Но вот она внезапно отстранилась от него. — Я не хочу, чтобы ты мне что-то обещал, — с ледяным спокойствием произнесла она. — Если… Если со мной что-то случится, ты не должен чувствовать себя виноватым. С этими словами девушка поднялась на ноги и, подобрав пачку сигарет, медленно направилась в сторону дома. Глава VII Свадьба Дмитрия и Оксаны была назначена на шестое июня. Первый день празднования должен был проходить в Москве в банкетном зале ресторана «Янтарная комната», после чего молодожены и их близкие друзья планировали отправиться на две недели на Сейшельские острова. Оксана хотела, чтобы ее вторая свадьба превзошла первую, поэтому последний месяц весны для Дмитрия превратился в откровенный дурдом. Едва у него появлялась минута свободного времени, девушка немедленно стремилась подключить его к организации свадьбы. Но еще сильнее донимали новоиспеченного жениха журналисты. Казалось, они были повсюду. То и дело в СМИ просачивались новые подробности из жизни влюбленных, причем такие, о которых Лесков сам не догадывался. Оказывается, Оксана уже была на третьем месяце беременности и именно поэтому торопилась поскорее выйти замуж. Также девушка опасалась сообщать пол своего ребенка, так как ее жених был исключительным тираном, который требовал только мальчика. Откуда лезли подобные сказки — история умалчивала. Дмитрий даже не знал, чье имя порождает больше сплетен — его или будущей супруги, однако он уже с нетерпением ожидал, когда последний круг ада в виде золотого кольца наконец окажется на его безымянном пальце. В отличие от своего начальника, Георгий Лосенко проявлял куда больше радости. Он с энтузиазмом брался за все свадебные поручения, которые только мог выклянчить у счастливой невесты. Разумеется, не обходилось и без «нежданчиков», но, к счастью, в конце все равно «вырисовывался позитивчик». С Оксаной Лось сразу же подружился. Она обладала всеми качествами идеальной женщины: была веселой, общительной и головокружительно красивой. К тому же ему всегда нравились рыжеволосые, поэтому мужчина с долей зависти поглядывал на своего босса. — Урвали так урвали! По полной, я б сказал! — восторженно прокомментировал Лось, когда Оксана отправилась в магазин, чтобы посмотреть себе бриллиантовое ожерелье, а Дмитрий остался дожидаться ее в машине. — Что? — не понял Лесков. На миг он оторвался от своего мобильного телефона и вопросительно посмотрел на Лося. На лице водителя немедленно расплылась широкая улыбка. — Да я про невесту вашу. Простите, босс, знаю, что вы не любите такой базар, но ведь реальный фортунчик выстрелил! Зачетная такая! Вы видели, как на нее смотрят? Я бы им всем бошки пооткручивал, козлам недоенным… «И себе в том числе?» — с долей иронии подумал Лесков, вновь погрузившись в свой мобильный телефон. Что касается Бранна, то за муками новоиспеченного жениха он наблюдал с неподдельным интересом, словно биолог, изучающий под лупой редкое насекомое. Периодически он давал какие-то советы касательно организации праздника, но особенное внимание он уделял непосредственно списку приглашенных гостей. Все эти люди имели деньги и влияние в обществе. Что касается настоящих друзей Лескова, Бранн посоветовал не приглашать их: — Видите ли, Дмитрий, ваша свадьба — это не деревенская посиделка за гармонью и графином водки. Каждый приглашенный человек отражает вас лично. И если вы хотите выглядеть в глазах общественности властным, успешным и самодостаточным, вы должны окружать себя именно такими людьми. Дмитрий не стал говорить, что он предпочел бы, чтобы в глазах общественности его отражали Иван и Рома, а не свора самодовольных толстосумов. Эти двое парней, выросшие с ним в одном детдоме, были настоящими. С ними не нужно было рисоваться, не нужно взвешивать каждое слово — можно было быть самим собой со всеми достоинствами и недостатками. Только оказавшись в другом окружении, Лесков понял, насколько это важно — иметь возможность поговорить с кем-то по-настоящему искреннее, не играя никак ролей. Однако приглашать Рому и Ивана на свою свадьбу он все же не стал. В его памяти все еще были свежи воспоминания о том, что спонсоры искали людей, через которых они могут на него повлиять. А Иван и Рома как раз были для него той самой слабостью, которую нельзя было демонстрировать. Для обоих парней известие о том, что Дмитрий женится, не стало неожиданностью. Рома узнал об этом из СМИ и немедленно доложил полученную новость Ивану. Однако слова Лескова о том, что он предпочитает отметить с ними свою свадьбу отдельно, каждый воспринял по-разному. Иван с откровенным равнодушием: ему и самому не хотелось тащиться на какой-то там чинный банкет и вышагивать среди светских павлинов, гадая, правильно ли он ставит ногу или отхлебывает вино. Куда охотнее он предпочел бы напиться с Димкой и Ромкой втроем в каком-нибудь хорошем баре, где можно было общаться, смеяться и не бояться напоминать живых людей. Что касается Ромы, то он, напротив, почувствовал себя несколько уязвленным. Ему показалось, что Дима стыдится своих друзей и поэтому не хочет показывать их гостям. Разумеется, те люди представляли собой российскую элиту, но неужели он, Рома, недостаточно добился в своей сфере деятельности, чтобы тоже пойти на праздник. Он ведет серьезную политическую программу, выступает на радио и подготавливает статьи для крупнейших российских изданий. Возможно, дома стоило оставить Ивана, который непонятно чем занимается и не умеет вести себя в обществе, но уж точно не его. Впрочем, возможно, Дима не захотел звать одного, чтобы не обидеть другого. Когда Рома поделился с Иваном своими догадками, блондин лишь махнул рукой. — Может, он сам не хочет позориться перед нами, показывая свое новое окружение, — хохотнул он. — Я бы от стыда сгорел, если бы на мою свадьбу был приглашен подобный индюшатник. — А что ему помешало представить нам хотя бы свою невесту? — Может, она тоже индюшка. Или страшная, как атомная война. — Я тебе кидал ее фотографию… Рыжая такая! В черном купальнике! — Я думал, это порномодель, которую ты представляешь по утрам в душе, — продолжал веселиться Иван. — Очень смешно! Тебя совсем не колышет, что твой лучший друг не позвал тебя на свадьбу? — Неа, — честно признался Пуля. — Я лучше с ним потом напьюсь. А ты заканчивай свое нытье. А то, как школьница, которую не пустили на дискотеку. На этом история с приглашениями себя исчерпала. При встрече Дмитрий собирался объясниться со своими друзьями начистоту, но по телефону рассказывать о своих мотивах все-таки не рискнул. Мало ли, разговоры прослушиваются… Вот только праздник, к которому так тщательно готовились, все же не состоялся. За пару недель до бракосочетания ассистентка Дмитрия позвонила организаторам и сообщила, что свадьбы не будет. Смерть Оксаны Хворостовой стала ужасающей неожиданностью, в которую долгое время отказывались верить. Лесков находился вместе с Бранном на переговорах в Лос-Анджелесе, когда ему позвонили и сообщили, что его невеста погибла. Автомобиль Оксаны был взорван прямо на шоссе около двух часов ночи. Позже подруга Хворостовой рассказывала, что погибшая засиделась у нее в гостях. Они смотрели фильм, обсуждали предстоящую свадьбу, и девушка была уверена, что Оксана останется у нее на ночь. Но Хворостова отказалась, так как с утра у нее была запланирована встреча с флористами. Никто не мог предположить, что этот отказ станет для Оксаны роковым. Разумеется, после такой новости о продолжении переговоров не могло быть и речи. Дмитрий извинился перед партнерами, и, ничего не объясняя, вернулся в отель. Он поспешно собрал вещи и вызвал такси, чтобы как можно скорее отправиться в аэропорт. Бранн встретился с Дмитрием уже в Москве. Он приехал к Лескову на его квартиру без приглашения и предварительного звонка. И на какой-то момент ему даже показалось, что парень его не впустит, но вот щелкнул замок, и дверь автоматически открылась. Киву прошел вовнутрь и первым делом увидел того, кто его пригласил войти: это был робот размером с двенадцатилетнего ребенка. Тогда Бранн прошел в гостиную и несколько помрачнел: бутылка недопитого коньяка, красовавшаяся на столе, не слишком понравилась ему. Он предполагал, что Дима может переживать, но неужели он успел привязаться к Хворостовой настолько сильно? Еще меньше, чем бутылка, ему понравилось наличие в квартире Оксаниних вещей. Прошло уже несколько дней после ее гибели, а расческа девушки по-прежнему лежала на краю журнального столика, словно хозяйка еще могла вернуться за ней. Бранн нашел Лескова на балконе. Бледный, как тень, он стоял, облокотившись на перила, и смотрел на город. На его лице темнела щетина, отчего парень выглядел еще более уставшим и изможденным. Лицо Дмитрия ничего не выражало, словно было высечено из камня, однако истинные эмоции парня выдали его дрожащие руки, когда он прикурил сигарету. — Мне сообщили, — мрачно произнес Киву, тоже облокотившись на перила и глядя на проезжающие внизу машины. — Мне жаль. Дмитрий нервно усмехнулся: — Сорвавшуюся сделку или убитую девчонку? — И то, и другое, — не стал лукавить Бранн. Известие о смерти Оксаны стало для него полной неожиданностью, и он надеялся, что у Лескова хватит ума не подозревать в этом убийстве его. — Разве ее не должны были оставить в покое? — Дмитрий прервался, чтобы сделать затяжку, а затем задал следующий вопрос, на который у Бранна не было ответа. — К чему было устраивать весь этот цирк со свадьбой, если ее так и так собирались убрать? — Этого не должно было случиться, — ответил Киву. — Ваш союз был одобрен инвесторами, и убивать Хворостову сейчас — совершенно невыгодное для них решение. — Тем не менее кому-то показалось это полезным, — Дмитрий наконец посмотрел на своего гостя. — Полиция сообщила, что камеры видеонаблюдения у дома подруги Оксаны оказались выведены из строя. Скорее всего для того, чтобы убийца спокойно прикрепил взрывчатку на дно машины. Никого не напоминает? — Я думал о Призраке. Но мне казалось, он предпочитает использовать огнестрельное оружие. — Возможно, ему доплатили за то, чтобы он изменил своим предпочтениям? Я бы хотел встретиться с ним. — Сомневаюсь, что это хорошая идея, — Бранн чуть нахмурился. — Спонсоры любезно обеспечивают ему конфиденциальность, и, если вы помните, даже мне они в знакомстве с Призраком отказали. — Я всего лишь хочу купить у него имя заказчика. Если спонсорам нечего скрывать, пусть дадут мне номер телефона своей шестерки. — Я понимаю, вы расстроены, но это не повод совершать глупости. С тем же успехом спонсоры могут дать Призраку ваше имя. Зачем вам эта вендетта? Неужели вы настолько легкомысленны, что умудрились влюбиться в свою невесту? Не разочаровывайте меня, Дмитрий! — Кто-то сорвал мою сделку, — процедил сквозь зубы Лесков, и его глаза окрасились в медный, как случалось всегда, когда он терял над собой контроль. — Два с половиной месяца этого цирка впустую. Мне почти удалось получить компанию Хворостова и обеспечить себе пропуск в Сидней. А что теперь? Я снова остаюсь на уровне пешки? Чуть помолчав, он и с иронией добавил: — Кстати, мое легкомыслие проявилось только в том, что я обещал девчонке защитить ее. Защитил, как же… И какой я после этого Барон, если даже не могу сдержать слово? Бранн молчал. Он был уверен, что спонсоров устраивает сложившаяся ситуация с браком, поэтому не понимал, кому понадобилось убивать Оксану сейчас. Логичнее было это сделать тогда, когда Хворостова уже станет женой Дмитрия. Видимо, у Барона были свои личные враги, о которых не знал даже он. Гибель невесты Лескова не меньше поразила и его друзей. Рома и Иван буквально настаивали на том, чтобы приехать в Москву, но Дима честно признался, что ему никого не хочется видеть. Он пообещал сам отправиться в Питер, как только более-менее придет в норму, и попросил за него не беспокоиться. Среди пропущенных звонков был и звонок от Кати Беловой. Некоторое время Лесков сомневался, стоит ли перезванивать ей, однако спустя несколько часов все же набрал ее номер. Катя ответила не сразу, но, когда Дима услышал ее голос, он уловил знакомые нотки волнения. Ее слова соболезнования звучали искренне, словно девушка действительно переживала за смерть Оксаны. Хотя почему? Любая другая на ее месте обрадовалась бы. Катя могла говорить, что угодно, но Дима знал, что он тоже ей не безразличен, а, значит, новость о том, что он снова свободен не могла оставить ее равнодушной. Тем не менее Лесков чувствовал ее искренность. Их разговор был недолгим. Обронив бесцветным тоном «спасибо», Дмитрий первым положил трубку. Позже СМИ сообщали, что тело погибшей Оксаны Хворостовой было настолько изуродовано, что его пришлось хоронить в закрытом гробу. На кладбище гостей собралось немного — были только самые близкие и охрана, которая гоняла особо назойливых журналистов. Бранн тем временем был занят тем, что пытался выяснить, кто установил взрывчатку на автомобиле Хворостовой. Все стрелки действительно указывали на Призрака: только он мог сделать это настолько незаметно на столь оживленной улице. Вот только идея Лескова выйти с наемником на связь Киву категорически не нравилась. На просьбу Димы организовать ему встречу со спонсорами, Бранн ответил отказом. В конце концов, а что если убийца действительно действовал с разрешения совета? Однако спустя несколько дней после похорон, Дмитрий все же отправился в Сидней. Киву догадывался, кто устроил ему этот визит — конечно же, Ричард Сильверстайн. Этот человек имел связи в совете, а так же не раз прибегал к услугам Дмитрия. Он был в курсе, что Лесков «иной», поэтому в угоду своим интересам предпочитал с ним дружить. Сильверстайн встретил его в аэропорту Сиднея. Это был очень высокий худощавый мужчина лет сорока пяти. В его черных, как смоль, волосах уже проглядывались седые пряди, однако внешне он казался моложе своих лет. Обменявшись с Дмитрием рукопожатиями, Ричард выразил гостю свои соболезнования по поводу его утраты. Глядя на Лескова, он с трудом узнавал его: русский выглядел непривычно осунувшимся и заметно похудевшим. Казалось, с момента гибели его невесты он вообще ничего не ел и практически не спал. А сплошь черная одежда еще больше подчеркивала его болезненную бледность. — Надеюсь, вы будете благоразумны и не станете подставлять под удар нас обоих, — мягко, но тем не менее с нажимом произнес Сильверстайн. — Постарайтесь избегать обвинений, тем более, насколько я знаю, у вас нет никаких доказательств. И даже, если бы они у вас были, лучше оставить их при себе. — Я учту, — сухо ответил Лесков. — Благодарю за оказанную помощь. — Что вы, Дмитри, если мы не будем помогать друг другу, кто станет? — тонкие губы Ричарда растянулись в довольной улыбке. Их встреча со спонсорами должна была произойти в отеле, расположенном на самом берегу залива. В главное здание «Процветания» Дмитрия решили не приглашать, посчитав, что ему и так оказано слишком много чести. Когда Лесков и Сильверстайн вошли в переговорную, все были уже в сборе. Четырнадцать серых кардиналов планеты собрались в этом зале, удобно устроившись в кожаных креслах с чашками кофе в руках. С виду это были совершенно неприметные люди. Всем было за сорок, все были одеты в темно-серые либо черные костюмы, и, словно желая высмеять лозунги феминисток, все были мужчинами. Единственный, кто заметно выделялся среди присутствующих, был парень, которого Дмитрий впервые встретил на вечере в честь покупки первого частного телепорта… Как же звали этого молодого человека? Лесков отчаянно пытался вспомнить его имя. Они ведь даже перебросились несколькими фразами, пока вместе курили на балконе. С ним еще была темнокожая девушка, которая называла его… Стивом! С того момента этот парень практически не изменился. На фоне собравшихся он выглядел просто вызывающе молодым. Казалось, Стивен попал сюда совершенно случайно и скорее напоминал сына богатых родителей, которого те зачем-то притащили с собой на деловую встречу, и на которой он откровенно скучал. Жуя жвачку, парень скользнул беглым взглядом по Дмитрию, не узнавая его, после чего вновь уткнулся в свой мобильный телефон. О правилах этикета этот тип, определенно, не слышал. Откинувшись на спинку кресла, он явно играл в какую-то игру, потому что то и дело стучал большими пальцами по экрану. — Простите за опоздание, господа. Нас задержала охрана, — произнес Ричард, улыбнувшись собравшимся. — Это вы нас простите за столь назойливые меры предосторожности, — произнес длинноволосый азиат лет сорока, которого прежде Дмитрий не встречал. По-английски он говорил с сильным акцентом, который мог слышать даже Лесков, не говоря уже об остальных собравшихся. Ласково улыбнувшись, незнакомец продолжил: — Это моя вина. После покушения на мою жизнь в прошлом году мне приходится унижать гостей подобными проверками. — Это не унижение, Лонгвей, а здравый смысл, который я ни в коем случае не осуждаю. Более того, на вашем месте я бы поступал также, — Ричард улыбнулся в ответ. — Тем более, что сейчас я не вижу в комнате охраны, а, значит, вы все же оказываете нам доверие. — Ну что же, Ричард, представьте нам своего друга, — произнес невысокий плюгавенький мужчина в очках. Он странно произносил букву «р» и говорил в нос, выдавая в себе француза. — Я немного слышал о нем, но думал, он будет… старше.