– Не волнуйтесь, в отличие от технических детекторов лжи, артефакты истины не дают сбоев. Никаких погрешностей. – А отказаться нельзя? Человек развел руками. – На этом настаивал наниматель, – пояснил он. На стол легла дощечка с выемкой посередине, в нее уместился бледно-серый камень. Выглядела конструкция незамысловато. Похоже на поделку детей в школе на уроке труда. – Это стандартная полевая модель. Все просто, вы касаетесь камня с одной стороны. Я задаю вопросы, вы отвечаете. Если говорите правду, то ничего не происходит, если лжете, то камень темнеет. Приступим? Полковник резко кивнул и, как в омут бросаясь, решительно положил правую руку на артефакт, едва не закрыв ладонью всю его поверхность. – Достаточно только дотронуться кончиками пальцев, – мягко указал клерк. Яков Афанасиевич послушно передвинул руку, освобождая магическое устройство. Камень отдавал странным холодом и вызвал легкое покалывание. – Не волнуйтесь, идет настройка на ваш организм. Дискомфорт быстро пройдет, – заметив, что проверяемый хочет поднять ладонь и посмотреть, нет ли в дощечке иголок, поспешил объяснить клерк. – Ясно, – буркнул полковник, мысленно злясь на собственную мнительность. Подумаешь, ерунда. У особистов в спецотделе после «выходов в поле» бывало хуже. Вот где буквально выворачивали наизнанку мозги, допытываясь, как прошла операция и не прокололась ли где-нибудь группа. – Хорошо, тогда приступим. Начался допрос. Натуральный такой допрос. Очень быстро он понял, что погорячился, сравнивая чекистов из армейской разведки с этим усталым человечком с внешностью безобидного бухгалтера. Его интересовало все, начиная от детского садика, куда полковник ходил в далеком детстве, и заканчивая последней любовницей, с кем он провел несколько ночей, после трех лет траура по любимой жене. Уточнение мелких деталей, выглядевших незначительными, попытка поймать на противоречиях, сверка фактов из реального дела и то, как это запомнил сам полковник. Имена, даты, знаковые события в личной жизни и на службе. Создавалось впечатление, словно сидящий напротив человек не верил, что перед ним настоящий Яков Афанасьевич Волков. Что это двойник и его следует непременно разоблачить. К концу первого часа во рту полковника пересохло, еще через полчаса язык стал заплетаться, вопросы сыпались со скоростью автоматной очереди и ответы следовало говорить, не делая длинных пауз. – Что же, пожалуй, хватит, – словесная пытка закончилась неожиданно, клерк что-то быстро печатал на клавиатуре. – Не шпион? – вяло пошутил Волков, тщательный опрос утомил. Человек буркнул что-то невразумительное, не отвлекаясь от компьютера. – Где воевать-то придется? За рубежом? То, что предстоит специфичная работа, и так ясно, ветеранов с боевым опытом не брали на должность садовников. Оставалось выяснить подробности. – Не отвлекайте, пожалуйста. В свое время вас ознакомят с будущими обязанностями, – и снова уставился в плоский монитор. Яков Афанасьевич поерзал на стуле, подход в подборе персонала и задействованные ресурсы, несомненно, выдавали серьезную контору, скорее всего каким-то образом связанную с кланами, однако его сильно волновала материальная часть потенциального контракта. В частности, возможность взять крупный аванс в счет будущих выплат. – Дело в том, что я бы хотел обсудить условия по… – Не волнуйтесь, нанимателю прекрасно известно о вашем положении, – не отвлекаясь от компьютера заявил человек. – Он готов предоставить вам беспроцентный заем на необходимую сумму. Полковник нервно провел мозолистой ладонью по шее. Спасение дочери вдруг разом перешло из разряда туманной неопределенности в почти свершившийся факт. – Когда… – непослушными губами прошептал Волков. – Когда можно будет подписать контракт? Он знал, что в таких случаях деньги обычно выплачивали сразу, как только на бумаге появлялась подпись очередного «дикого гуся». – После медицинского осмотра, – невозмутимо напомнил человек, все так же уставившись в проклятый экран. Пытка ожиданием продлилась еще где-то минут двадцать, клерк печатал и печатал, никак не желая останавливаться. За «физуху» Яков Афанасьевич особо не переживал, несмотря на свои сорок пять, он поддерживал отличную форму и мог на равных быть с двадцатилетними молокососами. Свежий воздух, натуральные продукты, работа на собственной земле отлично сохраняли здоровье. – Можете идти. Кабинет 107, – клерк наконец-то оторвался от компьютера и протянул полковнику тонкую папку с бумагами. Выйдя за дверь, Волков с удовольствием выругался: – Канцелярская крыса! И направился в новый кабинет, где его ожидала группа медиков в окружении целого сонма разнообразной аппаратуры. Тут с ним почти не разговаривали, общение в основном ограничивалось короткими командами: «встать», «лечь», «дышать», «не дышать». Прогнали по беговой дорожке, проверили давление, зрение, слух, ощупали все, что только можно и нельзя. Даже взяли кровь на анализ, сделали ЭКГ и электроэнцефалограмму мозга. В общем, ничего не забыли. – У вас отличное здоровье для вашего возраста. Поздравляю, – главный медик резюмировал результаты крепким пожатием. Вперед выступил сухопарый мужчина в дорогом костюме, зашедший в кабинет пару минут назад. – Спасибо. Значит, я вам подхожу? – Яков Афанасьевич посмотрел на новое лицо, внутренним чутьем угадав в нем персону, наделенную полномочиями принимать решения. – Несомненно, – сказал мужчина. – Ваши параметры укладываются в установленные нанимателем рамки. В ухоженных руках как по волшебству появилась небольшая стопка бумаг. – Осталось поставить подпись, – он указал на листки. Щелкнул колпачок ручки. Паркер, золотое перо. – Итак? Яков Афанасьевич пробежал беглым взглядом по контракту. Стандартный договор по приему на службу, сроком на три года. Подробно насчет оклада, положенного отпуска, повышенная ставка при участии в боевых действиях и единовременной выплаты в случае смерти. Разве что насчет обязанностей ничего конкретного не указывалось. Впервые полковник заколебался. Но только на мимолетное мгновение, стоило задуматься, как перед глазами встало измученное болезнью лицо бедной Настеньки. – Давайте, – на документах появилась размашистая подпись. Один экземпляр контракта остался у него, второй жестом фокусника убрал в тонкую кожаную папку представительный мужчина. – Отлично, – последовало еще одно крепкое рукопожатие. – Деньги будут перечислены на ваш счет немедленно, – говоря это, незнакомец резво набирал что-то на мобильном телефоне с невероятно тонким корпусом. Стоит, наверное, как самолет, – подумал Яков, наблюдая за изящной игрушкой. Пискнул входящим сообщением его собственный мобильник. Полковник полез в карман и разблокировал дисплей. Ему с трудом удалось удержать от радостного крика. Банк информировал, что на его счет только что перевели весьма внушительную сумму. Хватит не только на лечение, но и все долги раздать. – Сбор по этому адресу в восемнадцать ноль-ноль. Частная взлетная полоса «Белая гавань». Прошу не опаздывать, – в руки Якова Афанасьевича сунулась сложенная бумажка. Пребывая в состоянии эйфории, он автоматически кивнул и двинулся к двери. – И да, полковник, – у выхода его догнал голос статного господина, Яков обернулся. – Добро пожаловать на службу к принцу Виктору Строганову. Все-таки чутье не подвело, предстояло работать на колдунов. Да и бездна с ними! Главное, что дочь будет жить. Полковник четко кивнул, принимая информацию к сведению, за неимением головного убора щелкнул каблуками, отдавая честь, и лишь после этого вышел в коридор. Златоград. Владение клана Мамонтовых. Магический Лицей. Веранда кафетерия. 17:05 – Кажется, у нас уже входит в традицию встречаться здесь, – проворчал я, наблюдая, как напротив устраивается Дмитрий Билецкий. Подошла официантка, приняла заказ. Пара сэндвичей, чай и кофе. Скромный перекус на быструю руку. – С чем прибыл? – без долгих вступлений начал я и попросил: – Только давай побыстрее, у меня еще сегодня два вечерних занятия. Командир златоградского гарнизона Детей Вьюги рассеянно кивнул. – Появились «хвосты»? – с легкой улыбкой осведомился он и как-то неопределенно обронил: – У тебя в последнее время очень плотный график. На что это он намекает? Неужто проведали насчет моего участия в заварушке? Плохо дело. Или просто закидывает удочку наугад? Чертов интриган, и охота ему тащиться в такую даль ради неясных подозрений. В то, что Престона раскусили, я не верил. Изворотливый британец собаку съел на подобных делишках. Следы заметал старательно и со всем тщанием, как-никак среди прочего на кону стояла его собственная задница. А лимонник ей весьма дорожил. – Зачем приехал? Выкладывай, – поторопил я, не поддаваясь на провокацию.