— Ну, это разве похоже на Та-Чонг? А Трефу твоему, видимо нравятся нормальные, массивные машины. И надёжность. И безопасность. — А про самого Трефа он что-нибудь говорил? — Нет. — Можешь специально для меня спросить? Только не уточняй что это я тебе поручил расспрашивать, и вообще, как-нибудь помягче спроси. Сможешь? — Реверс, я не тупой, просто не люблю болтать. Тупые, во-первых, до «ветерана долгой войны» не доживают, а во-вторых, хан таких рядом не держит. — А машины? — Машины люблю. Болтать не люблю. В среднем получается… ну да ты сам видел, что получается. Главный офис французского Сверхбанка пытался произвести впечатление, но располагался слишком близко к королевскому дворцу, так что на фоне не смотрелся. Однако и пародией не выглядел, и вообще подражать не пытался. Характерных для Земли черт, вроде огромных окон и вообще неуёмной страсти к стеклу, а также необоснованной вытянутости не наблюдалось. Здание было достаточно большим, но казалось лёгким за счёт формы крыши и выносных колонн-контрфорсов. Короче, для полного комплекта готичности не хватало только горгулий, но есть у меня такое подозрение, что их по ошибке поместили внутри здания, да ещё и приспособили к выдаче кредитов доверчивому населению. В приёмной у Трефа сидела секретарша, которая чем-то отличалась от помощницы Лироя. Я бы предположил, что цветом глаз, но эту шутку я уже использовал, а тавтология — это ересь. Если я и придерживаюсь каких-то религиозных догм, то запрет на самоповторы будет первой заповедью в списке. — А у тебя хорошие отношения с Лироем? — спросил я, как только дверь в кабинет закрылась. — Можно сказать и так. Я приходил по рабочей необходимости, но на обед остался только как друг. — А чего тогда семьями не дружите? — Что, простите? — Ну, он был с дамой, а ты нет — я указал туда, где за стеной стоял стол секретарши. — Знаете, Реверс, ваши намёки оскорбительны! Почему вы раз за разом проявляете такое неуважение к женщинам? Сексуальная объективация недопустима в современном обществе! — То есть она не такая? — Нет! — И я в это даже поверю. Не поверю я знаешь во что? — я сделал небольшую паузу, давая банкиру высказать своё предположение, но тому хватило ума промолчать. — В то, что ты не такой. Вот во что я не поверю. — Это здание, конечно, формально является храмом, но вопросы веры я всё равно не намерен здесь обсуждать! — под конец фразы Треф сорвался на крик. Интересно, как он выпутается из этой ситуации? — О каком размере командировочных идёт речь? — сказал он после минутной паузы, во время которой не то молился, не то пытался медитировать. — Ты мне скажи. И надбавку за вредность не забудь. — За чью вредность? — Вашу с Лироем. Если за мою, то ты, боюсь, не расплатишься. — Двести тысяч монет устроит? — Двести пятьдесят. — Двести десять и эпический мешочек, но ты остаёшься мне весьма признательным. — Двести ровно, эпический мешочек и мы с тобой отмечаем сделку в баре. И моё уважение сверху. — … — Не бойся, я не любитель мальчиков. Просто дань традициям моей далёкой родины. — Интересная у вас традиция, там в… — В Ебенях. Слышал про такое королевство? — Нет. — Ну и правильно, сам бы о нём предпочёл не слышать! Мешочек принесли быстро, та самая секретарша на огромном золотом подносе, принесла маленький, раза в три меньше того, что давал Юнгерн, мешочек. Вспоминая как на меня, смотрели продавцы, когда я доставал из мешочка монеты, я решил, что всё происходит именно так, как должно, и в этом мешке размером с кулак действительно лежат двести тысяч монет. К тому же его называют «эпическим», также как артефакты. Если так подумать, то сделать удобный платёжный артефакт, особенно учитывая доступный высшим чинам опыт двух (Земля и Ностромо), или даже больше опережающих развитием миров, было бы весьма логично. Но всё равно нужно будет проконсультироваться. Или буклет в зале для посетителей подрезать. Как человек, которого жизнь ничему не учит, я решил отослать Юнгерна на поиски жилища, а сам поехал в бар с Трефом. Учитывая, сколько мозолей я за сегодня оттоптал важным шишкам, дальше будет одно из двух. Либо я напьюсь и со мной произойдёт «несчастный случай», либо я напьюсь, и со мной произойдёт несчастный случай, который я сам и спровоцирую, но Треф и его люди меня спасут. В первом случае моя смерть — факт предопределённый, а умирать пьяным, наверное, приятнее, чем трезвым. Во втором — Треф, да и косвенно Лирой доказывают мне что я могу им доверять. Просто, одно дело если они прокручивают через войну деньги, и совсем другое — если это целенаправленный саботаж. В баре я помню только как произносил первый тост: Только взятка, только водка Две стальные наши скрепы Остальные все нелепы! Очнулся я на пляже с красивым закатом и не менее красивой девушкой рядом. А ещё я был в стельку пьян! — Ши? А сестру твою как зовут? — Какую сестру? — Бль… Бля… — Что? — Блязняшку! — Реверс, ты пьян что ли? — Да! Спаси меня! Отдам… душу отдам, только спаси! — Что, опять душу? — А я что, уже отдавал? Ооооо, нет это ужасно. — Ничего ужасного, моя прелесть, абсолютно нормальная практика при общении с демонами! Тебе она всё равно ни к чему, а мне приятно! — Ты не понимаешь! Это тавтология! Я повторил один трюк дважды! — Ну, не плачь, моя прелесть, пьяный ты и трезвый ты — не одно и тоже, так мне один демон Тёмного Веритаса говорил! — Тёмного Веритаса? — Ну, О Боже Похмелья, хотя он не любит, когда о нём так говорят. — Ши! Ну спаси меня! Пожалуйста, милая, спаси! — Хорошо. От опьянения спасти? — Да. Она замерла, сидя на коленях перед моим безвольным телом. Через две минуты у меня кончилось терпение, и я шлёпнул её по ноге. — Жестокая сука! Всем вам сукам только одно надо, а как просто помочь так хренушки! — Прелесть, ты чего? Я пытаюсь! — Нет, ты просто сидишь и смотришь как я страдаю! Ты же всемогущий демон! — Да. И это очень странно… — Вот, ты даже сама призналась, что любишь когда я страдаю! С самого начала с тобой всё ясно было! — Я не об этом! Я действительно всемогущий демон, но протрезвить тебя даже мне не под силу. — Сука! Сука! Темнота…