И тут я понял, что опять использовал непереводимые на системные языки слова, потому для них это прозвучало действительно как заклинание. А я просто хотел показать, что значит — идти куда хаос ведёт. Следующая комната оказалась очень простой, мы просто шли под тёплым солнышком через травяной луг, единственной опасностью на котором были норы сусликов. Вот только выход появился на шестом часу ходьбы. Из этого, а ещё из того, что девочкам виделось много орков в первой комнате я сделал вывод, что кроме бога в строительстве участвовали и местные умельцы, иллюзии и «бесконечные» пространства это как раз в их стиле. Выйдя из комнаты, мы снова оказались в коридоре, потому решили зачистить сегодня ещё и следующую комнату: спать ещё рано, а сидеть в коридоре скучно. Ну как решили… Я решил. Тем более, что за полянку мы получили целых десять процентов, и если за следующую комнату дадут столько же, то к концу первых суток наш прогресс будет равен двадцати пяти процентам, что весьма неплохо. Коридор всё никак не кончался, а воздух становился горячее, и когда я уже подумал, что фантазия у составителя подземелья кончилась буквально на третьем испытании, нам преградили путь три лавовых голема. — Кто-нибудь знает как это убивать? — Действительно! — фыркнула Эльза, нарезая ближайший человекоподобный сгусток жидкого камня на кусочки, затвердевающие сразу после падения на пол. Прогресса подземелья за убитую троицу не дали, значит комната только началась… Глава 24 Эльза покрылась коркой инея и оставляла за собой мокрый след при ходьбе. Моя терморегуляция вполне справлялась с возрастающим жаром подземелья, да и Ироня в латах не испытывала особых неудобств. Едва заметив следующих големов ледяная колдунья бросилась в атаку, набирая скорость для скольжения вокруг медлительных врагов. Я в большей степени наблюдал за големами, чем за Эльзой, и под конец схватки уже мог уверенно предугадывать их движения. Ещё по схватке с гоблинами я заметил, что предвидение включается только после того, как будет накоплено достаточно информации о повадках цели. Об орке я с самого начала знал всё, что нужно, и там сознание отрабатывало по максимуму, а вот мечущееся в подобии «маятника» гоблины сначала были абсолютно непредсказуемыми, но под конец я только и ждал, когда они в очередной раз захотят «неожиданно» сменить направление, чтобы выстрелить туда, куда побежал системный фантом секунду назад. Разобравшись с противниками, Эльза решила не терять импульс и поскользила вперёд не дожидаясь нас. Догнали мы её через полчаса, лежащую на полу и насквозь мокрую. Она была жива, но настолько горячая, что если не вытащить её из жарких коридоров в ближайшую пару часов, наша снегурочка совсем растает. Прилегла она у стеночки, отделяющей широкий тоннель от просторной пещеры. Искусственная преграда недвусмысленно намекала, что дальше нас ждёт комната системного подземелья, а не просто пещера. Ходить назад подземелье не запрещало, поэтому зачищать комнату мы отправились вдвоём, оставив перегревшуюся колдунью за стенкой. Когда мы зашли в комнату, проход в стене запечатало барьером, а в центре круглой пещеры засветилась красным лавовым светом лужа, откуда начал подниматься обычный голем, только больше прежних раза в три. А ещё я почувствовал нарастающую жару — температура воздуха вышла за пределы, отведённые терморегуляции. Я не какой-то там мечник или маг, я трикстер. А значит у меня нет и не может быть боевых приёмов, только трюки, позволяющие добраться до жизненно важных органов. А если у противника таковых нет, остаётся только надеяться на секретную трикстерскую технику «Съе-ба-цу», недоступную пониманию всяких героев и других любителей драться до последней капли крови. Но как съе-ба-ца из комнаты, в которой тебя заперли с лишённым органов големом? На это трикстерская философия тоже даёт ответ: «Какой ты нахер трикстер, если так глупо попался?». Жёстко и несправедливо звучит? Ну уж извините, отрицание морали работает в обе стороны. Голем вылез из лужи до пояса и размахнулся гигантской рукой. Ироня встретила её щитом и полоснула обсидиановым аттамом, из раны начал капать расплавленный камень, от которого мы отскочили, не давая ему попасть на сапоги. Двадцатисантиметровый ножик против шестиметрового голема, как мило. Он даже до середины руки не достал, а судя по Эльзиным боям нужно отрубать конечности полностью, чтобы ослабить, а потом и убить этот оживший сгусток камня. Нужно срочно что-то придумать, и оглядывая комнату, я понял, чем она отличается от первой. Здесь нет светильников, а свет только от барьеров, которых четыре, и непосредственно голема. Верхняя часть стен терялась в темноте, потому что пещера конусом расширялась к потолку. Я скомандовал Ироне смещаться направо, до противоположной стороны комнаты, где места было гораздо больше. Искажение перспективы запутало меня, но теперь стало ясно, что с той стороны голему до нас не дотянуться. Движение начали шагом, чтобы перебежками уклоняться от падающих сверху загребущих лап. И вот плещущийся в луже уродец уже не способен до нас дотянуться! Но как же жарко… Светимость голема возросла, как и излучаемый жар, он опёрся руками в пол и начал вытягивать из лужи ноги. Впечатляющее зрелище, но это не игровая катсцена, чтобы безотрывно наблюдать за эпическим событием. Повышенная яркость нашей лампочки выхватила из темноты верхушки стен пещеры, и там я увидел скрывающие что-то иллюзии. Нет, фантазии у архитектора определённо было маловато. Трюк со скрывающими самое главное стенами уже использовался перед входом! С другой стороны, не все относятся к самоповторам так как я. Ироня включила «апофеоз» и подсадила меня на скрытую иллюзией галерею. Там я обнаружил вцепившегося в переливающийся теми же цветами что и голем кристалл человека. Первую пулю я всадил в кристалл, а вторую — между удивлённо уставившихся на меня глаз. Галерея опоясывала почти пещеру, только над барьерами разделялась каменной кладкой. Я заорал Ироне, чтобы она тащила голема к противоположной стене, а потом возвращалась ко мне. Сам же я дошёл до перегородки и спрыгнул на пол, после чего приготовился повторять штурм галереи во втором секторе. Проблемы возникли только на четвёртом, потому как с каждым зачищенным сектором голем двигался всё медленнее, оттягивание его от меня занимало всё больше времени, в результате, когда я продырявил третью голову Ироня была вынуждена выключить апофеоз. Усталость от целого дня пути и использования ультимативной способности разом нахлынули на неё, а потому двигаться она стала ненамного быстрее голема. Но ведь мы в шаге от победы! Когда я забирался на галерею в спину меня толкнула волна горячего воздуха от опускающейся лапы… Не оглядываясь, я побежал вперёд и убил последнего оператора кристалла через три секунды после волны. Замедленная тварь не могла успеть нанести по моему танку второй удар, но, к сожалению, хватило и первого. Шлем спас череп жрицы от разрушения, но лицо оказалось обожжено, а нос сломан, правая рука получила сложный перелом. Она была жива, но потеряла сознание от боли, а своё обезболивающее зелья я уже выпил… Были ещё таблетки, но это совсем не то, что нужно. Я раздавил в ладони два кругляшка, и засыпал порошок под язык, после чего усадил её к стенке и вылил в рот пузырёк сильного лечебного зелья. Сильным оно называлось потому, что в отличии от слабого выходило за рамки эффекта плацебо, жаль только не далеко. Температура в комнате нормализовалась, и я уложил своих раненых девочек рядышком, а сам сел ужинать. Доставая сухпаёк из инвентаря, понял, что лоханулся с обезболивающим — полбутылки коньяка были бы надёжнее. Или нет? В любом случае, теперь уже поздно смешивать лекарства с алкоголем. А вот мне такая терапия в самый раз… К утру обе раненые уже очнулись. Эльза нацепила на себя не меньше половины шкатулки, которую я нашёл в разломанной карете, а Ироня… Ну, она хотя-бы сняла броню и уложила сломанную руку так, чтобы не беспокоить её. Прежде чем заняться перевязками мы все поели, жрицу пришлось кормить. Перед спуском в подземелье мы не пополнили запасы воды, так что теперь от изначального осталась только половина, и этого хватит на три дня, или на шесть, если экономить, и это я ещё не знаю какой запас у Эльзы, и можно ли топить её лёд, чтобы получать питьевую воду. К выбору дальнейшего пути я решил подойти ответственнее, чем в прошлый раз, не зря же выходов у комнаты три? Ши читала мне подсказки. Один выход вёл по долгому, но лёгкому пути, второй по короткому, но тяжёлому, а третий предлагал испытание для одного человека. О сложности такого испытания подсказок не было. Весьма заманчиво, учитывая, что я единственный сохранил боеспособность. Эльза обладала огромным резервом маны, но низкой скоростью её восполнения, а последние деньки выдались для неё жаркими… Или скорее холодными от постоянного создания льда. На восстановление необходимого для одного среднестатистического боя запаса уйдёт два дня, и то исключительно за счёт побрякушек из шкатулки. Все накопители оттуда разрядил волшебник, а ускоряющие регенерацию маны артефакты повышают скорость регенерации на определённый процент, что очень востребовано «горючими» магами с большим значением скорости восполнения, и почти никак не помогает Эльзе. А вот Ироня утверждала, что восстановится быстрее колдуньи, только вот полная регенерация — это полная регенерация, а значит вместо танка через два дня мы получим секретаршу в латах. До обеда я честно собирался дождаться готовности отряда к продолжению зачистки, и пойти по короткому, но опасному пути, но после трёх часов ничегонеделания встал и зашёл в комнату одиночного испытания. Комната была маленькой, с каменной кроватью по центру, и тремя барьерами в стенах. Вход не закрылся, что логично — системное подземелье это тебе не московское метро, где при должной сноровке можно вдвоём турникет пройти за один билет, здесь более надёжный подход используется. Зайти можно хоть вдесятером, а вот кровать после первого использования может просто выключиться и стать куском мёртвого камня. Я лёг и оказался в знакомой больничной палате, с которой и начались мои приключения. — Максим! Вы меня слышите, Максим? — спросила на чистом русском та самая медсестра, которую я трахнул в ординаторской. — Да — кратко ответил я. — Это хорошо, мы боялись что мозг пострадал необратимо. Я ощупал голову, она была забинтована и не болела даже при нажатии. Я попытался встать, но медсестра меня остановила. — Что вы делаете, вам нельзя двигаться! У вас была тяжёлая черепно-мозговая травма! — У меня ничего не болит. — Что? Это плохо… — Серьёзно? — Ох, это прозвучало двусмысленно. Нет, я рада, что вы не страдаете, но возможно из-за травмы вы навсегда утратили чувствительность к боли, а это опасно! — Как я здесь оказался? — Вас доставила скорая. — А как я попал в скорую? — Простите, но откуда мне это знать? Логично. Но. Предположим, последнее воспоминание перед началом паранормальной хрени это как я встал из-за компа и пошёл на кухню. Если я вскоре после этого упал и хорошо приложился головой, то кто вызвал скорую? Далее, кто открыл им мою железную дверь, все ключи от которой находятся внутри квартиры? Единственный вариант — я впустил кого-то, но я бы хрен кого впустил! — Нет. Тут что-то сильно не сходится. Вы меня обманываете. — Хорошо, тогда можно начинать испытание. — сказала медсестра. — Дешёвая попытка. Она не ответила и начала раздеваться. — Кто ты на самом деле? — Я — медсестра, но ты в этом совсем не уверен. — Ты — плод моего воображения. — Верно. Осталось только отгадать суть испытания и успешно его пройти — сказала она, усаживаясь на меня. — Нет. Так нельзя, уйди! — Нельзя, можно. Плохо, хорошо. Эти слова пусты, и ты это знаешь. Какой смысл кидаться в галлюцинацию пустотой? Она ласкает моё лицо и шею руками, а закончив говорить, целует в губы. С языком, и я отвечаю. Начинаю ласкать её тоже. Она не спешит, и это хорошо. Потому что она — ключ к прохождению испытания, но вот что я должен сделать? То, чего она хочет? Но она же женщина, пусть и иллюзорная, а кто может знать, чего хочет женщина на самом деле? Особенно созданная из мыслей трикстера, уверенного в абсолютной непознаваемости противоположного пола… Помни кто ты есть, Реверс, и используй свои сильные стороны себе во благо, как говорил мне никто и никогда. Да и кто в здравом уме скажет другому человеку заботиться об его, а не общей выгоде, в контексте — такой, с которой и говорящему что-то перепадёт. Итак, сейчас непознаваемое хочет от меня неизвестного. Моя выгода — пройти испытание и потрахаться. Совместимо ли это? Неизвестно. Закон проходимости подземелья гласит, что подземелье — внезапно — проходимо и не ставит неразрешимых задач, значит всю нужную информацию я уже получил. «Медсестра, но ты в этом не уверен»… Доктор после пьянки сказал, что никакого медперсонала в день моего попадания в госпитале быть не могло, только и всего. Тогда она — женщина из моего воображения, но не из эротических фантазий, оттуда без хвостика не выходят… Значит, это и не женщина. Это абстрактный человек в форме не идентифицированного воспоминания. Хаос! Что ещё может быть абстрактным и бесформенным? Когда Хаос становится заметен, есть только два варианта — принять его полностью или частично. Впервые я встретился с Хаосом, когда мир вокруг меня рухнул, после очередного серьёзного потрясения, которыми так богата жизнь. Так я стал трикстером, человеком без моральных принципов, называющим вещи своими именами и использующим это себе во благо. Но тогда я не принял Хаос полностью! Мои руки ложатся на бёдра иллюзии, я чуть приподнимаю её и направляю на готовый к использованию прибор. — Cogito ergo sum. Всё есть Хаос, но я мыслю, следовательно, существую. Я принимаю тебя. — мои руки опускаются, но ничего не происходит. Вокруг снова комната с четырьмя открытыми проходами. В смысле «секса не будет»? Хотя, всё верно. Даже самому хитрому трикстеру не наебать Хаос. А вот наоборот — это запросто. Стоп. — Ши, ты меня ждала? — сказал я, заходя на каменистый пляж. — Моя прелесть? Опять будешь использовать меня не по назначению? — Нет. — Знаешь, как минимум, это уже было! Ты повторяешься! — Я сказал «нет», Ши. Ты же не настоящая женщина, чтобы у тебя «нет» означало «да». — То есть ты пришёл только ко мне? — А ты ждала? — Конечно ждала! Кольцо разрядилось за восемь часов. Оказывается, когда не используешь настоящее тело уставать просто нечему, а наслаждение всегда получает только сознание, а не мясо, так что это был очень приятный опыт. Слить заряд кольца на удовольствие в условиях постоянной опасности для жизни? Раньше я бы сказал, что это плохо и зря я так сделал, но теперь? Какая разница, cogito ergo sum. Вставать с каменной кровати было больно — всё тело затекло. Девочки уже спали, да и я разгонял кровь только из последних сил борясь со сном. В итоге мой день прошёл так, что я лежал до обеда, лежал после, а потом завалился спать. Натренированный годами распорядок дня, что сказать… Разбудила меня Ироня, поставив на меня ступню. — Реверс, ты что там такого делал, что нам сразу двадцать пять процентов дали? — Ну, захожу я в комнату испытания, а там армяне в нарды играют. — Тебя не было десять часов! — Ну, это же нарды. Я даже играть не умел, а они пока я один раз не выиграл не отпускали, вот и затянулось.