– Отпусти девушку, – не изменяя себе, по-прежнему спокойно потребовал маг. – Ты уже проиграл. – Черта с два! – выплюнул Дима, в лице которого уже почти не осталось ничего человеческого. – Ты не заслуживаешь того, чтобы быть владельцем этого уникального места. Никто из вас! Я – сильнейший маг разума, сумевший подчинить двух духов Небытия и безымянных! Ты! – Глядя на Кирилла, он сильнее прижал дуло к виску бледной Ани. – Хотя бы можешь до конца понять, каких высот я достиг? Этого не удавалось еще никому! Став владельцем Большого Дома, я буду и дальше развивать свои способности, тренируясь на тех, кто приходит, чтобы совершить переход. Когда-нибудь я смогу подчинять не только духов, лишенных разума, но и высших, таких как они. – Он кивнул на Джею и Джию. – Ты просчитался, мальчик. – Лицо Джеи заострилось, и ее зубы обнажили в оскале. – Мне плевать на эту девчонку, поэтому сейчас вы умрете оба! Далее одновременно случилось несколько вещей. Джея, доказывая свои слова, устремилась к псионику. Тот, успев понять, чем это грозит, попятился назад. Я, успев это понять тоже, устремилась вперед, чтобы помешать Джее, правда, неведомо как. Мозг словно отключился, и я действовала интуитивно, движимая пониманием, что моя подруга – та, к кому я относилась с искренней симпатией, сейчас погибнет. Время будто замедлилось, вокруг мелькали какие-то силуэты, кто-то кричал, и голоса сливались в один нестройный хор. Боковым зрением я отметила движение звервона, которого призвал себе на защиту Дима, а потом… Потом меня неожиданно схватили и отбросили в сторону. Я вообще не поняла, что произошло, но когда спустя несколько секунд опомнилась, обнаружила себя находящейся в кольце рук Германа. А, бросив замутненный взгляд на Джею, увидела, как ее удерживает Тэйрон. Удерживает не физически, нет… силой заклинателя духов, заставившей ее подчиниться. Все вернулось к тому, с чего началось несколько минут назад: прикрывающийся Аней псионик, рядом с которым теперь стоял звервон, и все мы, напряженно замершие напротив. – Я ее убью! – Диму заметно шатало, и палец на курке дрогнул, заставив меня прерывисто вздохнуть. – Убирайтесь! Никто не шелохнулся, и напряжение достигло апогея. Кажется, Кирилл собирался что-то сказать – возможно, все-таки попросить нас идти к выходу, – но тут произошло то, чего не ожидал никто. Аня, до этого походившая на пустую куклу, вдруг резко дернулась, вывернувшись из захвата и бросив вперед что-то сверкающее, выкрикнула: – Кирилл, ключ! В отличие от большинства участников этого противостояния, изумленно и завороженно наблюдающих за полетом ключа, маг среагировал моментально, и спустя считаные секунды артефакт оказался у него в руках. – Ах ты… – раздался голос Димы, за которым прогремел выстрел. После него на короткие мгновения снова наступила тишина, а я увидела, как Дима недоуменно смотрит на пистолет, который почему-то выстрелил в потолок и сейчас висит в воздухе. А затем тишину нарушило громкое и призывное, отдающее хрипотцой от постоянного курения табака: – Поне-у-у-слась! Если до этого творился хаос, то сейчас начался хаос в квадрате! В кубе! В миллионной степени! Откуда ни возьмись в холл высыпали духи-помощники, вооруженные кто шваброй, кто сковородкой, кто поварешками и поломойными тряпками. Всей гурьбой они набросились на звервона, который ослабел вместе со своим хозяином, а потом частично обрушились и на Диму, не сумевшего устоять на ногах. – Бе-у-й их! – разносился по всему Большому Дому голос Котика. – Долой узурпа-у-торов! Как раз после такого эмоционального лозунга в гостиницу ворвались остальные духи, возглавляли которых Най с госпожой Санли. – Что, опоздали? Уже успели разобраться без нас? – Красотка-управляющая удивленно похлопала длинными ресницами и, шагнув вперед, поскользнулась на оставленной звервоном грязи. – Ах вы, бестолочи! Мурзы! Опять свинарник здесь развели? А убирать мне, да?! Эй! – возмущенно окликнула она пробежавшего мимо духа-помощника. – Ты куда швабру потащил?! А ну, сюда неси, живо! Я сидела на полу, глядя на творящееся кругом безумие, и вопли госпожи Санли сладкой патокой ласкали слух. Именно они – такие привычные, такие родные, как ничто другое говорили о том, что теперь все плохое уже позади. – Это самые безумные сутки в моей жизни, – еще не до конца придя в себя, пробормотала я. Надо мной раздался смешок Германа и, подав руку, он помог мне встать. На непослушных ногах я тут же потащила его к Ане, рядом с которой уже нарисовалась насмерть перепуганная Аленка. – Дура! – отчитывала она. – Я же чуть не поседела, когда этот урод грозился тебя пристрелить! – Я же ведьма, – потупившись, ответила Аня. – Почувствовала его воздействие, но сумела ему противостоять. Просто хотела быть полезной и раздобыть ключ. – Ключ раздобыть она хотела, – передразнила Алена, не без удивления на нее покосившись. Да уж. Такой самоотверженности от нашей ведьмочки не ожидала даже я! На выяснение отношений, осмотр гостиницы и обретение относительного спокойствия ушел остаток ночи. Все носились туда-сюда, всюду стоял ужасный гомон, духи-помощники пытались убирать учиненный в холле погром. Где-то под утро прибыло несколько человек, облаченных в странноватого вида темно-синие костюмы. Они надели на потерявшего сознание Диму наручники и, переговорив с Кириллом, унесли его в какой-то другой мир, где сквозь дверной проем виднелась только чернота. Как чуть позже пояснил Кирилл, там находилась тюрьма, предназначенная для преступников такого рода. А еще в кабинете обнаружился Игорь. И, увидев его, я не знала, смеяться мне или плакать. Мне он всегда представлялся солидным мужчиной, властным и уверенным в себе. А на деле родственник Кирилла оказался субтильным сутулым товарищем, одетым в простые черные брюки, которые были велики ему как минимум на размер, и клетчатый свитер. Вид он имел крайне жалкий и, судя по всему, вообще не понимал, где находится и что происходит. После недолгого разговора с ним все пришли к выводу, что Дима просто использовал его для достижения собственных целей. Игорь явно обладал не очень устойчивой психикой и легко поддавался внушению, чем псионик и воспользовался. Тем не менее «люди в темно-синем», которые вообще-то были магами, тоже забрали его с собой, сказав, что во всем разберутся. Несмотря на бессонную ночь, расходиться никто не спешил. К счастью, за время пребывания в Большом Доме Дима не успел его разгромить и местный ресторан не пострадал. Там, ранним утром за длинным столом и собралась вся наша честная компания. Правда, мы с Германом, занятые друг другом, чуть опоздали и, придя последними, наткнулись на стоящих рядом с входом Тэйрона и Аню. – Не знаю, как вас благодарить, – расслышала я негромкие слова ведьмы. – Если бы не вы… – Забудь, – отмахнулся заклинатель и, собираясь еще что-то сказать, осекся, заметив нас. Я застыла, изо всех сил стиснув руку Германа, когда заклинатель сделал шаг в нашу сторону. – Юля… – чуть помедлив, произнес он. – Давай поговорим. Мне хотелось громко выругаться, наброситься на него с кулаками, послать куда-нибудь подальше, несмотря на близкие родственные связи, но вместо этого я как можно громче согласилась: – Ну, давай… папочка. Одно короткое слово произвело эффект разорвавшейся бомбы. Ко мне снова было приковано всеобщее внимание, и на сей раз изумления в нем оказалось столько, что оно могло наполнить весь Большой Дом. – Папочка? – переспросил Герман. – Папочка? – синхронно переспросили все сидящие за столом. И только Най, самодовольно улыбнувшись, с удовлетворением кивнул: – Догадалась наконец! Наш уход получился не менее эффектным. То ли по привычке, то ли из-за сильного волнения заклинатель создал свой светящийся тоннель, пройдя по которому, мы оказались в кабинете Кирилла. «Будто пешком не могли дойти!» – мысленно фыркнула я, но вслух ничего не сказала, потому что разговаривать с папой не хотела в принципе. А на разговор согласилась только из желания поставить его в неловкое положение, афишировав наше родство. – Будьте добры объяснить, что все это значит? – вместо меня начал Герман, присев на краешек стола и сложив руки на груди. – Вы действительно отец Юли? Его сложенные на груди руки я отметила особо. Наверное, не у одной меня зачесались кулаки. Заклинатель откинул злосчастный капюшон, и у меня снова заныло сердце. Какая-то крошечная и очень наивная часть меня все еще надеялась, что произошло недоразумение и я ошиблась. Но теперь никаких сомнений не осталось – под извечным черным плащом действительно скрывался мой отец. – Не уверен, что сумею правильно объяснить и вы двое меня поймете, – с несвойственной ему неуверенностью начал заклинатель. – Вот и не пытайся! – не выдержала я, а вслед за этим все барьеры, сдерживающие эмоции, рухнули, и меня прорвало: – Да как ты вообще мог? Как мог так поступить?! Ладно, тогда, четырнадцать лет назад, хотя причины мне непонятны. Но сейчас! Ты ведь знал, что я люблю этот Дом, люблю все, что с ним связано! Понимал, что я люблю Германа! – признание вырвалось легко, и я, пребывая на эмоциях, даже его не заметила. – Ты едва не разрушил мою жизнь! Весь последний месяц смотрел на то, как я мучаюсь, знал, что это происходит по твоей вине, и ничего не делал! Да ты… ты… разве родители так поступают?! После каждого моего восклицания плечи Тэйрона – вернее, Анатолия Мартынова, опускались все ниже. Он как будто уменьшался в размерах, выражение его лица становилось все более скорбным и, не захлестни меня чувства, я бы отметила, что таким не видела его еще никогда. Высказавшись, я еще некоторое время ловила ртом воздух, а потом с размаху опустилась в кресло и, повторяя жест Германа, сложила руки на груди. Повисло гнетущее молчание. Но отец всегда отличался умением быстро брать себя в руки и справляться с любыми трудностями, справился он и теперь. Резко выпрямившись, он обвел нас с Германом уже решительным, выражающим уверенность взглядом, и произнес: – Да, я неоднократно влиял на вашу память и не стану это оправдывать. За свою жизнь я, как и многие, совершил массу ошибок, о которых жалею. Все началось в тот день, когда ты родилась. – Он остановил взгляд на мне. – Твоя мать никогда не догадывалась о моей второй жизни и не подозревала, какая опасность угрожает нашему ребенку. Духи боятся заклинателей, многие нас ненавидят. Наш дар переходит от отца к первенцу, который обычно рождается мальчиком. Но у меня, вопреки ожиданиям, родилась дочь, чей своевольный характер проявил себя уже в этом. Я подумал, что раз так, то мои способности тебе не передадутся, и это стало моей первой ошибкой. Духи почувствовали тебя уже в первый день жизни и попытались убить. – Духи? – несмотря на твердую решимость больше с ним не разговаривать, невольно переспросила я. – Хотели меня убить? – Далеко не все из них так безобидны, как тебе кажется, – произнес папа. – Заклинатели – это маги, способные не только их уничтожать, но и лишать воли. От ребенка избавиться всегда легче, чем от взрослого, поэтому они и предприняли попытку в первый же день твоей жизни. К счастью, я успел вовремя. Следующие нападения повторялись на протяжении четырех лет. Я не мог находиться рядом с тобой все время, и постоянная защита, которую я поддерживал, отнимала у меня слишком много сил, поэтому я решил эту проблему по-другому. Ты уже тогда видела духов: и мелких, случайно проходящих мимо, и тех, что желали твоей смерти. Ты была ребенком, поэтому не понимала всей опасности и воспринимала их присутствие относительно легко. Я запечатал все воспоминания о них вместе с силой, которая начала проявляться в тебе уже тогда. Он немного помолчал и продолжил: – А потом, спустя пару лет, ты потерялась в городе. Я тогда подумал, что случилось самое страшное и мне не удалось тебя уберечь. Но ты отыскалась, а затем целый вечер рассказывала нам с мамой о светящейся бабочке и своем новом друге. Этого друга, – его взгляд переместился на Германа, – я заметил все тем же вечером стоящим у нашего дома. Мне уже было известно о нападении безымянных, и я сразу понял, кто он такой. Мне пришло в голову, что однажды он может увидеть тебя, Юля, узнать, что ты моя дочь, и так или иначе втянуть в мир духов. После пережитой трагедии Герман был морально слаб, и я использовал это, чтобы стереть его воспоминание о вашей встрече. Но парня мне было искренне жаль, и я решил ему помочь, взявшись его обучать. – Ну спасибо, – криво усмехнувшись, перебил Герман. – Пожалуйста, – ровно отозвался заклинатель и вновь посмотрел на меня. – Я всю жизнь старался оберегать тебя, поэтому и настаивал, чтобы ты продолжала жить в поселке. Наш дом огражден столькими защитами, сколько вообще можно одновременно поставить на одно место. Когда ты отправилась в город, первое время я за тобой наблюдал, но потом и сам был вынужден ненадолго уехать. Я думал, что ты, не найдя работу, вернешься в поселок, но, когда приехал, обнаружил, что ты устроилась работать в Большой Дом. – Он усмехнулся и покачал головой. – Это стало для меня потрясением. Произошло самое страшное из того, что я только мог вообразить. Я был готов сделать все, только бы ты отказалась от этой работы. Но тебе здесь нравилось, и ты, к моему неудовольствию, ближе познакомилась с Германом и стала все больше подвергать себя опасности. Словом… когда похитили Сашку, я понял, что это больше продолжаться не может. И поступил точно так, как четырнадцать лет назад. Правда, на этот раз я имел дело с двумя взрослыми людьми, и запечатать ваши воспоминания, да к тому же чувства, оказалось гораздо сложнее. Говоря о чувствах, папа поморщился и скосил глаза на Германа. – Герман оказался талантливым безымянноборцем и талантливым учеником, так что быстро сумел разрушить поставленные печати. Должен признать, когда он пришел ко мне выяснять отношения, я уже и сам жалел о сделанном, поскольку видел, какие страдания тебе этим причинил. Меня душило множество самых разнообразных чувств, но обида среди них все же по-прежнему преобладала. – А ты не думал, что самое безопасное для меня – как раз находиться в Большом Доме? – Теперь, когда вижу, что способности заклинателя в тебе все равно проявились, несмотря на все мои усилия, понимаю, – подтвердил папа. – Не знаю, в чем дело, возможно, в твоем неуемном воображении, но ты четко видишь безымянных. А ведь даже сильнейшие заклинатели на это не способны. Наверное, мне стоило с самого начала не скрывать правду, а браться за твое обучение. Впрочем, упущенное можно наверстать. Я недоверчиво прикрыла один глаз: – Мое прощение купить хочешь? – Скорее искупить вину, – усмехнулся папа. – Уж если совершать ошибки, то только для того, чтобы потом иметь возможность их исправить.