаясь и отчаянно роясь в рюкзаке в поисках ингалятора. Лёгкие горели, воздуха не хватало, и когда он кое-как вдохнул лекарство, то с ужасом осознал, что его слишком мало. Он всё равно задыхался. Пошатываясь, Зак пошёл по тропинке. Голова кружилась, но он узнавал дорогу, а значит, до поместья оставалось недалеко. Он боялся, что в реальности между арками тоже будет несколько дней пути, как в Диколесье, но обе оказались относительно близко. Ничего удивительного – разумеется, феникс защитил порталы от случайных прохожих, которые могли их разрушить. Но ещё это означало, что Оливер, пусть и раненный, наверняка уже добрался до дома. Окажись на месте Зака вменяемый человек, он бы отступил и подождал, пока ситуация разрешится сама собой. Он не мог бежать, даже передвигался с трудом, а утром забыл принять лекарства, что делало только хуже. Но ждать помощи было неоткуда. Ровена, Конрад и тётя Мерле любили Пенелопу и не задумываясь убили бы ради неё феникса. Он не мог оставаться в стороне и смотреть, как исчезают жители Диколесья. Он всю жизнь сидел на месте, пока остальные двигались вперёд, что-то делали и попросту жили. Теперь его очередь. Поэтому он пошёл в сторону дома – быстро, но так, чтобы не усугубить приступ. Из груди вырывались громкие хрипы; они наверняка были слышны за километр, но Зак ничего не мог с ними поделать. Единственное, что он мог, – это идти и не останавливаться. Дверь в особняк оказалась открыта. Толкнув её, Зак ввалился в фойе и огляделся. Куда пошёл Оливер? Наверх, к Пенелопе? На кухню? – Он пошёл туда, – раздался за спиной голос Лу. Пройдя в дом, она кивнула направо, и от радости Зак чуть не бросился её обнимать.