Копытные, как и ожидалось, напали одновременно, но я не собирался в них стрелять. Вместо этого, пока они ещё не напали, начал отчаянно бить по вентилю баллона, и после трёх ударов наконец-то добился желаемого. Баллон, к счастью, был наполнен, а вот то, что от реактивной струи он упёрся в стену, было неоднозначно. Струя газа дула прямо на меня – не такой степени, чтобы содрать шкуру, но хорошего мало. Теперь нужно было воплотить вторую часть плана – покинуть помещение и выстрелить в баллон, вот только копытные мне помешали. Проникнув в помещение, они были как саранча, нет - как пираньи, и в отчаянной попытке добраться до меня даже мешали друг другу. Мне от этого было не легче, так как многочисленные удары и укусы не давали думать о хорошем. Тем не менее, мне удалось подобраться к окну, но не покинуть будку охраны – копытные прижали меня как автомобильный пресс, причём, с четырёх сторон. Однако я всё ещё мог использовать винтовку, а стойкий запах означал, что, за исключением одного пункта, план работал. Проблема в том, что этот пункт подразумевал моё выживание, но, похоже, не судьба – мне придётся сделать «сеппуку по-русски». С данной мыслью нажал на спусковой крючок. Время в тот момент не замедлялось – я просто ощутил пламя, а после услышал громкий хлопок. Далее на секунду потерял сознание и очнулся лежащим на облачном полу. Понимаю, что правый глаз не видит, и прислоняю к нему копытце – не вытек. Ещё доля секунды и рядом со мной падает тёмный обгоревший труп пегаса. Далее поднимаю взгляд - вижу стоящего и ухмыляющегося Виндшира, смотрящего с высоты вертолётной площадки прямо на меня. — Встали! – брат Отема говорил твёрдым голосом и в этот раз без фамильного акцента. — Всем встать! Раненные копытные тут же отозвались и начали вставать подобно армии мёртвых. Я же, несмотря на все попытки, встать не смог. Правая задняя нога была сломана (хотя кость не торчала) - биться в привычной стойке не получится. Каждое движение отдавалось сильной болью от ожогов и застрявших осколков. Одетый на мне белый халат почти полностью сгорел, оставив лишь несколько лохмотьев на плечах. От сумок для инструментов вообще ничего не осталось, не говоря уже о сумке с противогазом (Нахрена я вообще взял с собой противогаз?), о гарнитуре, которую ранее выбили в горячке боя, я вообще забыл. На фоне этого то, что побелка, которой я был покрыт для маскировки, теперь была вообще незаметна, а моя шкура приняла неестественно тёмный оттенок, было даже неудобно замечать. Хорошо хоть пламя прижгло раны (выяснилось что "запёкшаяся" кровь теряет свои антимагические свойства), а то, истекая кровью, я бы просто провалился сквозь облако. Хотя, даже будучи в таком положении, я не собирался сдаваться и отчаянно всматривался в поисках чего-то полезного. Но на что я мог надеяться? На то, что рядом со мной упадёт аптечка с обезболивающим и адреналином? На то, что рядом будет работающая лазерная винтовка? Это было глупо. Рядом не было ничего полезного, а мои попытки встать ни к чему не привели – свежие ожоги вызывали острую боль, и это не говоря застрявших осколках, а также тех повреждениях, которые получил в драке с толпой копытных. В итоге группа пегасов, шатаясь, но, не напрягаясь, смогла меня скрутить. — Похоже, у Вондерболтов будет пополнение, - посмеиваясь, сказал Виндшир, спрыгнув с площадки и встав рядом со мной. Другие копытные хранили молчание, хотя, скручивая меня, сердито пыхтели. — Я ещё не побеждён! – мой хриплый голос с русским акцентом сейчас звучал особенно специфично. — Я и без ног могу драться! Одна голова будет кататься, и я всё равно с вами справлюсь! Вообще-то сказанное не соответствовало действительности и звучало скорее смешно. Виндшира это точно насмешило, но, немного пофыркав, он вернул морде серьезное выражение. Далее пегас развернулся и лягнул меня в полуслепой глаз. Удар был несильным, но по ощущениям глаз был на грани, чтобы стать выбитым. — Пидарас темноглазый! - произнёс Виндшир. — Я вас один всех порешал, как ассасин! - дальше рифму не придумал, но и этого было достаточно, чтобы больше разозлить Виндшира и заставить того наступить мне на сломанную ногу. — АААА! Пиздец! Ногаааа! Сукаааа! Блядь! Съебите нахуй! – моя неуместная просьба. — Ебало завали, гребаный зомби! - сказал Виндшир. Судя по всему, назвав меня ходячим трупом, он намекнул не столько на «призрачное» происхождение, сколько на внешность. — Бляяяяя!!! – будто я мог кричать что-то другое. — Вы не пони, вы козлы!!! – последнее произнёс на русском, но далее говорил уже на местном, хотя смысл резко поменялся: — Я, блядь, военнопленный! В СНС всегда соблюдали «Женевскую конвенцию»! Проявите сочувствие!!! — Похоже, наш призрак в другой жизни был бабой, – Виндшир говорил, усмехаясь. — Сочувствие в словаре находится между сифилисом и сранью! Просить его будешь у Дарительницы и нашей богини. — Врагу не сдаётся наш гордый "Варяг"! Пощады никто не жела... - закончить фразу помешал матерчатый кляп. — Свяжите уёбка покрепче, - сказал Виндшир, — в ящик заваривать не будем, принцессе он сгодится и в таком виде, - далее он сделал короткую паузу и, нагнувшись к моей прижатой морде, продолжил: — Не думай, что если ты нужен нашей богине, то дальше мы тебе ничего не сделаем. Принцессе ты нужен живым, но не обязательно здоровым. Полёт до Нейварро будет долгим, а я очень зол за смерть своего брата. Скоро мы узнаем, как ты с нами справишься, лишившись всего. До центра управления ты доберешься уже в виде головы в банке, - далее пегас усмехнулся – ему показалось забавным, что ранее я говорил про катающуюся голову, — но принцесса всё равно будет довольна. А ведь я считал, что нет ничего хуже, чем окончить свою вторую жизнь в ящике, выяснилось - ещё как может. Скоро меня, в буквальном смысле, закатают в банку. Данная мотивация пробудила бы во мне силы, если бы было, что пробуждать. Вместо ударов у меня были неуклюжие трепыхания, но и они подошли к концу, когда я ощутил множество ремней, стягивающих меня по всем четырём. Ремни, хотя и были тряпичными (не кожаными), выглядели довольно прочными, мне вряд ли удастся их порвать и тем более перегрызть, тем более с кляпом во рту. Неужели это начало конца? Неужели мне суждено быть доставленным к Селестии (да ещё и виде одной головы), а после, даже не знаю - использоваться для каких-то экспериментов. Понятия не имею, какие у Селестии на меня планы, но явно ничего хорошего. Осознавая это, я, будучи повязанным, неуклюже мычал сквозь кляп, но это никак не мешало копытным поднять меня, а после потащить в направлении площадки со стоящим похожим на стрекозу конвертопланом. Вскоре меня погрузят в отсек данного летательного аппарата, а после доставят в Нейварро. Насчёт того, что произойдёт потом (да и в процессе полёта), пока лучше не думать, нужно сосредоточиться на том, как освободиться от ремней. Но, увы и ах, на ум ничего не приходило. Мне не развязаться и никак не помешать собственной доставке. Спасти меня может только чудо. И чудо свершилось. Пока я рассуждал о бесполезности сопротивления, копытные уже успели дотащить меня до лестницы, ведущей к площадке. По пути смотрел по сторонам, надеясь найти хоть что-нибудь полезное, и в итоге мой взгляд зацепился за какой-то зелёный дым, исходящий от конвертоплана. Тогда не понял, что это был сигнальный фаер, да и не было времени на раздумья, так как.... Но тут (Аркадий Паровозов мимо пролетал) случилось неожиданное - в конвертоплан попали два (рояля в кустах) больших сгустка зелёной плазмы, после чего винтокрылая машина взорвалась каким-то бензиновым взрывом. Копытных, и меня вместе с ними, отбросило взрывной волной, но так как передо мной шли два пегаса, то их тела сработали как барьер, защитивший меня от пламени. Однако взрывную волну они не задержали, так что я разделил судьбу остальных, и очнулся уже лежащим на спине, поодаль от площадки. Открыв глаза, я тут же устремил свой взгляд на пролетавший прямо над нами "Подстрекатель". То, что это был именно наш трофейный воздушный корабль, ранее принадлежавший наёмникам, было легко узнать по "пиксельной" расцветке и опознавательному знаку зонтика на борту. Этот воздушный корабль ворвался в самую гущу боя, причем, когда "Мститель" был уже сбит, а Дерпи всё еще продолжает осуществлять "радиоактивные удары". Пилотирующая его пегаска Симфони очень смелая (храбрость идиотки всё равно храбрость), но она бы не стала стрелять в конвертоплан если бы его не пометили фаером. Кто мог это сделать? — Блядь! - прокричал очнувшийся Виндшир. — Говна кусок! - далее он немного успокоившись, повернулся ко мне и продолжил. — Не надейся, это лишь отсрочило неизбежное. Действительно - надежда была ложной. Надежда на то, что "Подстрекатель" в следующий заход зачистит крышу погодной фабрики, а после я на нём эвакуируюсь. Всё это обломала Дерпи, которая разогнавшись, осуществила ещё один "удар" - "Подстрекатель" падал, вращаясь, как при "плоском штопоре". — Красиво разъебала, - ухмыляясь, сказал Виндшир. — Ещё штук пять таких заходов, и элемент смеха окончательно уничтожит ваше блядское СНС. В ответ я начал отчаянно мычать, пытаясь привлечь внимание. Это сработало - копытные все как один повернулись в мою сторону. Наверное, они думали что, мыча сквозь кляп, я пытаюсь их как-то оскорбить, но это не так - я просто хотел, чтобы они смотрели на меня. Копытные меня крепко связали и даже заткнули пасть, единственное, что они не сделали, так это не завязали глаза и не заткнули уши. Последнее лишило бы их красноречие всякого смысла, а вот то, что я был без повязки, было их промахом. Хоть мой правый глаз давал размытое изображение, но вот левый давал в меру чёткую картинку, а широкое поле зрения пони обеспечивало мне стабильный обзор. Каково же было моё удивление, когда, лёжа после взрыва конвертоплана, я увидел размытый силуэт, аля камуфляж хищника. Конечно, это могло просто показаться, но если нет, то рядом кто-то пользуется "стелсбаком", и у меня был один подозреваемый. Хотя упомянутый маскировочный прибор казался мне близким к совершенству (и не имел аналогов в той земной эпохе, в которой я жил), но всё же и он не обеспечивал стопроцентную защиту, тем более когда всё в дыму (Спайк обнаружил меня, используя пар). Исходя из этого, я и решил привлечь внимание, чтобы копытные случайно не обнаружили замаскированного пони. — Чего ты там пиздишь? - таковы были последние слова Виндшира. Лира Хартстрингс любит действовать тихо и незаметно, чем и обусловлен её выбор оружия (удавка, пистолет с глушителем и, собранный мной специально для неё, складной ПП, а также различные приспособления её агентства), но в этот раз она решила вместо тонкой удавки из струны использовать кое-что потяжелее - выбор меня удивил. Нет, серьезно - лопасть от конвертоплана. Даже представить не могу более странного оружия, но оно довольно легко вошло в череп Виндшира. Однако застрявшая железка далее оказалась бесполезна, так что далее Лира стала действовать более привычными средствами. Оглушив копытом одну из пегасок, далее Лира достала свой пистолет и начала в упор расстреливать единорогов. Патроны быстро кончились, но единороги ещё быстрее, так что и пегасам досталось. Те же в первые секунды пытались разбежаться, но, заметив, что затвор пистолета Лиры застрял в крайнем положении, быстро развернулись и бросились в атаку. Тут Лира применила собранный мной складной ПП. Пегасы, видя предмет похожий на VHS кассету, не опознали в нем оружие, за что быстро поплатились - одна длинная очередь, и к ногам Лиры падает несколько цветных туш. Далее гулифицированная единорожка, не давая пернатым времени опомниться, сама бросилась в атаку. Зрелище того, как она сражается, было непередаваемо - Лира была круче чем Джеки Чан и Чак Норрис вместе взятые. Она, ловко уклоняясь от многочисленных ударов, сама практически не била, но активно использовала особенности местности. Одну пегаску она затолкала в лопасти работающего кондиционера, с которого слетела решетка, забрызгав копытных литрами крови. Другого пегаса она заманила за балки упавшей вышки, а когда тот (совершил глупость) попытался через них до неё дотянуться, сама взяла его за копытца и, уперев его ноги в железо, резко надавила, сломав пегасу передние ноги в районе коленей. Особенно жестоко она поступила с пегаской, которую бросила в горящий остов конвертоплана - она не стала её добивать и просто дождалась, пока та сама сгорит. Вид происходящего меня одновременно и радовал и пугал. Радовало то, что Лира на нашей стороне, а пугала - её манера боя. Она прямо: бабка заводила, дружить с ней как играть с крокодилом. С трудом верилось, что когда-то эта единорожка в толстовке была по-настоящему мирной и, даже состоя в агентстве, выполняла задания без жертв с вражеской стороны. Похоже, без излучения "Дерева Гармонии" за сотни лет у Лиры (как и у всех местных обитателей) притупились понятия морали, хотя после того, что я тут натворил, рассуждать на данную тему было уже поздно. Тем не менее, я был рад её видеть, а ещё был бы рад встретиться с её наставницей Октавией Мелоди, если бы та была жива - было бы интересно пообщаться с музыкальной земной пони, научавшейся у "призраков" такой технике боя, а после передавшей свои навыки зелёной арфистке. Однако, несмотря на всю свою эффективность в ближнем бою, Лира решила поскорее закончить мордобой и, выбрав момент, перезарядила свой складной ПП. Далее она просто пристрелила тех, кто имел глупость на неё напасть а, после, угрожающе направляя ствол на лежащих но ещё живых пегасов, подходила к ним почти в плотную, и пускала из своей подковы им в морды усыпляющий газ. Только закончив с зачисткой, она подошла ко мне. — Я не опоздала? – произнесла гулифицированная единорожка, параллельно снимая с меня кляп. — Как раз вовремя, - язык болел после кляпа, так что говорить было больно, но я не отказался от пары слов и актуального вопроса: — Меня тут чуть в банку не затолкали. Где ты задержалась? — Нужно было вернуть оружие. Не хотелось, чтобы пистолет Бон Бон получил какой-нибудь пегас из Вондерболтов. — Это понятно, люди гибнут за металл и всё такое, но как там полковник и его план?