— Да, господа, познакомьтесь, мой дорогой друг из России — Дмитри Лескоу, — с этими словами Сильверстайн жестом указал на Диму. Парень слегка улыбнулся. — Наше знакомство началось с деловой встречи, где, надо признаться, мистер Лескоу выручил меня во время общения с очень несговорчивым партнером. С тех пор мы продолжаем сотрудничать и дружить. Вы, конечно же, слышали о компании Би Ар Эн, которая финансирует развитие нашего проекта. Мистер Лескоу инвестировал преимущественно в системы водоснабжения на территории Индии и Африки. Услышав это, кто-то из спонсоров одобрительно закивал, но были и те, чьи лица остались такими же бесстрастными, как и прежде. Стивен на миг оторвался от своей игры, чтобы бросить очередной быстрый взгляд на русского, в этот раз уже оценивающий, мол, откуда у тебя столько денег? Затем он снова принялся с азартом барабанить пальцами по дисплею телефона. «Кто его родители, если этот кретин входит в совет?» — с раздражением подумал Дмитрий. Если бы не предстоящий разговор, он бы уже внушил Стивену что-нибудь «интересное», чтобы он на всю жизнь запомнил, как следует себя вести. А Бранн и вовсе бы велел своим амбалам переломать ему все пальцы, чтобы неповадно было. Но вот спонсоры наконец обратились к Лескову. Сильверстайн замолчал и, одарив Дмитрия подбадривающей улыбкой, позволил ему начать свой рассказ. Внешне Ричард выглядел расслабленным, но как только Лесков заговорил, взгляд его сделался острым, словно каждое слово грозило ему смертельной опасностью. — Господа, — произнес Дмитрий, стараясь придать своему голосу как можно больше уважения, — у меня до сих пор не было возможности лично поблагодарить вас за то, что вы позволили мне войти в круг инвесторов. Я знаю, что моя кандидатура не пришлась по душе всем, но я благодарен за то, что мне все же дали шанс. Кто-то из спонсоров слегка улыбнулся, услышав столь трогательную вступительную речь, несколько присутствующих скривили губы в усмешке, а в карих глазах Стивена и вовсе отразилась неприкрытая ирония, мол, нашел чему радоваться. Но вот Дима заговорил про Оксану, и улыбки исчезли с лиц инвесторов. Лесков начал с рассказа о том, что ему известно о убийстве Хворостовой. — Я хочу понять, что послужило причиной ее устранения, — произнес он. — До свадьбы в этом совершенно не было никакой выгоды. Да и после она никому бы не помешала. Согласно брачному договору, ее компания переходила в мои руки и должна была послужить во благо проекта. — Может, ее убили не враги, — произнес Лонгвей. — А, например, друзья? Такое тоже бывает. Возможно, убийство совершил кто-то из друзей ее отца, который не желал, чтобы компания покойного Алюминиевого короля доставалась вам? — Согласен, — прохладным тоном добавил Корнелиус Стаффорд, владелец крупнейшего инвестиционного банка Великобритании. — Хворостова воспринималась обществом, как ваша будущая супруга, поэтому никто из инвесторов не желал ей зла. Вам следует вернуться в Москву и внимательно оглядеться по сторонам. Потому что все указывает на то, что у вас появились враги, на которых вы до сегодняшнего дня не обращали внимания. Хоть Стаффорд и не стал этого озвучивать, но его подозрения также падали и на Киву. Бранн никогда ему особо не нравился, и его протеже тоже не сильно располагал к доверию. Впрочем, встретившись с Лесковым, он понял, что Дмитрий намного проще. В глазах Корнелиуса он был всего лишь мальчишкой, которому волей случая повезло добраться до больших денег. В случае чего убрать его не составило бы особого труда. С Киву все было намного сложнее. Этот тип был хитрее, проницательнее и умел оборачивать практически любую ситуацию себе во благо. В каком-то смысле Стаффорд даже жалел, что наемнику не удалось его убить. И, словно прочитав его мысли, Дмитрий внезапно заговорил о Призраке. — Допустим, вы правы: это действительно работа моего личного врага, — согласился Лесков. — Однако он вряд ли устанавливал взрывчатку собственными руками. Думаю, мы все знаем, к кому мой недоброжелатель мог обратиться. Этот наемник работает чисто, аккуратно и, определенно, заслуживает уважения. Стивен наконец отвлекся от игры и пристально посмотрел на Дмитрия. Неужели этот русский действительно надеялся на помощь собравшихся здесь людей? Если так, то это чертовски наивно. — Я прошу вас, господа, предоставить мне возможность выйти на контакт с Призраком, — закончил Дмитрий. — Это исключено, — Стаффорд раздраженно поджал губы. — Мы гарантировали ему конфиденциальность взамен на некоторые его услуги. — Мне не нужны его имя и паспортные данные, — ответил Дмитрий. — Насколько я понимаю, его лица я так и так не увижу. Если бы вы могли передать ему мою просьбу, возможно, он бы не отказался связаться со мной. Если это он выполнял задание, я заплачу ему в два раза больше, чем стоила жизнь моей невесты, чтобы узнать имя заказчика — Цинично, — не удержался от комментария француз. — Видимо, недаром вам дали такое прозвище… — Какое? — неожиданно для всех спросил Стивен, с любопытством глядя на Дмитрия. — Черный Барон, — ответил за Лескова Сильверстайн. — Лестного в этом прозвище мало… — Мы отошли от темы, — напомнил присутствующим Лонгвей, припечатав Стивена тяжелым взглядом. Затем он обратился уже к русскому: — Дмитри, позвольте сказать мне: я скорблю вместе с вами о вашей утрате, но, поверьте мне, мы в курсе обо всех делах Призрака. Я могу поклясться самым дорогим, что у меня есть — этот наемник не получал подобного заказа. Наберитесь терпения и подождите. Иногда, чтобы узнать правду, нужно не делать ничего. Как говорит мой народ: «Живи и сохраняй покой. Придет время, и цветы сами распустятся». Глава VIII (Уважаемые читатели, со следующей главы прочтение будет доступно только для добавившихся ко мне в друзья.) После смерти Оксаны жизнь Дмитрия несколько изменилась. Какое-то время о нем и вовсе ничего не было слышно, точно он стремился укрыться от всех, чтобы залечить раны. Единственное, что оставалось на слуху — это информация об участи компании покойной Алюминиевой Королевы. За неимением наследника в силу вступало дополнительное условие завещания Сергея Хворостова, а именно — компания становилась собственностью Российской Федерации и перепродаже не подлежала. Таким образом все усилия Дмитрия удержать компанию при себе полетели к чертям. Несколько раз он пытался оспорить завещание, но, дважды проиграв суд, в итоге отступил. Тем временем люди Бранна пытались выяснить, кто приложил руку к убийству Алюминиевой Королевы. На данный момент Оксана не мешала никому из «процветающих», поэтому Киву в первую очередь заинтересовался противниками их благотворительного фонда. И с каждым днем этих недоброжелателей во всем мире становилось все больше. Все чаще в средства массовой информации стали просачиваться протесты в адрес деятельности фонда, который подмял под себя всю мировую экономику. Уровень безработицы продолжал расти так же стремительно, как продолжали богатеть «процветающие». Первого июня в Париже состоялся очередной митинг против внедрения робототехники до тех пор, пока людям не будет предложена другая работа. Безработные маршировали с плакатами по улицам, громили витрины магазинов, поджигали машины. Всплески недовольства периодически прокатывались по разным странам, но дальше обещаний политиков дело не шло. В России одним из главных активистов, выступающих против проекта «Процветание» был никто иной как Роман Суворов. В последнее время его имя все чаще упоминалось российскими спонсорами проекта, причем в крайне негативном ключе. Разгромные статьи Суворова еще больше волновали народ, а последнее интервью, которое он брал у одного из инвесторов, и вовсе показало «Процветание» с очень неприглядной стороны. Бранн как-то в шутку обмолвился, что пора угомонить этого борца за справедливость, но прежде чем к словам Киву успели прислушаться, Роман Суворов пополнил ряды тех, кого так отчаянно защищал. Позже Рома рассказывал Ивану, что об увольнении ему сообщил даже не директор — охранник на входе, когда его пропуск внезапно оказался деактивирован. — Неужели мне снова придется просить денег у своей жены? — в отчаянии воскликнул он, когда Иван поставил перед ним бокал с коньяком. — У меня ведь кредит на квартиру! В течение месяца я бился во все двери, чтобы найти работу, но всюду мне отказывали. — А Димке ты звонил? Ну на тему работы? — Иван устроился в кресле напротив, с долей сочувствия глядя на своего друга. Он не раз предупреждал Рому, что его смелые восклицания еще могут аукнуться, правда, не увольнением, а пулей во лбу. Так что, быть может, Цой еще легко отделался. — Как ты себе это представляешь? — с раздражением спросил Рома. — Он только что невесту похоронил, судится за ее компанию, а тут я еще: привет, найди мне работу! С этими словами Цой залпом опустошил бокал коньяка. Несколько минут он молчал, словно пытался собраться мыслями, а затем неожиданно выпалил: — Сволочи они! Всем неугодным рты затыкают! Ты даже не догадываешься, что творят эти гады! Им человека убить, как рюмку водки опрокинуть. Ни законов не боятся, ни совести. Невеста Димы ведь тоже к неугодным относилась. Или почему, ты думал, ее убили? Сначала ее отца грохнули, потом ее. А Димка до сих пор жив лишь потому, что якшается с Киву. И ведь ничего сделать нельзя! Они все себе подчинили! Все! А ты, Иван, ты ведь тоже на «процветающего» работаешь? Поэтому нам не рассказываешь, чем занимаешься? Иван молча взглянул на своего друга, после чего поднялся с места и приблизился к окну. Разговаривать на эту тему ему не хотелось. Кому какое дело, как он зарабатывает деньги? Ясное дело, что не в конторе с девяти до шести с часовым перерывом на обед. После смерти Олега Лесков никогда не задавал Ивану этот вопрос, однако Роме подобное незнание не давало покоя. — Иван, я тебя спрашиваю? — окликнул его Цой. — Меньше знаешь, лучше спишь, — усмехнулся Иван. Рома хотел было возразить, но красноречивый взгляд друга заставил его промолчать. Тогда Иван продолжил: — Что касается кредита, не беспокойся. Я дам тебе денег. — Да, но как я буду возвращать? — Позже сочтемся. — Знаешь, что интересно, — в голосе Ромы внезапно послышалась обида. — У Лескова столько денег, что он запросто может купить небольшой город, а на кредит мне одалживаешь ты… Да что там кредит. Он даже на свою свадьбу не захотел нас позвать. И на похороны. Как будто мы — люди второго сорта. Как бы ты его не защищал, но он изменился. Стал тем, кого мы всегда презирали. Зазнавшимся мажором, у которого только деньги и понты на уме. Иван обернулся и пристально посмотрел на своего гостя. Затем он приблизился к Роме и, медленно отчеканивая каждое слово, произнес: — Никогда не говори о друзьях плохо. Затем он сердито добавил: — Дима и я — единственные родные тебе люди. Могла бы быть и твоя жена, но, заметь, у вас с ней не очень получилось. Так что заканчивай эту песню, лады? — А тебе не кажется, что в его глазах мы оба — неудачники? — Неудачниками мы можем быть только в своих собственных глазах. Мы сами определяем планку, до которой пытаемся дотянуться. А посторонние слишком заняты собой, чтобы думать о чьих-то провалах. Позвони Димке, он поможет с работой. — Позвоню, — пробормотал Рома. — Только это… Не говори ему про мажора. Я это не всерьез. — Не скажу. Если услышу еще раз, сам в морду дам, — Иван многообещающе подмигнул, после чего оба друга рассмеялись. Но вот их разговор снова вернулся к теме проекта «Процветание». Теперь они уже обсуждали фильтры, которые наконец-то начали устанавливать на территории России. В квартире Ивана эта штуковина уже появилась, поэтому Рома изъявил желание попробовать эту расхваленную на все лады воду. Хмыкнув, Иван удалился на кухню и, набрав из-под крана воды, поставил стакан на стол перед гостем. — Обычная же вода, правда? — Рома скептично посмотрел на прозрачную жидкость. — Как сказать… Я вкуснее воды не пробовал. — С добавками что ли? — теперь в голосе Суворова послышалось любопытство. Схватив со стола стакан, он поспешно поднес его к губам и отпил глоток. Несколько секунд он молчал, желая распробовать воду и понять свои ощущения, после чего медленно кивнул. — Действительно… Вкусная. Помнишь, когда нас на экскурсию в лес возили, и мы там ручей нашли. Вода холодная была, аж зубы сводила… — Но вкусная. Мы с Димкой так нахлебались, что потом оба с ангиной свалились, — усмехнулся Иван. — Эта вода такая же… — Надо с обычной сравнить, — в Роме немедленно проснулся недоверчивый журналист. — Может, это нам только кажется? Знаешь, как в дорогом ресторане: взглянешь на ценник, и еда начинает казаться вкуснее. — Можешь из туалетного бачка зачерпнуть, — хохотнул Иван, за что Рома бросил на него укоризненный взгляд. — Очень смешно! Закончить установку фильтров было решено к началу августа. Количество безработных позволяло «Процветанию» задействовать огромное количество одноразовых рабочих, которые готовы были на все, чтобы получить хоть какие-то деньги. В целом люди положительно восприняли подарок в виде очищенной воды, но кто-то все же захлопывал двери перед пришедшими к ним рабочими, сообщив, что им не нужны такие подачки. Были и случаи мошенничества, когда грабители притворялись сотрудниками компании «Чистая Вода», и доверчивые люди сами открывали им двери. В начале августа по телевизору действительно сообщили о том, что проект «Процветание» наконец закончил первую стадию изменения мира к лучшему. Теперь в любой точке земного шара каждый человек имел возможность пить хрустально чистую воду прямо из-под крана. Была проделана огромная работа, и были задействованы не менее огромные деньги, однако результат стоил того. То и дело по всем каналам показывали счастливых индийских ребятишек, которые пили воду прямо из-под крана и прославляли спонсоров «Процветания». Рома наблюдал за этим с долей насмешки. Он видел, как тему безработицы пытаются замять чудесной историей о питьевой воде, без которой прежде он и большинство людей в развитых странах прекрасно обходились. Мрачные настроения касательно проекта немного посветлели. То и дело какая-то старушка рассказывала, что ей больше не нужно мучиться у колодца с больной спиной, ведь теперь на территории ее участка есть водопровод. То и дело показывали учителей, которые больше не боялись, что дети в школах будут пить воду из-под крана. — После уроков физкультуры ребята постоянно пили нефильтрованную воду, потому что не у всех есть деньги покупать ту, что продается в столовой в бутылках, — рассказывала директор одной из московских школ. — Дети вообще воду не любят пить, а уж кипяченую и подавно. Конечно же, они предпочитали покупать вредные для здоровья лимонады. А сейчас дети распробовали настоящую чистую воду без привкуса металла. Этими восторженными оханьями словно нарочно пытались прикрыть крики митингующих людей, жизнь которых без работы медленно, но верно катилась к нищете. Разрыв между богатыми и бедными стал настолько заметным, что средний класс почти полностью растворился. Обилие роботов теперь хозяйничало во всех обслуживающих сферах. Георгий Лосенко от души выматерился, когда кофе в бумажном стаканчике ему подала не Маруся, его любимая официантка, а робот под номером «четыре». Небольшая машина ростом с двенадцатилетнего ребенка выехала к нему на встречу и, протянув напиток, противным механическим голосом произнесла: «Пожалуйста! Хорошего дня!» — Что ты знаешь о хороших днях, ведро с болтами? — мрачно произнес Лось, выхватывая у ненавистного робота кофе. — Даже крышку завинтил, падла. Люди даже облиться не могут по собственному желанию. С этими словами Георгий вернулся в машину и протянул кофе Дмитрию. Лесков автоматически проверил, хорошо ли закрыта крышка, после чего осторожно сделал глоток. — Не дело это, босс…, - не выдержал Гоша, устремив на своего начальника мрачный взгляд. — Реально жизнь подставой попахивает! Если уже кофе эта железная хрень варит, то страшно в мир выходить! — Прежде кофеварка тебя устраивала.