Простодушие Леры равнялось ее красоте. Похоже, хирурги, натягивая ей на голову новый скальп и увеличивая разрез глаз, что-то повредили в голове у бедняжки, задев важные мозговые центры. Лера была похожа на годовалого младенца – очаровательного, но, увы, совершенно не отдающего себе отчета в своих поступках. «Хорошо» или «плохо» ограничивается для такого существа исключительно его собственными ощущениями. Если ему хорошо, значит, все вокруг прекрасно и жизнь чудесна. Если плохо, значит, все вокруг тоже плохо. Так и Лера не желала признать право других людей на свободное существование. Все окружающие должны были следовать одной-единственной миссии – служить Лере и украшать собой ее жизнь. – Видите, я вам откровенно признаюсь, что Игорек и Леопольдик были для меня опасны. Я даже хотела, чтобы они исчезли. Убивать их, конечно, я никогда не стала бы. Но… Но я бы очень хотела, чтобы они исчезли. На какое-то время. Славочка бы немного успокоился. И все бы вернулось на свои места. Увы, ничего не вернулось. Лера, несмотря на свой инфантилизм, была вынуждена это признать. А Санька еще и добавила: – Нельзя прятать голову в песок, словно страус. Это не выход из ситуации. Это не решит всех твоих проблем. – Сама понимаю, – снова жалобно скривилась Лера, готовясь зареветь в очередной раз. – Но что же мне делать? Вопрос был хорош. Беда в том, что ни Санька, ни Лешка не знали толкового ответа. И все же они хотели помочь Лере. При всем эгоизме и зацикленности на своей собственной драгоценной персоне, Лера была очаровашкой. И она была живой. Грустно, если неведомый злодей отправит и ее на тот свет. Все-таки Лера вложила в свое тело немало сил, труда и старания. Обидно, если такое творение пропадет, никого толком не успев порадовать. – Мы тебе поможем, но и ты помоги нам. – Обязательно! – с жаром откликнулась Лера. – Что нужно делать? Только скажите! Я готова на все! – Мы сказали. Пиши адреса и телефоны своих любовников! Лера снова немножко скисла, но спорить не решилась и послушно закорябала ручкой на листочке бумаге. Ждать пришлось долго. Лера что-то переписывала, хмурилась, вычеркивала, сверялась с записной книжкой и начинал писать дальше. – Вот! – произнесла она наконец, протягивая свои записи. – И что это? – удивился Лешка, окинув взглядом список. – Ты говорила, что птичку тебе дарили семь раз. – Ну да. – А тут человек двадцать! – Ах, вам нужны только те, кто дарил мне птичку? Другие не нужны? – Нет, зачем? – Ну, как сказать, – уклончиво ответила Лера, да еще глаза отвела в сторону, вреднюга! Неудивительно, что Лешка забеспокоился. – Эй, мы чего-то не знаем? – Ну… Кое-кто из остальных тоже может иметь на меня зуб. – За что же? – Да есть за что, – неохотно призналась Лера и с пугающей откровенностью призналась: – Видите ли, я не всегда бывала пай-девочкой. С некоторыми моими крольчоночками я была очень и даже очень плохой! Лешка махнул рукой. – Пиши всех! А против тех, кто покупал тебе птичку, постав отметки! Лера послушно поставила жирные крестики против семи имен и снова протянула список Леше. – Что на этот раз? – спросила она недовольно, увидев вновь исказившуюся физиономию сыщика. – Это что тут такое написано? Какой еще Снурок? Кто это? – Снурок? Нету там никакого Снурка! – А это что? – Это не снурок, а сурок! Ты что, неграмотный? Читать не умеешь? – Писать надо четче, – огрызнулся на нее Лешка. – И вообще, что это за сурок такой выискался? – Сурок. Такое прозвище. Спал очень помногу. Придет, меня в щечку чмокнет и бух в кроватку. Я к нему под бочок, думаю, наверное, к самому главному мужчина готовится. А он повернется и заснет! Не храпит, не буянит, ничего такого себе не позволяет. – И чем же ты недовольна? – Ну, ему-то хорошо, он-то спит, а мне скучно. Что мне прикажете с ним спящим делать? Ни поговорить, ни развлечься, ничего. Жадным не был, врать не буду. Сколько просила, все покупал. Но ведь дело-то не в деньгах! – Да неужели? – Ну, во всяком случае, не в них одних, – поправилась Лера. – Пробовала с ним поговорить, бесполезно. Все равно спит! Ну и пришлось нам, как это ни печально, расстаться. Я иногда даже недоумевала, зачем он ко мне в гости приходит. Может, чтобы просто выспаться? – И как расстались? Мирно? – Вполне. К тому же ему все равно в Кливленд пришлось вернуться. – Что значит вернуться? – А я вам не сказала? Он американец. По-русски ни бум-бум. – Как же вы общались? – Как-то так… Да и какое особое общение, если он спал все время? – Американца вычеркиваем! – решительно произнес Лешка. – Кто тут еще? О! Билл Гейтс! Неужели сам, собственной персоной? – Ну нет, – захихикала Лера. – Это я его так называла, потому что богатый очень был старичок, а в компьютерах вообще не шарил. – То есть? – Ну совершенно! Не знал даже, как включать и с какого боку подойти. Но был очень даже милым. Я плакала, когда он меня бросил. – Так он сам от тебя ушел? – Ага. Бросил. Точнее сказать, умер. Я была на похоронах. В толпе шептались, что инфаркт. Умер мгновенно. Саня всплеснула руками. – Лерка! О чем ты только думаешь?! Сказано ведь писать реальных подозреваемых! А у тебя что? Один уехал. Второй умер. А третий что? Женился? – Ага, таких двое, – кивнула головой Лера. – Кто? – Вот этот и этот. Теперь из всего списка осталось всего три кандидата. – Подумай хорошенько. Эти двое живы? – Да. – Жениться не надумали? – Уже были женаты. – Менять место жительства не планировали? – Вроде бы ни о чем таком не заикались. – Выходит, ты их сама бросила? – Ну, как сказать… Бросила я их сама, конечно. Но я ведь тоже не в том положении, чтобы богатыми любовниками разбрасываться. Однако я хоть девушка и бедная, но гордая. У меня свои принципы. Я всегда им следую! – Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался снова Лешка. – Интересно послушать. Что же это у тебя за принципы такие? – Ну, самый главный: если любовник начинает манкировать своими обязанностями и трижды не приходит на свидание, то я с ним расстаюсь, – важно произнесла Лера. – Нет, не подумайте обо мне плохо, я всегда даю людям шанс исправиться. После первого просроченного свидания я делаю предупреждение. После второго – строгое предупреждение. И наконец, если человек в третий раз не является, все! Между нами все кончено. – И с этими тремя ты порвала таким способом? – Да. – То есть они трижды не явились к тебе на свидание, и ты их бросила? – Ага.