— Кто мы, если не наши воспоминания, - сказал я, вспомнив сказанную Гармонией цитату Лорен. — Душа - это не только воспоминания, - ответила Гармония, — но я не стану спорить, что они тоже важны. Отвечать я не стал. Не хотелось, да и покойная Лира заслуживала минуты скорби. В итоге минута растянулась на две с лишним, в которых я всё думал, правильно ли поступил. Даже если Гармония говорит правду, и Лира действительно возродится на Земле, это не отменяет факта – я убил ту, кого считал другом; причём, не в первый раз, но от того, что до Лиры у меня был аналогичный опыт с Селестией было нелегче. Пожалуй, сейчас даже тяжелее, так как помимо Лиры есть ещё трое копытных. — Чего притихли как перед казнью? – улыбаясь, сказала Трикси. Её юмор даже в сравнении с шутками Лиры был слишком своеобразным и совершенно не смешным. — Тоже мне сильный пол, - сказала она, презрительно смотря на пегаса и зебру. — Убили стольких, что Вечносвободного леса не хватит на гробы, но сами боитесь принять смерть, причём, от своего друга. Неудивительно, что все знаковые пони были кобылами, а расчистить небо смогла только мелкая единорожка-лезбиянка. — В такой момент вспоминаешь Литлпип, - укоризненно ответил Отем. — Я же теперь элемент честности, так что не стану отрицать правду, - ответила синяя аликорн, но также, понимая, что момент всё же неподходящий для воспоминаний о таких пони, Трикси, гордо поняв голову, посмотрела мне в глаза сказав. — Буду следующей. — Но… но… - я не знал, что сказать, но убивать Трикси … хотелось оттянуть этот момент. — Удивлён, что так легко приняла решение? – улыбаясь, спросила синяя аликорн, но не стала дожидаться ответа. — Напрасно. Ты ведь видишь, с каким образом я себя ассоциирую, - для наглядности аликорн расправила крылья. — От прежней Трикси мало что осталось. Даже надменность перестала быть моей особой приметой. Убив меня, ты убьёшь не Трикси, а… призрака, которая называет себя её именем. — Просто… я не хочу этого делать, - ответил я, хотя понимал, что, несмотря на хотелки, мне придётся это сделать. — Я тоже не хочу быть убитой, но если мои воспоминания вместе с любовью к тебе выживут, то это стоит столь ничтожной жертвы. Давай же, сделай это, - последние слова Трикси произнесла необычно грустным голосом и опустив уши. — Как я должен это сделать? – спросил я, всё оттягивая момент. — Как угодно, - ответила Трикси, но потом, переместив взгляд на Гармонию, дала другой ответ. — Сверни мне шею. — Что?! – я был немало удивлён такой просьбе. — Наша фиолетовая подруга, - указала на Гармонию, — поведала, что так ты поступил с Селестией после того, как вы подружились, да и Литлпип просила тебя сделать со мной то же самое. Умереть на руках у друга – это действительно счастье. Далее синяя аликорн закрыла глаза и изобразила на морде неширокую улыбку, аналогичную той, с которой умерла Лира. Я же без улыбки подошёл к копытной сбоку и, погладив ту по гриве (приятной она была на ощупь), далее нежно взял рогатую голову в «замок». Трикси не убрала улыбки и глаза не открыла, но, судя по опущенным ушам и неровному дыханию, ей было страшно. Кому бы не было. Данное наблюдение – такая же очевидность, как то, что вода мокрая. Трикси была в ужасе, но как говорится – ужасный конец лучше, чем ужас без конца. Держа голову Трикси в замке, на прощание погладил её между ушек, после чего произношу «Мне жаль» и, не дожидаясь ответа, с громким хрустом ломаю шею копытной. Через секунду у той подкосились ноги, а крылья распластались как опахала. Я не сразу отпустил мёртвое тело и, нежно опустив тело Трикси на траву, ещё секунд десять удерживая её голову, смотрел в закрытые глаза. Это бы продолжалось и дольше, вот только, как и в случае с Лирой, тело Трикси засветилось и распалось фиолетовой аурой. Не скажу, что для неё это был достойный конец. Трикси любила театральность, размах, зрелищность, как настоящий взрыв. Взрыв «жар-бомбы», устроенный Ксенит и Литлпип, был бы эффектным концом для «Великой и могучей», однако судьба (в образе Лорен) распорядилась иначе. Вместо громкого взрыва смерть Трикси сопровождалась громким хрустом. Это печально; во многих смыслах печально. Как бы то ни было, но это был её выбор. Трикси хотела умереть на руках того, кого любила. Пусть в плане любви она не добилась взаимности, но как друг я не мог ей отказать в последней просьбе. Надеюсь, на Земле её призрак не повторит прошлых ошибок и найдёт своё счастье. — Кто следующий? – спросил я, смотря на двух копытных. Те просто стояли как вкопанные, смотря на меня большими глазами, полными эмоций. — Будем считалочку читать? – спросил я и опять не получил ответа. — Энники бенники ели вареники… — Стой! – громко сказал пегас. — Смерть – это слишком серьёзно, а ты и тут всё сводишь к еде. — Вареники? – зачем-то спросил я, но пегас вопрос проигнорировал. — Да, я знаю – после слияния с душой Селестии ты хотел меня сожрать, - от слов пернатого мне стало стыдно. — Пустить на шашлык, а может, и борщ из меня сварить. — Тебе это Гармония сказала? – спросил я. — Она ведь элемент честности, - пояснил Отем, или… — Нет. Она не соврала. Я действительно про тебя так думал. — Не осуждаю, - с грустью сказал пегас. — За свою короткую жизнь я сделал очень много ужасных вещей. Я всегда понимал, что убивать безоружных нехорошо и что это из-за меня Каламити пошёл по пути предательства, но сейчас, вспоминая всё прошедшее… Если бы у меня была возможность прожить жизнь заново, я бы не стал поступать иначе. Был бы более настойчив, выступая против переговоров с Богиней, лучше бы продумал операцию Выжигание, провёл бы чистку в рядах Анклава и не поддался бы на обман Литлпип, но никаких смен приоритетов, точек зрения, мировоззрения. — Всё понимаю, - ответил я грустным голосом, — и тоже не осуждаю. Я понимаю, почему ты делал то, что делал. Мне понятны твои принципы. Пусть и не со всеми из них согласен, но, зная, что сделала Литлпип и остальные герои - не могу осуждать. Наоборот – я тебе безмерно благодарен, но всё же прошу понять правильно – в сравнении с остальными в моральном плане убить тебя будет проще всего. Угрызения совести будут терзать не так сильно, как после остальных. — Значит, всё же будут, - помимо грусти в голосе пегаса послышались нотки удивления, — даже не знаю, считать ли это комплиментом. — В общем, ты решил быть следующим или пропустишь старшего? – спросил я у пегаса. — Буду, - неуверенно сказал пернатый. — Обязательно буду. — Способ? — У тебя из кармана пистолет торчит, - пернатый указал на виднеющуюся из кармана рукоятку "Кольта", — и мне отнюдь не хочется, чтобы ты лапал меня своими… руками. Так что, будь любезен, просто пристрели, - тут на мгновение уши ржаво коричневого копытного встали торчком, а зрачки резко расширились. — Но не в голову! — Пуля очень многое меняет в голове, - неожиданно, посмеиваясь, сказал Сулик, — даже если попадает в зад. — Ничего смешного, - ответил я, вспоминая, как однажды Сулик, пытаясь пристрелить Трикси, рикошетом попал мне в южное место. Вообще-то это был далеко не первый случай, когда мой зад пулю словил. Как я тогда заметил – даже Семенченко везло больше. — Не надо мне в зад стрелять, - с дрожью в голосе сказал Отем, но далее, скрывая страх, добавил с наигранной твёрдостью в голосе. — Я всё ещё офицер! — Понял, - ответил я, взяв пистолет, — как говорится – у офицеров сердце под прицелом. Далее пернатый зажмурился, ожидая свою участь, а я, присев на колено, начал вспоминать, где у копытных расположено сердце. Присел, потому что пони ростом не отличались, а, как давно убедился, их нижняя часть наиболее уязвима. Стрелять с высоты своего роста удобней всего было бы в голову, но ведь меня попросили так не делать, так что пришлось импровизировать. В общем, импровизация была незатейлива, так что, определив, где у пернатого стучит его насос, навёл туда ствол пистолета и, в очередной раз попросив прощения, нажал на курок. Увы, но в случае с пегасом мне не удалось убить его быстро. Получив пулю в грудной отдел, он, издав дикий крик завалился на траву и примерно десяток секунд кричал от боли. Мне даже захотелось нарушить обещание и пустив пернатому пулю в голову избавить того от страданий, но обещание есть обещание. К счастью для всех, ранение, что я нанес, было смертельным, так что страдал пернатый недолго. Спустя секунды он затих с выражением боли на морде. Мне оставалось лишь, убрав пистолет, закрыть его большие глаза, а после полюбоваться как ржаво коричневая тушка превращается в облачко фиолетовой ауры, которая вскоре развеялась. — Его смерть не была напрасной, - с необычным воодушевлением сказала Гармония, — и поверьте – умирая, он думал о вас и был счастлив. — Нисколько не легче, - прокомментировал Сулик. — Тебя в голову? – спросил я. — Нет, - ответил полосатый, — не из огнестрела. Зебры презирают дальнобойное оружие, так что прошу меня убить не горячим свинцом, а холодной сталью. После слов очень старого копытного прямо передо мной в воздухе материализовался армейский нож, взяв который и осторожно проведя по его лезвию пальцем, понял, насколько он острый; был ведь осторожен, но всё равно порезался. — Скажем что-нибудь на прощание? – спросил я у зебры. — Не провали план Вельвет, - спокойно ответил копытный, — и пусть все виновные понесут наказание! — Виновные? - удивился я, а потом смекнул. — Принцессы? Министерки? — Не только, - ответил полосатый, но точного пояснения не дал. — Лорен, наш правитель, многие другие виновны в случившейся войне, однако мы ведь все читали «Книгу Литлпип» и знаем то, чего не знали герои. Флаттершай действительно была доброй пони и, передав нам технологии мегазаклинаний, искренне желала, чтобы они помогли удержать мир от глобальной войны. Литлпип считала, что это доброта Флаттершай обрекла наш мир, я же думаю иначе. Как бы то ни было, но теперь ты - элемент доброты. Сделай то, что не смогла Флаттершай, да и Вельвет тоже. Не повтори их ошибок! Пусть все жертвы не будут напрасны! Только тогда, убив всех в настоящем, мы спасём прошлое и будущее. — Удивительно такое слышать от тебя, - удивлённо сказал я, смотря на полосатого. — Просто всё, что тебя волновало, так это месть за свою страну. Причём, именно за страну, а не род зебр, который ты вообще без зазрения совести готов был истребить, а тут ты рассуждаешь о спасении мира... — Ты слишком плохо обо мне думаешь, - перебил Сулик. — Я одержим местью не больше и не меньше, чем ты возможностью вернутся в свой мир. Однако ты променял эту возможность на шанс спасти наш мир от страшной участи. — Вообще-то не совсем променял, - пояснил я. — Наш козломордый друг пообещал, что, если я изменю прошлое, то он сделает так, что я не погибну на Земле и в иной мир так и не попаду. — Это и имею в виду. Не попадешь, а не вернёшься – это совсем другое. Значит, твоя личность будет стёрта. Фактически, ты убьёшь сам себя ради кого-то другого, пусть и похожего на тебя. — Меня устраивает такой расклад, - ответил я. — К тому же другого пути нет. — Вообще-то есть, - сказала Гармония. — Я же говорила, что всех могу перенести. — У меня уговор с Дискордом, а ещё с Вельвет и Селестией. Да и после пережитого я вряд ли смог бы жить нормально на Земле. — А тут ты ошибаешься, - сказала Гармония и собиралась продолжить, но тут уже я перебил: — Я не изменю решения. Уговор есть уговор! — Про меня не забыли? - напомнил о себе Сулик. — Нет. Конечно, нет, - ответил я, смотря на острое лезвие ножа, а потому уточнил. — В сердце или по горлу? — По горлу ты уже провёл одному пони опасной бритвой, - ответил Сулик. — Обухом, - уточнил я. — Всё равно жестоко, тот даже сознание потерял, так что в сердце. Но не проворачивать! — И не думал, - ответил я и, присев, уже приготовился нанести удар, вот только… — Глаза хоть закрой, - сказал я зебре. — Обойдёшься, - ответил Сулик. — Я желаю умереть, не закрывая глаза, смотря на свою смерть. Пусть мои мутные глаза тебе в кошмарах снятся, - усмехнулся полосатый, — если в прошлом у тебя будет время на сон. — Ты щедр на неудачные остроты, - ответил я элементу щедрости, — а теперь приготовься. — Прощения можешь не просить, - сказал напоследок полосатый, — мне не в чем тебя винить. Сулик злобно чуть прищурил большие мутные глаза, ожидая прикосновения стали. Я не стал тянуть и резко вонзил лезвие ему в грудной отдел. Далее также резко вынул клинок пустив, кровяной водопад; хотя был соблазн провернуть, всё же плохой из меня элемент доброты. Полосатый недолго простоял на ногах и через секунды завалился как подкошенный, но, к его чести, он не кричал и вообще ни разу не моргнул, смотря на меня злобным взглядом. Далее, как и в случае с остальными, тело копытного засветилось и распалось фиолетовой аурой. Я же… Страшно сказать, но исчерпал запас грусти. Не то чтобы, убив полосатого, совсем не испытал эмоций, но в сравнении с тем, что испытал, убив Лиру и Трикси с Отемом, разница была огромна. — Печальный момент, - прервав тишину, сказала Гармония, — но поверь – их призраки будут счастливы прожить новую жизнь на Земле. — Они и ранее были призраками, - пояснил я, — кто-то в образном, а кто-то и в прямом смысле. Пускай только я официально носил такое «звание», но эти пони с зеброй тоже заслужили, чтобы их назвали призраками, как друзья, так и герои пустоши; что, собственно, и произошло. — Соглашусь, - спокойно сказала Гармония, — они заслужили, но теперь их сознания перенесены через пространство и время. Теперь ты здесь единственный призрак. — Вообще-то ты тоже считалась погибшей, - заметил я, — и, будучи полупрозрачной, выглядишь как не совсем живая.