— Роланд Петрович — экстрасенс и предлагает нам свои услуги. — Да вы такой же экстрасенс, как я китайская танцовщица! — Не горячитесь, молодой человек! У вас пулевое ранение неподалеку от сердца. Вам нельзя волноваться. — Откуда вы узнали? — изумился Гоша. — Сказал же, что я экстрасенс, а вы не верите, — грустно ответил Роланд Петрович. — Мы обойдемся без вашей помощи, — жестко сказал Игорь. — Речь идет о человеческой жизни. А это вам не игрушки. — Мне кажется, вы еще пожалеете о том, что отказались. — А мне так не кажется, — отрезал Игорь. — Всего хорошего. — Что ж, позвольте откланяться, но думаю, ненадолго. Вот вам моя визитная карточка. Звоните. — Спасибо, — сказала я и сунула визитку в карман. Мачульский, немного сутулясь, пошел к своему столику. Я посмотрела ему вслед: — Может, зря ты его так? — Не зря. Нечего ему совать нос, куда не просят. Чем меньше людей знает, чем мы тут с тобой занимаемся, тем лучше. И так дела у нас заворачиваются непростые. — Что-то случилось? — Пока точно не знаю, но скорее всего это так. Твоя Светлана поехала в Сочи устраивать похороны брата. Но мне сейчас сказали, что среди пассажиров сочинского рейса ее не было. Я позвонил в город, там проверили и сказали, что ни дома, ни на работе ее тоже нет. Она взяла неделю отпуска. В другой ситуации можно было бы подумать, что она решила ехать поездом… Но сейчас — сама понимаешь, все может быть. — Ты хочешь сказать, что ее тоже убили? — Сердце у меня ухнуло вниз. — Я хочу сказать только то, что сказал. Ее нигде нет. А случиться может все, что угодно. — Что именно? — Сердце ухнуло еще ниже. — Чеченцы, к примеру, украли. Хотя это больше из области фантастики. В нашем городе такое маловероятно, но возможно. А еще она могла опоздать на самолет, что более реально, потому что приблизительно в это время по пути в аэропорт была какая-то кошмарная авария и как следствие — пробка на дороге. Стояло, говорят, машин сто, не меньше… Хорошо, я приехал в аэропорт раньше, а то так же куковал бы на дороге. И вообще это может быть элементарный наезд бандитов. Такой вариант сейчас тоже прорабатывается. — Шутишь! — искренне удивилась я. — Светлана Иосифовна и бандитские наезды есть вещи несовместные. Она ведь профессор, а не коммерсант. — А вот и не шучу, — ответил Игорь. — Ты плохо знаешь свою шефиню. Она не просто коммерсант. Госпожа Маргиева, как и ее покойный брат, в мире бизнеса человек известный. Фирма, которой руководил Святослав Маргиев, называется «Светлана», и Светлана Иосифовна — один из ее учредителей. Правда, контрольный пакет акций буквально на днях был продан гражданке США Марте Лундгрен, по сумма, которой владеют Маргиевы, тоже весьма приличная. — Этого не может быть! — Сердце начало потихоньку возвращаться на место. — И тем не менее это чистая правда! Все факты взяты из абсолютно надежного источника и проверены. Кстати, половина этого прекрасного дома в Сочи — тоже ее. — Ну и ну, — выдохнула я. ГЛАВА 9 Память тут же услужливо подбросила разные факты, а разум начал лихо их анализировать. Светлана Иосифовна была родом из маленького села под Черновцами. Ее мать была хохлушкой, а отец — осетином. Причем в ее облике и характере в полной мере присутствовали национальные черты обоих родителей. Украинская напористость и восточная хитрость, стремление выбиться в люди во что бы то ни стало помогли Свете Маргиевой сначала выучиться на зубного техника, а потом — поступить в Киевский мединститут. Красавицей ее в то время назвать было трудно. Субтильная чернявая провинциалка с довольно длинным носом, который украшала небольшая горбинка, не пользовалась успехом у столичных студентов, да это ей было и не нужно. Она была увлечена учебой, поэтому вместо танцев сидела в библиотеке. Ее усердие было отмечено: институт она закончила с красным дипломом. Ей предложили остаться в аспирантуре, что она и сделала. После аспирантуры нужно было определяться. Пришлось выбирать между работой в киевской клинике, где ей предложили место рядового хирурга, и местом заведующей стоматологическим отделением в медсанчасти оборонного завода в нашем, далеко не столичном городе. Честолюбия ей было не занимать. Светлана подумала и трезво рассудила, что лучше быть первой в областном центре, чем сто двадцать второй в Киеве. Она выбрала медсанчасть. Там она работала не за страх, а за совесть, вполне заслуженно снискав себе репутацию лучшего хирурга. Параллельно работала над кандидатской диссертацией. Работа и наука заменили Светлане Маргиевой семью. Материальная сторона проблемной не была. Платили на заводе неплохо, да и благодарные клиенты не забывали. После защиты диссертации она перешла на работу в клинике, ее заметили и пригласили параллельно преподавать в нашем мединституте. Там как раз организовалась кафедра стоматологии. Студенты прознали ее Железной леди, но это прозвище ей только льстило, и Светлана Иосифовна носила его с гордостью. Примерно в ту пору мы и познакомились. Я смотрела на свою преподавательницу с тихим обожанием. Светлана тогда была для меня эталоном во всем. Спустя много лет после окончания киевского меда мало кто мог назвать ее дурнушкой. Деньги и уверенность в себе сделали свое. Она нашла свой стиль. Ее макияж и прическа были безупречны, костюмы являлись верхом элегантности, а короткие ненакрашенные ногти на холеных руках вызывали зависть даже у многих белоручек. Время от времени ее замечали в обществе довольно богатых и влиятельных людей, поговаривали даже, что от нее был без ума один из «отцов города». Но Светлана Иосифовна была женщиной довольно скрытной, и мало кто удостаивался чести считаться ее близкими знакомыми. Как это ни странно, я принадлежала к их числу, но, получается, многое из жизни госпожи Маргиевой было тайной за семью печатями даже для меня. Как, например, события, предшествовавшие ее назначению на пост заведующей кафедрой. Хотя, признаться, до меня доходили слухи о коварной интриге, спровадившей на пенсию предшественника Железной леди, профессора Синявского. Сейчас я поняла, что настоящую Светлану Иосифовну не знала. Я видела лишь верхушку айсберга, и один бог знает, что же было под водой. Но тем не менее я уважала эту женщину как профессионала и своего научного руководителя. Вдруг вспомнились и Светланины многочисленные сережки, которые сверкали сотнями маленьких огоньков, и кольца необыкновенной работы, тоже украшенные камнями. Она убеждала всех, что это всего лишь фианиты, и ей верили. Ибо стоматолог, даже имеющий хорошую частную практику, зарабатывает много, но не настолько, чтобы менять украшения с бриллиантами два раза в неделю. Правда, шефиня утверждала, что это подарки ее любовника, человека весьма состоятельного и щедрого. И ей верили, так как она была яркой женщиной и выглядела намного моложе своих лет. К слову, Железная леди была в прекрасной физической форме и регулярно посещала занятия в группе восточных единоборств. «Они дают силу моему телу, а мыслям — ясность», — любила повторять она. А денег у нее было предостаточно. Только замотанная двумя работами дурочка вроде меня могла этого не заметить! И как я забыла про Светланину страсть к антиквариату? Я вспомнила об этом при виде ее пасхального подарка брату, но только мельком. Любой, более внимательный человек в этой непростой истории многое расставил бы по местам сразу. Что же касается меня, то и сейчас многое мне было непонятно. — Натуля! Ку-ку! — Игорь помахал пятерней прямо у меня перед носом. — Ты где? Проснись, что ли! — Здесь я. Пытаюсь переварить твои слова. — Нечего переваривать. Дальше слушай! Деньги в «Светлане» крутятся огромные, — продолжил Игорь. — Зря, что ли, у них с братцем такие хоромы. И вообще там все красиво. Фирма зарегистрирована в Элисте, а это, как ты знаешь, офшорная зона. Я этого, естественно, не знала, но с самым умным видом закивала головой. Игорь же продолжил: — «Светлана» является прямым партнером Нижегородского автозавода около десяти лет. Машины берет сотнями, причем почти всегда на реализацию, что сейчас, сама понимаешь, редкость. Расплачивается всегда вовремя и у ГАЗа на хорошем счету. Правда, для всех осталось загадкой, как это твоя Маргиева с братцем, сроду не имевшие отношения к машинам, так вдруг сдружились с автозаводом. Но мир тесен, и, видимо, кто-то ей составил там протекцию. Я всегда была человеком, абсолютно далеким от сферы бизнеса, но в делах житейских разбиралась неплохо и тут же свела концы с концами: — Один из ее бывших любовников, Козин, был директором машзавода, где она работала хирургом. А наш машзавод что-то там делает для ГАЗа. Видимо, это Козин познакомил ее с нижегородцами. — Все может быть, но, так или иначе, состояние Маргиевых оценивается в миллионы рублей. — Бог ты мой, — воскликнула я. — Какие же они налоги платят со всего этого! — Да практически никаких налогов у них нет. — Почему? — искренне удивилась я. — Для тех, кто не знает сути офшора, но пытается прикинуться всезнайкой, сообщаю, что фирма затем и регистрируется в подобной зоне, чтобы не платить налогов. И вообще, на самом деле «Светлана» состоит из кучки фирмочек, которые открываются на один квартал в какой-нибудь в деревне Малое Сиськино Урюпинской области, где учредителем является пастух Ваня Пупкин. Я во все глаза смотрела на Игоря, ожидая продолжения рассказа. Но тот улыбнулся и сказал: — Выходит, стоматология у нее что-то вроде хобби? — выдавила я. — Получается, так! — весело сказал Гоша. — А ты-то поди вкалываешь в своей клинике, как негр на плантации, и разрываешься между ней и институтом. — Что-то вроде того, — честно сказала я. — Но ведь я не из-за денег. Мне просто интересно. — Ты так оправдываешься, словно я тебя обвиняю. Работай на здоровье, тем более что это тебе на пользу. — Гоша критически оглядел меня с ног до головы. — Отлично выглядишь! — Спасибо. — Я расплылась в счастливой улыбке. Комплименты я люблю, хотя и сама знаю: внешность у меня — что надо! Нашу беседу прервал звонок. — Достал уже. — Игорь поморщился от досады и начал разговор: — Что? Ни фига себе! Сразу на месте? Ладно, буду думать! Лицо его помрачнело, но делиться информацией господин Тарховский явно не спешил. — Ну, — поторопила я его. — Баранки гну, — ответил Игорь. — Если верить городской милицейской сводке, госпожа Маргиева сегодня погибла в той самой автомобильной аварии. Видимо, торопилась в аэропорт, не справилась с управлением, и вот — результат! Труп сильно обгорел, так что опознавать особенно нечего, но в бардачке нашли обрывки документов. По ним и установили личность. Вот теперь сердце провалилось глубоко-глубоко и колотилось где-то ближе к желудку. — Бедная Светлана Иосифовна! — Я с трудом удержала слезы. Особо теплыми наши отношения назвать было трудно, но мы проработали бок о бок более десяти лет, и сейчас я искренне переживала смерть своей наставницы. — Какая трагедия! Фактически в один день от такой семьи ничего не осталось! Брата нет, а теперь и она погибла! Я отвернулась к стене и все же заплакала. Игорь терпеливо ждал, пока я успокоюсь, и, не дождавшись, сказал: — Слезами тут не поможешь! Придется рассчитывать только на себя. Разве что твой экстрасенс вызовет ее дух и попросит дать свидетельские показания. — А может, стоит показать ему мои рисунки. Вдруг он кого узнает! — «Вдруг» бывает только в сказке, — мрачно сказал Игорь. — У нас и так, как в самой страшной сказке. Злые разбойники убили прекрасного принца и бросили в темницу красну девицу. Теперь дело за колдуном. Так что я позову Мачульского, пока он еще здесь. — Бог с тобой, зови. С женщиной спорить — себе хуже. Я вытерла слезы и, оценив свое отражение в начищенной до блеска поверхности вазы, пошла к столику Мачульского. — Я вижу, вы передумали? — радостно спросил ОН.