– Я… не слишком здорово. Совсем не здорово. – Я тоже. – Зои, извини, что сегодня утром ушел из дома, не попрощавшись. Я просто не знал, что сказать. И боялся, что мне будет невыносимо видеть, как ты уезжаешь. – Знаю. Я скучаю по тебе. – Да. Я тоже. – Пауза. – Я ездил к маме. Она устроила мне выволочку. – За что? – За то, что я, как последний мудак, тебя отпустил. Хотя слово «мудак» она, естественно, не произнесла. – Конечно нет. – Я представляю, как Сьюзан отчитывает Эда, и невольно улыбаюсь. – А что ты ей ответил? – Ну конечно, я с ней согласился. Да и вообще, я не понимаю, как мы дошли до жизни такой. Мне хочется сказать, что разъехаться было его идеей, но Эд, похоже, совсем другое имел в виду. – Не знаю. Правда не знаю. Эд тяжело, с присвистом, дышит, так что у меня начинает звенеть в ухе. – Господи, это ужасно! – говорит он внезапно охрипшим голосом. – А ты сообщила своим родителям? – Да. Я все рассказала маме. А она, естественно, тут же доложила отцу. – Боже, они наверняка меня ненавидят! – Конечно же нет. Они хотят, чтобы мы помирились. Ради нас. Ради меня. – Да, мы непременно так и сделаем. Поверь мне, все это лишь временная мера. – Очередная длинная пауза. – Ну и что теперь? – Не знаю. По-моему, мне стоит ненадолго задержаться у родителей. Я взяла с собой работу. Ведь если я вернусь прямо сейчас, мы придем туда же, откуда ушли, да? – Да, полагаю, что так. Но мне кажется, я уже знаю, чего категорически не хочу. – Неужели? – Да. Я не хочу тебя терять. – Прекрасно. Я тоже не хочу тебя терять. – Итак… когда ты вернешься? На следующей неделе? – Возможно. Очень может быть. Давай воспользуемся этой передышкой и хорошенько все обдумаем. Чтобы не было так мучительно больно. И, Эд!.. – Да? – Не забудь покормить Джорджа. – Не забуду. Он здесь. И очень по тебе скучает. – Я тоже по нему скучаю. В трубке снова повисает напряженная тишина. Интересно, о чем сейчас думает Эд? Наконец он нарушает молчание: – Хорошо, любимая, а теперь давай попробуем немного поспать. Я могу позвонить тебе завтра? – Естественно. – О’кей. Тогда спокойной ночи. – Спи спокойно. Я заканчиваю разговор, экран чернеет. Мое лицо мокрое от слез, я даже не заметила, что плачу. Невыносимо больно слышать убитый, одинокий голос Эда, и мне хочется все бросить, сесть на ближайший поезд до Лондона, кинуться в объятия Эда. Но нет, я слишком устала. Поэтому я поднимаюсь по лестнице в свою комнату, залезаю под одеяло и засыпаю в надежде, проснувшись, снова увидеть Эда. Глава 17 9 июня 2012 года Говорят, если у человека пропадает какое-либо чувство, то в результате компенсаторной реакции остальные чувства мгновенно обостряются. Возможно, именно поэтому, еще не успев толком открыть глаза, я понимаю, что на меня кто-то смотрит. Собственно, ничего страшного, но мое сердце трепещет от волнения. Возможно, это Эд, хотя, возможно, и нет, тогда мне следует приготовиться к сильному разочарованию. А вдруг выяснится, что вчера я в последний раз попала в прошлое и теперь снова вернулась в свое безрадостное настоящее? Я слышу тихое, ровное дыхание, но не знаю, кто это дышит рядом со мной. А еще странный повторяющийся стук. Радиатор? Шаги в коридоре. Но никаких скрипов, громких голосов, тарахтения каталок, свидетельствующих о том, что я в больнице. По правде говоря, я почти уверена, что нахожусь дома, в своей квартире, в своей кровати. Звуки мне хорошо знакомы, словно я успела с ними сродниться. Тогда я открываю глаза и зажмуриваюсь от яркого света, струящегося в окно с отодвинутой шторой. Вижу рядом с собой чей-то размытый силуэт, который, когда глаза привыкают к свету, приобретает все более четкие очертания. – Эд! – Я обеими руками обнимаю его за шею, он падает навзничь. – Интересно, а кого ты ожидала увидеть? Санта-Клауса? – улыбается Эд. Я с облегчением смеюсь в ответ. У меня впереди еще один день с Эдом, и, судя по всему, между нами мир и согласие. Слава богу! Остается только надеяться, что сегодняшний день будет для нас удачным. – Но почему ты на меня так смотришь? – откидываясь на подушку, спрашиваю я. – Просто смотрю. Имею право. Ты ведь моя жена. – Вид у Эда страшно довольный, он похож на расшалившегося щенка. – И чему, спрашивается, ты так радуешься? Он недоуменно хмурится, прикусив нижнюю губу. Изображает обиду. – Ты что, хочешь сказать, что забыла? – Мм… Нет. Как я могла забыть? Забыть что? Эй, напряги мозги! – А ты волнуешься? Это будет просто чудесно, учитывая, через что нам пришлось пройти. – Да, ты совершенно прав. Господи, если бы я только понимала, о чем речь! – Итак, ты покажешь мне свой наряд? Это ведь не настоящее бракосочетание, поэтому не стоит бояться плохих примет. И тут меня осеняет. Сегодня 9 июня 2012 года. День, когда мы повторили свои свадебные клятвы. Идея пришла в голову Эду, когда мы снова сошлись после того памятного разрыва. Он обосновал это следующим образом: – Последние несколько лет были ужасными. И я хочу показать тебе и всем остальным, что наш союз прочен как никогда. Ну, что скажешь? – Скажу, что ты, Эдвард Уильямс, самый чудесный мужчина на свете. И сентиментальный дурак. – Так значит «да»? – Да. – Отлично! Все будет не так, как в прошлый раз. Благодарю покорно. Вот почему спустя почти семь лет после официального бракосочетания мы заново произнесли наши свадебные клятвы перед лицом немногочисленных друзей и родственников. Церемония была скромной, но очень важной для нас. Сейчас мне даже не верится, что к моменту его гибели, год спустя, все вернулось на круги своя. Но я решительно отбрасываю эту мысль. Не хочу портить праздник, по крайней мере пока. – Хороший аргумент. – Я подхожу к платяному шкафу, где висит мое маленькое синее платье. – Та-дам! Я поднимаю платье повыше, на лице Эда появляется довольная усмешка. – Мило. Ну как, продемонстрируешь его мне? Я решительно качаю головой: