Я вскакиваю с места и обвожу глазами полупустой бар. Черт, я совершенно пьяная, и комната плывет перед глазами! Эд смотрит на часы. – Упс! – Он улыбается кривоватой улыбкой. – Похоже, для обеда уже слегка поздновато. – Да, уже поздновато. – Наверное, мне стоит проводить тебя домой. – Ладно, там будет видно. Ужасно не хочется, чтобы вечер кончался, по крайней мере так быстро, но, поскольку мне не удалось решить, как быть дальше, я послушно встаю, надеваю пальто и, слегка покачиваясь, поднимаю с пола сумку. – Ой-ёй-ёй! – пьяно ухмыляюсь я. Эд хватает меня за руку и тащит к двери. На улице ледяной холод, и, пока мы стоим в растерянности у паба, наше дыхание превращается в облачка пара. – Я провожу тебя домой, – говорит Эд и с лукавой улыбкой добавляет: – А там уложу спать. – Не глупи. Ты живешь на другом конце города. – Не имеет значения. Я не позволю тебе идти одной в столь поздний час. Ничего, как-нибудь доберусь. Мы идем рука об руку к метро, а в вагоне садимся рядом. Поезд с грохотом мчится в туннеле, и я гляжу на наше отражение в окне напротив. Мы смотримся как самая обычная пара, и меня пробирает нервная дрожь. Если бы! Эд всю дорогу держит меня за руку. Поезд медленно подъезжает к станции «Тафнелл-Парк», мы встаем и выходим. У меня голова идет кругом при мысли об имеющихся возможностях. В прошлый раз мы попрощались, и я сказала, что подожду, пока он не разберется со своей личной жизнью. На сей раз у меня от джина явно произошло размягчение мозгов, в результате чего я так и не смогла принять решение. Я поворачиваюсь к Эду: – Тебе не стоит провожать меня домой. Уже поздно. Ты опоздаешь на поезд. Эд смотрит на часы на табло. Уже 23:36. Он кивает, но не двигается с места. – Чудесный вечер. Я получил огромное удовольствие, – говорит он. Он наклоняется ко мне, его губы касаются моих. Затем отстраняется и смотрит на меня, словно спрашивая разрешения. Я едва заметно киваю. Тогда он снова меня целует холодными губами, и мне кажется, будто я вот-вот потеряю сознание. Платформа совершенно пустая, но, даже если бы здесь была толпа народу, я все равно не обратила бы внимания. Есть только я и Эд, и больше никого в этом мире. Наконец он меня отпускает. – Итак? – В этом коротком слове мне слышится не один, а несколько вопросов. И тут я принимаю решение. Я едва заметно качаю головой, но Эд сразу все понимает. – Прости, Эд. Я не могу. Не сейчас. Так неправильно. – Ты права. Разумеется, – соглашается он. Порывшись в сумке, я нахожу шариковую ручку с жеваным колпачком, беру Эда за руку и пишу у него на ладони номер своего телефона: – Позвони, когда сможешь, хорошо? Эд молча кивает, а я резко поворачиваюсь и, зажав волю в кулак, быстро иду прочь. Оглянувшись, я вижу, что он смотрит мне вслед. Мне сейчас тяжело, как никогда, – кто знает: увижу ли я Эда снова? – но я все сделала правильно. Вернувшись домой, я ложусь в кровать и даю волю слезам. С болью вспоминаю, как Эд уходил от меня, как мне хотелось вцепиться в него и больше никогда не отпускать. Не отпускать до конца жизни. Но вот слезы постепенно высыхают, я медленно погружаюсь в сон и думаю о том, что принесет мне завтрашний день. Глава 4 5 июня 1999 года Пока на кухонном столе остывает чашка чая, я прислушиваюсь к тому, как Джейн бродит по комнате. Скоро она появится здесь, и мне хочется насладиться последними минутами одиночества. Проснувшись сегодня утром, я поняла, что все опять повторяется, и меня охватило радостное возбуждение. Еще один день с Эдом. Когда в часы отчаяния после смерти Эда я умоляла Господа дать мне еще хоть немного побыть с мужем, то отчетливо представляла себе, что буду говорить и делать в эти короткие минуты: я скажу ему, что сожалею, что безумно люблю его и всегда буду любить. Я представляла себе, как буду обнимать, целовать, ласкать Эда – одним словом, делать все то, что больше не могу. И вот теперь мечты сбываются. Мои губы невольно расплываются в улыбке. – С чего это ты сияешь, как блин масленый? – Джейн, шаркая ногами, входит на кухню; волосы растрепаны, взгляд мутный. Она с трудом сдерживает зевок. – Да так, ничего. Черт, ты выглядишь ужасно! – Спасибо. И чувствую себя, как ходячий мертвец, – хмыкает она и бросает на меня подозрительный взгляд. – В отличие от тебя. Что это ты с утра такая живенькая? – А разве непременно нужна какая-то причина? Причины действительно нет, по крайней мере пока. Джейн удивленно поднимает брови. – Ты, случайно, не… – она косится на дверь моей спальни, – привела к себе мужика? – Нет, ничего подобного. Просто я очень рада тебя видеть. Само собой, – ухмыляюсь я. Джейн берет подушку и целится мне в голову. Я уворачиваюсь, и подушка, чудом не задев лампу, падает на пол. – Кофе. Умираю хочу кофе. – Джейн достает из шкафчика банку растворимого кофе и насыпает в кружку. – Давай сварю тебе человеческого кофе. – Я соскакиваю с табуретки. Она смотрит на меня так, будто не узнает, но в результате лишь пожимает плечами: – Ладно. Спасибо. А потом плюхается на табуретку и кладет голову на сложенные на столе руки. – Ну а ты чем занималась прошлой ночью? – В качестве отвлекающего маневра я гремлю ложками. Надеюсь, Джейн все-таки прольет свет на то, что происходит. – Ты имеешь в виду, после твоего ухода? – хмурится Джейн. Вот дерьмо! – Ну да, конечно. Ты что, еще куда-нибудь зарулила? – После обеда мы с Томом отправились в клуб «Тёрнмиллз». Полный отстой. Поэтому мы пробыли там не больше часа. А затем… ну… он пошел домой. Один. Снова. Господи, только не Том! Мало того что Том был редкостным говнюком, он безобразно обращался с Джейн, которая встречалась с ним где-то около года. Том постоянно ее унижал и мог бросить в любой момент, словно она ярмо у него на шее. Оказалось, одновременно с ней он встречался с кем-то еще, но, к сожалению, это обнаружилось слишком поздно. – Он водит тебя за нос. Просто пошли его к черту! – Слова эти вырвались сами собой, прежде чем я успела спохватиться. – Что?! – вскидывает голову Джейн. – Ну, ты понимаешь. Это же очевидно. – Разве? И откуда такая уверенность? – Голос ее звучит холодно, почти агрессивно. Я пытаюсь отыграть назад: – Да нет. Не обращай внимания. Джейн, я просто хочу сказать, что он реально обращается с тобой, как с последним дерьмом. Он постоянно тебя динамит, да и вообще пудрит мозги. Значит, наверняка у него рыльце в пушку, разве нет? Она смотрит на меня обиженно: – Наверняка? – Ну, я не знаю. Мне так кажется… Ладно, не обращай внимания. Я порю чушь. Мне не хочется, чтобы ты страдала. Ты еще наверняка встретишь приличного человека. Ты это заслужила. Джейн сверлит меня глазами, явно прикидывая, обижаться или нет. К моему величайшему облегчению, она сменяет гнев на милость. – Прости, Зо, – вздыхает она. – Конечно, ты абсолютно права. Я просто… уже ничего не понимаю. Он как апрельская погода. Сейчас он меня обожает, а через минуту уже видеть не может и не знает, как от меня отделаться. – Ты не должна с этим мириться. – Я наливаю воду в кофеварку, горячий пар жжет лицо. Она снова вздыхает: